Владимир Горбачев - Темные пространства
— Вы хотите сказать — послушничество?
— Вот именно! При этом — вот еще одна любопытная деталь — далеко не все из числа «сотрудников» помогали Кандерсу вести прием посетителей и проводить лечение. В документах упоминаются лишь несколько человек: тот же Вергерус, еще Пратт, Каталани, Нован и наш знакомый Глечке — вот и все. Что же в это время делали остальные? Видимо, продолжали свое «самоуглубление и самосовершенствование». В чем же они совершенствовались?
Повторюсь: все эти вопросы возникли у меня еще при первом знакомстве с документами. После рассказа Янины, после того, как она нашла среди учеников Кандерса своего ночного собеседника, все встало на свои места.
Центр «Праджапати» не был ни лечебницей, ни школой восточной мудрости. Избавление от недугов служило лишь приманкой. По сути организация, созданная Кандерсом, была фильтрационным пунктом, местом отбора. Посетители служили материалом. Кандерс искал людей с необычными способностями — таких, как он сам. Найденные оставались в центре и действительно достигали «самосовершенствования и самоуглубления», — но не в том смысле, который обычно вкладывают в эти слова. Основатель центра развивал в них то, в чем сам был силен, — экстрасенсорные и парапсихологические способности. Развивал до необычайных, кажущихся нам фантастическими пределов. Они становились его учениками и последователями. Вот почему он не брал с них плату и вот почему они оставались там до его смерти. Так постепенно росла секта избранных.
Оказав помощь попавшим в беду детям, Кандерс выдал себя. Он вынес урок из этой истории и впредь уже не раскрывал своей тайны. К этому времени секта достигла оптимальной численности, надобность в поиске новых адептов отпала, и в Кисслингене община замкнулась. Гусеница стала куколкой. Там, за толстыми стенами аббатства, велась нелегкая работа по накоплению могущества.
Шли годы. Ученики постепенно становились подмастерьями, а позже и мастерами. Возможно, некоторые даже превзошли учителя. Он больше ничего не мог им дать. И тогда Мартин Кандерс умер. Оболочка была разорвана, и 16 бабочек растворились в ночных сумерках. Они скрылись, затаились, но это не означает, что они сидели без дела. Каждый занялся своим.
Один задался целью превратить всех людей в служителей муз и начал вовсю лепить новых Моцартов и Рембрандтов. В том, что при этом применялось сверхчувственное воздействие, я теперь нисколько не сомневаюсь.
Другой поселился в тайге, и вот уже все зверье слушает его рассказы и учится обходить флажки. Но если бы только флажки! Янина предприняла некоторые исследования. Она решила проследить, не изменилось ли поведение животных в Сибири и в Восточной Азии в целом. Оказалось, изменилось, да еще как!
Известно, что с момента возникновения авиации ее бичом являются птицы, особенно в районах аэропортов. Сотни аварий, человеческие жертвы, все новые средства борьбы с этим злом, от сирен до ручных соколов — и все, можно сказать, впустую, столкновения птиц с самолетами продолжались. И вот теперь оказывается, что во всей Восточной Азии такой проблемы больше не существует. За последние пять лет не зафиксировано ни одного столкновения. Птицы, обычно живущие вблизи аэропортов, покинули эти районы.
Мало того, изменились вековые пути перелетов. Цапли больше не летят из Южного Китая в Приамурье через Монголию, где власти до сих пор сквозь пальцы смотрели на их массовый отстрел. Теперь они летят восточнее, над морем, и отдыхают на недавно сооруженном японцами искусственном острове севернее Оки. Местные газеты с восторгом пишут о внезапном появлении прекрасных птиц, у обитателей океанополиса уже появился новый обычай «встречи цапель». Никто не знает, чем это вызвано. А я, я знаю! Это Лютов, его старания. Его же влиянием объясняется резкий рост популяции волков в Забайкалье. Охотники жалуются — зверь уходит от облав. Правда, при этом количество нападений на скот не только не растет, а становится меньше. Все удивляются, почему так.
Да, нападений пока нет. И эмиграция птиц из районов аэропортов — благо. Но ведь он вторгается в биоценоз, в необычайно сложные цепи, где один вид служит либо пищей, либо ограничителем для другого! Что будет, когда популяция достигнет естественного предела и ей не будет хватать пищи? Не травой же они будут питаться! И каким будет следующее вторжение в природу ее заклятого друга?
Третий ученик продолжил дело учителя: он производил отбор. Однако он отбросил лечебный камуфляж. Его сердцу милее гигантские облавы, сопровождаемые гибелью ненужного материала, человеческих отбросов. Он ищет жемчужины — тех, кто не поддается его чарам, не страшится галлюцинаций, а значит, сам способен их вызывать. Этот третий превзошел учителя — он может воздействовать на электромагнитные волны, создавая звуковые и видеоартефакты.
Что делают остальные, мы не знаем. Трудно даже представить все последствия, к которым может привести их деятельность. По сути, человечество столкнулось с небывалым вызовом. На наших глазах рядом с ним возникло новое мини-человечество «избранных». Каковы бы ни были их намерения, мы не можем оставить ситуацию в нынешнем виде. Сейчас мы ее не контролируем. Мы должны взять ее под контроль — пока только это. «Дело Глечке» следует переквалифицировать в «дело Кандерса» или «дело избранных». К его расследованию необходимо привлечь дополнительные силы.
Некоторое время Риман молчал, потом заметил:
— Полагаю, пока мы имеем недостаточно данных, чтобы строить столь широкие обобщения. Мне кажется, что вы, Александр, все же драматизируете ситуацию и демонизируете противника. Слушая вас, я вспомнил легенду о герое, которому царь поручил вспахать и засеять поле. Он не знал, что семена, которые ему вручили, — это зубы дракона. Вместо колосьев из земли поднялись воины, которые набросились на героя. Не помню, чем кончилось дело…
— Кажется, он спасся, бросив в гущу врагов то ли слиток золота, то ли камень. Они стали драться между собой и все погибли.
— Да, методика известная. Так что, переименовывать дело мы пока не будем. Основной целью расследования остается поиск и задержание Томаса Глечке, подозреваемого в массовых убийствах. Коварные замыслы других учеников Кандерса — лишь ваши предположения. Но я согласен с тем, что нам следовало бы их найти и выяснить, чем они занимаются. Кстати, как вы собираетесь это сделать? Признаться, я несколько растерялся.
— Как искать? Ну, как обычно ищут. По оперативным данным…
— Но ведь их уже искали. Несколько лет искали — и никого не нашли.
— Тогда они знали, что их ищут, и затаились. Возможно, теперь они утратили бдительность…
— Не думаю. Помните восточную мудрость: «Если хочешь понять, думай около»? Ищите около. Расширьте круг поисков. Скажем, проанализируйте все массовые психозы, фобии за последние 5 — 6 лет. Вы проделали эту работу относительно коллективных галлюцинаций — и вышли на Альтфурт. Теперь можно расширить сферу поисков и взять не только видения, но всю сферу необъясненного.
— Необъясненное может потребовать необъятного времени… — пробормотал я.
— Боюсь, что другого пути нет, — жестко отреагировал Риман. — Будем надеяться, что нам повезет. У вас все?
— Кажется… Да, вот что! — спохватился я. — Янина очень просила сказать: необходимо сделать все, чтобы остановить строительство. Что, если Лютов, загнанный в угол, использует методы Глечке? Или позовет на помощь? Это может быть пострашнее Китежа — там же волки, медведи…
Если я хотел поставить своего начальника в трудное положение, то я достиг цели. Теперь Риман выглядел растерянным.
— Это не так просто, вы же понимаете… — произнес он, глядя куда-то в стол. — У нас нет достаточных аргументов, чтобы просить правительство объявить этот район зоной бедствия или ввести там чрезвычайное положение. Я попробую убедить руководство консорциума, что в тайге скрывается опасный маньяк, и в случае продолжения работ их люди могут пострадать — а это компенсации, страховки, возможно, суды… Но я заранее предвижу их ответ: «Почему же вы его не поймаете, генерал? Чем занимаются ваши агенты?» Снайперам дадут приказ вести огонь, лишь только им почудится какая-то опасность, и в тайге поднимется такая пальба… Но я понимаю вашу тревогу, разделяю ее, — добавил он, увидев что-то на моем лице, — и буду этим заниматься.
Я откланялся и направился к выходу, однако возле дверей обернулся.
— Знаете, Пауль Альбертович, — произнес моими устами сидящий во мне демон обиды, — а ваше сравнение хромает. Разве Кандерс не знал, что делает, когда сеял свои «зубы дракона»?
На этот раз на лице генерала не дрогнул ни один мускул.
— Чего-то наверняка не знал, — ответил он. — Скажем, того, что его ученики будут убивать друг друга. Словно между ними кто-то бросил кусок золота.
— Приветствую всех собравшихся! Я, как всегда, последний ? Увы, прискорбная привычка. Все никак не найду времени от нее избавиться. Тема сегодняшней встречи уже оглашена ?
