Сергей Вольнов - Приговоренные к войне
«Всё к тому и идёт! Сколько верных ханских гвардейцев лежит там и сям по полям этой… как там говорил Аль Эксей?.. планеты Эххс. Из одиннадцати тысяч осталось не более семи. На глазах таял грозный Чёрный тумен, не получая полноценного подкрепления, иноземцы не в счёт. Днём раньше, днём позже – когда-то и ты, темник, рухнешь пронзённый или изрубленный. И разбегутся в разные стороны из бездыханного тела два зверя – белый и чёрный… И даже если на тот момент будет кому предать тело твоё земле – вряд ли сумеет кто-то добраться до родных улусов с вестью о твоей геройской гибели. Нет пути назад с этой планеты демонов. Нет пути назад у Вечного похода. Как можно вернуться домой из похода, не имеющего ни конца, ни остановок?!»
Это было второго дня…
Мысли темника произвольно вернулись к тем цепким сомнениям, поселившимся в нём после Большого Курултая Ханов. Иначе он не величал тот памятный сбор всех великих полководцев, повелителей народов, попавших точно в такую же ловушку, как и монголы. Он не мог добиться от мыслей чёткости и ясности. В его голове творился бедлам, словно голова была караван-сараем, переполненным сразу всеми: разбойниками, голытьбой, купцами и воинами…
Временная передышка, которую получили многочисленные отряды земных воинов разных народов, похоже, подходила к концу. Несомненно, она была очень нужна, но могла и сослужить плохую услугу землянам, расслабить их и привести к лишним потерям, как только…
«Впрочем, – темник презрительно скривил губы, – настоящие воины не могли быть застигнуты врасплох, а если бы даже это и случилось – внезапная смертельная опасность только удесятерит их силы».
В своих гвардейцах Хасанбек не сомневался ничуть. Другие же пусть пеняют на себя, если не смогут одолеть врага или же собственный страх в самостоятельных боевых действиях. Он не собирался отсиживаться за чужими спинами. Но и служить тараном, опрокидывающим неприятельские ряды, в то время, когда за его туменом будут до поры до времени выжидать своего часа остальные земные армии – не собирался тем более.
Душою он почувствовал правоту Аль Эксея, когда тот передал ему знание о немыслимой угрозе всем жителям Земли со стороны Локоса.
Он соглашался с убедительными словами Упы Ирья, призывавшими не только объединиться, но и забыть о своих национальных разногласиях, не делить будущие боевые заслуги и не прятаться друг за друга.
Но, чтобы полностью принять это умом, а особенно тем его кусочком, где скопилась гордость… Не-е-ет. Ему, даже увидевшему своими глазами мощь и многочисленность других армий землян, не верилось, что кто-то способен одолеть его гвардейцев. А недавнее «полупоражение» во время схватки с локосианскими «чёрными шлемами» Хасанбек упорно гнал из головы. Однако убедить даже себя до конца – не получалось. Если бы не подмога… Вот именно, если бы не подмога.
…Темник не успел отдать приказание дунгчи Тасигхуру – из перелеска, спереди и справа по направлению движения, с шумом вырвался на равнину небольшой чамбул всадников. Разведчики Асланчи! Они спешили, должно быть, весть того стоила. Судя по всему, за время движения разведчикам пришлось забраться заметно правее от первоначального маршрута. Две ближайшие к ним колонны панцирной конницы тут же приостановились, начали перегруппировку в боевой порядок.
Хасанбек шевельнул рукой, бросил Тасигхуру короткую фразу, и труба всё-таки ожила. Вот только песня её была совершенно другой.
«Всем внимание!»
Движение «оторванного крыла» прекратилось. Захрипели лошади, недовольные болезненными рывками удил, разрывавших рты. Загарцевали на месте. Вокруг Хасанбека тут же сгрудились телохранители, угрюмо наблюдая за приближением рослого серого скакуна, стелящегося над травами. Казалось, он почти не касался ногами земли – летел. Сотник Асланчи, вёрткий и стремительный, слился со своим жеребцом в порыве донести важную весть.
Темник жестом раздвинул плотный ряд багатуров,* пришпорил коня навстречу сотнику. За пару десятков шагов от темника Асланчи попытался сдержать горячего скакуна, но всё-таки проскочил, закружил на месте, потом спрыгнул на землю, упал на колени. И только дождавшись нетерпеливого оклика нойона, поднялся и принялся быстро говорить. Хасанбеку хватило несколько фраз, чтобы понять: разведчики наткнулись на ненавистных демонов в чёрных шлемах с прозрачными плоскими тумагами.*
Как подтверждение его словам, на землю к ногам коня темника шлёпнулось бездыханное тело. Его сбросил со своего коня подоспевший разведчик – следопыт Гулда. Затем, отвязав от седельной луки, он швырнул на труп поочерёдно: чёрный шлем, заплечный мешок и ту штуку в виде причудливой палицы, что изрыгала незримый ужас из своего расширенного конца.
Мёртвый демон лежал, неестественно подогнув шею со сломанными позвонками. На лице его застыла жуткая гримаса неописуемого страха. Между зубов, жёстко стиснутых, на кусочке плоти свисал откушенный кончик языка. Всё тело убитого было щедро утыкано ордынскими стрелами.
– Он бежал на нас, на целую стену вооружённых всадников, ТАК, словно мы не представляли совершенно никакой опасности, – пояснил сотник. – А вот там, куда он постоянно оглядывался, осталось что-то ТАКОЕ… от чего не может быть никакого спасения. И от его обезумевшего вида и жуткого вопля – наши лошади стали пятиться. Даже я не выдержал и отдал команду: «Мухудаджу!».* Первый же залп упокоил его навеки. Но мы продолжали стрелять – кто знает, сколько стрел необходимо, чтобы окончательно умертвить демона?
Далее Асланчи кратко поведал своему нойону о действиях разведчиков. Покончив с обезумевшим демоном, они, соблюдая предосторожности, устремились туда, откуда спасался бегством этот обитатель преисподней. Отыскать исходное место не составило особого труда – перепуганные птицы устроили гвалт именно там, на расстоянии полёта стрелы. Взорам разведчиков открылась большая поляна, окружённая, как забором, кустами. Прямо по центру на пустоши стояло приземистое сооружение. Асланчи показалось, что это неведомая крепость, которую никто не собирается защищать. Тем не менее, сам вид её не допускал и мысли о том, чтобы опрометчиво вторгнуться внутрь. Несмотря на кажущуюся доступность. Сотник выставил оцепление по краю поляны и…
Хасанбек не дослушал слова Асланчи, нетерпеливо махнул рукой, показывая, что хочет всё увидеть сам. Ломаный строй разведчиков тут же натянулся в упругую линию, развернулся и, подождав, пока темник, окруженный телохранителями, поравняется с ними, – пустился вскачь, показывая дорогу. Сзади прозвучали запоздалые команды тысячников. Панцирная конница на ходу перестраивалась в боевые колонны, направляясь вслед за своим темником, постепенно охватывая подковой весь участок близящегося леса.
Хасанбек даже не верил в такую удачу. Объект, который ему приказали найти и захватить, – ОБНАРУЖЕН! А захватывать его, судя по всему, уже не было необходимости.
В этом месте своего повествования Хасанбек прикрыл глаза и стал раскачиваться, беззвучно шевеля губами. Должно быть, творил заклинание или молил своих богов о снисхождении.
Я переглянулся с Упырём. На мою вопросительно поднятую бровь начштаба в ответ покачал головой: не мешай!
Вот уже около получаса мы слушали «доклад» темника о недолгом походе и причине возвращения пяти тысяч Чёрного тумена. Я в самом начале убедительно попросил Хасана не пропускать ничего из увиденного. И уже не раз в течение этого времени удивлялся цепкости восприятия своего побратима. Я ловил всё с полуслова. Но дело было вовсе не в образности его рассказа…
Невероятно! Я будто собственными глазами видел всё, или почти всё, о чём повествовал Хасанбек.
Это было чувство, ранее уже испытанное мною несколько раз, но никогда прежде с такой чёткостью. Раньше я периодически видел лишь смутные наплывы видений, которые путал со снами, и всё пытался разгадать или природу этих видений, или же вероятность и суть событий, ожидавших меня. Потом – я уже видел эти сны наяву, днём, просто задумавшись. Далее, они стали властно вторгаться в моё сознание, выключая его на время из МОЕЙ реальности, предлагая взамен поучаствовать в ИНОЙ.
Сейчас, как никогда раньше, я снова как бы слился с сознанием побратима, как будто был допущен соприсутствовать в его теле. На правах совладельца души?..
Хасанбек открыл глаза и возобновил свой рассказ. И я опять, увлекаемый общей душой, оказался именно там, подле вражеского терминала, вместе со своим потельником. Я видел его глазами. Я слышал его ушами.
Я БЫЛ ТАМ!
Восемь стен насчитал темник у этого странного дома. Стены были равны меж собой и на каждой имелись узкие, скруглённые сверху, проёмы, напоминавшие то ли окна чужеземного храма, то ли бойницы неведомой крепости. По четырём сторонам располагались двери. Приземистое здание с виду походило на орех, который под силу раскусить разве что исполину или же целой орде демонов. По зубам ли он его гвардейцам?
