Дэниел Моран - Последний танцор
Они поднимаются по ступеням, следуя за иллюзорным голографическим изображением Седона.
— Чтобы достичь уровня Б-1, требуется двенадцать секунд. Учитывая, что он был усыплен, когда его доставили сюда, непонятно, откуда он узнал, что находится под землей и что надо подниматься. Но, как видите, он не колеблется. К тому времени уже звучит сигнал тревоги, и наверху Седон встречается с офицером гвардии Пейлетэном. Тот, к несчастью, вооружен лишь лазером переменной мощности.
Пейлетэн высок даже для гвардейца, наверное, сантиметров на десять выше Седона. Гвардеец слегка горбится, сжимая лазер, и стреляет в Седона, появившегося на лестничной площадке. Седон делает сальто, уклоняясь от луча, и, выпрямившись в воздухе, бьет ступнями обеих ног по коленным чашечкам офицера.
— Вот тут видно, как Седон, нанося удар, ломает себе левую щиколотку. Коленные чашечки у гвардейцев очень прочны. Противнику не удается разбить ни одну из них.
Пейлетэн падает, и в это время Седон выхватывает у него лазер. В падении, еще не коснувшись пола, Пейлетэн успевает оттолкнуться ногой от стены и прыгает назад, одновременно стреляя из лазера, вживленного в кулак правой руки. Включившийся боевой компьютер заставляет его двигаться прочь от источника опасности. Луч лазера попадает Седану в плечо, рассекая правую ключицу пополам.
— Если бы Пейлетэн был киборгом последнего поколения, вооруженным лазерами в пальцах, он сейчас наверняка уничтожил бы Седона. К несчастью, у него только один лазер, в кулаке...
...и у Седона теперь есть лазер переменной мощности. Он отступает к относительно безопасной лестнице и под ее прикрытием ведет огонь по глазам Пейлетэна, пока не разрушает оптику последнего. Поскольку офицер не способен больше видеть, Седон перестает обращать на него внимание и, со сломанными щиколоткой и ключицей, спешит наверх, к наземному этажу. Скорость его передвижения почти не падает.
— Полное время с момента появления на Б-1 — восемнадцать и три четверти секунды. Седон несколько задержался у входа на лестницу: программа безопасности заблокировала дверь. Он пытается взломать ее, но терпит неудачу — возможно, из-за сломанной ключицы — и использует лазер, чтобы взрезать дверь. Полное время с момента нападения на дю Бушажа тридцать четыре секунды ровно.
В кафетерии было чисто и пусто. Венс с мрачной усмешкой заметил, что на стойку успели поставить полный кофейник, с полдюжины чашек, сливки и сахар.
— Трое гвардейцев на дежурстве, — констатировал он. — Плюс еще семь рядовых миротворцев, двое врачей и медсестра. Большинство из них завтракали; было восемь тридцать семь утра, когда Седон вырвался на свободу. Запись его действий в кафе... — Венс замолчал, очевидно не находя слов, затем продолжил: — из ряда вон выходящая. Он убил пятерых солдат, обоих врачей и сестру меньше чем за одиннадцать секунд. Двое рядовых обстреляли его, но ни один не попал. Седон не потерял ни капли крови. А потом он отправился на поиски де Ностри.
Командующая гвардией Мирабо последовала за Мохаммедом Венсом по коридору в казармы, где спал де Ностри.
— Де Ностри уже проснулся, но только-только, а Седон уже через сорок восемь секунд после начала движения находит коридор, ведущий в помещения для офицерского состава.
Седон отворяет три двери, продвигаясь по коридору и заглядывая в каждую комнату; за четвертой он сталкивается с де Ностри, как раз собирающимся выходить, чтобы выяснить причину тревоги.
— То, что Седон делает после этого, — невыносимо мрачным голосом продолжает Венс, — ясно показывает, что он слушал, думал и учился во время каждого контакта с гвардейцами даже под гнетом мощнейшего стресса.
Первые два выстрела Седана направлены на руки де Ностри. Он уничтожает лазер в левой руке, перемещает луч и удерживает его на правой руке, пока де Ностри рвется к нему. Седану везет: к тому моменту, когда де Ностри приближается вплотную, оба его встроенных лазера сожжены.
— Де Ностри выкрикивает грязное ругательство, которое мы сотрем в последнем варианте записи. Мы должны, — произносит Венс, — в будущем приучить гвардейцев не открывать рот во время атаки. На его месте я поступил бы точно так же.
Стоя неподвижно, Седон с ювелирной точностью всаживает луч лазера прямо в открытый рот де Ностри.
— Если бы де Ностри держал рот закрытым, он смог бы, хоть и не сразу, убить Седона. Но выстрел в это открытое, наполненное криком отверстие испарил его язык, и я представляю, сколь невыносимой была боль.
Де Ностри замирает.
Голограмма исчезла, в коридоре остались только Венс и Мирабо. Комиссар с отвращением покачал головой.
— Сомневаюсь, что вам стоит смотреть остальное. Седон ослепил его, а потом три с половиной минуты забавлялся с ним. Я повидал на своем веку погибших в бою гвардейцев, — продолжал он, — но никогда не видел ничего подобного тому, что наш «танцор» сотворил с офицером Сэмюэлем де Ностри. После того как Седон прожег ему кожу, он направил луч лазера в образовавшуюся дыру и медленно поджарил парня изнутри. Не прошло и пяти минут после нападения на дю Бушажа, как пленник прожег наружные двери Центра, спокойно вышел, дошел прогулочной походкой до берега реки и прыгнул в воду.
— Вышел?.. Прогулочной походкой?..
— Рассчитанное оскорбление, Кристина. Он плюнул нам в лицо. Даже Трент имел такт сбежать.
— И все это произошло...
— Тридцать шесть часов назад. Мы до сих пор не нашли его.
На борту шатла, возвращаясь в Капитолий, Кристина Мирабо еще раз от начала до конца просмотрела запись, удаленную Венсом из голографических камер Центра.
Когда все закончилось и дым, поднимавшийся от тела Сэ-мюэля де Ностри, исчез на экране монитора, командующая Гвардии Кристина Мирабо сдержанно, но твердо сказала:
— Он должен умереть. И как можно быстрее.
— Я найду его, — заверил ее Венс, — и убью собственными руками.
— Желаю тебе удачи, мой друг.
Уставшее, измученное лицо Мирабо выглядело еще более холодным и отстраненным, чем обычно. Эту по-военному дисциплинированную женщину недооценивал Генеральный секретарь, ненавидело Министерство по контролю за рождаемостью, а иногда предавали и в рядах самих Миротворческих сил. Слово «друг» в ее устах было не простой словесной эквилибристикой, она действительно очень хорошо относилась к Мохаммеду Венсу. Настолько хорошо, что однажды даже рискнула довериться ему. И не ошиблась.
— Тебе понадобится больше удачи, чем в той истории с Трентом. И не повтори ошибки молодых офицеров, пытавшихся убить Седона голыми руками.
— Я вырву сердце у него из груди!
Кристина некоторое время с удивлением разглядывала профиль Венса. Потом покачала головой и сказала:
— Знаешь, Мохаммед, а ведь я до этого случая ни разу не видела тебя по-настоящему разозленным. Весьма поучительное зрелище.
Венс не ответил. Он всю дорогу просидел, напряженно выпрямившись и глядя в пустоту, пока ракета возвращалась в верхние слои атмосферы, слегка вибрируя от усиливающейся турбулентности.
ЛЕТО 2075 ГОДА
ОТГОЛОСКИ ВЗРЫВА-2
1
Закончив читать записи Макги за несколько часов до рассвета, Уильям Дивейн раздраженно вздохнул. Факты, как и в первый раз, по-прежнему не внушали доверия.
А еще он не мог понять, почему эта история так непреодолимо влечет его. Широко зевнув, Дивейн закрыл ручной компьютер, повесил халат и снова лег спать. Уже почти рассветало, когда он заснул.
И увидел сон.
Глубоко внутри каждого человека есть что-то важное, скрытое в тумане древней памяти. Даже не памяти, а смутных и неясных воспоминаний о том, что другой человек делал давным-давно. Процессы управления памятью, являющиеся ядром личности Уильяма Дивейна, вступили в игру, проверяя вызов, чтобы определить его неотложность. Мозгу Дивейна доступно лишь ограниченное количество воспоминаний, все блоки памяти заполнены до отказа. Он может существовать как трезвомыслящее существо, только постоянно забывая какие-то мелкие подробности из своей жизни, складируя и заполняя ячейки долговременной памяти и оставляя только информацию, имеющую непосредственное отношение к текущим событиям. Любой вызов глубокой памяти опасен, и чем дальше залегают воспоминания, тем страшнее их неожиданное появление, чем древнее информация, тем меньше вероятность, что она будет способствовать выживанию в современном мире. Процессы управления уже приняли решение проигнорировать вызов...
Но он звучит все настойчивей. Период сна перешел во вторую фазу; если требуется завершить работу к тому времени, как Дивейн проснется, начинать ее надо сейчас. Принимается решение сохранить текущие способности, так же как и основную массу настоящей памяти, и временно убрать все данные, предшествующие этому времени. Процесс идет медленно. Он требует проверки, стирания, уплотнения и складирования большого количества информации. Период почти заканчивается, когда освобождается соответствующая ближняя память — для того чтобы пропустить вызов в глубинные слои.
