Сергей Вольнов - Приговоренные к войне

Сергей Вольнов

Приговоренные к войне

Воин света умеет узнавать безмолвие, предшествующее решающей битве… И кажется, будто безмолвие это говорит: «Всё замерло и остановилось. Не лучше ли забыть о битве и развлечься?» Неопытные бойцы в такие минуты выпускают из рук оружие и жалуются, что им тоскливо.

Воин чутко вслушивается в тишину, зная, что где-то что-то вот-вот произойдёт. Он знает, что разрушительные землетрясения приходят без предупреждения. Ему случалось бродить по ночному лесу, и он помнит эту верную примету: если не слышно зверей и птиц, значит, опасность близка.

И покуда другие ведут беседу, воин до совершенства доводит своё искусство владеть мечом и не спускает глаз с горизонта.

Воин знает, что ангел и демон оспаривают его руку, держащую меч. «Ты ослабеешь, ты не сумеешь узнать нужный миг. Ты боишься», – говорит демон. «Ты ослабеешь, ты не сумеешь узнать нужный миг. Ты боишься», – говорит ангел. И воин изумлён – оба говорят одно и то же.

«Давай, я помогу тебе», – продолжает демон. И ангел произносит: «Я тебе помогаю». И вот тогда воин постигает отличие. Слова одинаковы, да только разные уста произносят их. И тогда воин выбирает руку своего ангела.

Книга первая

Эволюционная война

И упала повелительно рука тысячника первой ударной тысячи, срывая с места конную лаву. И оказалось, что есть в степи нечто пострашнее безжалостного, съедающего тела по чуть-чуть зноя, – кровожадная ярость кочевников, не сумевших поделить бескрайнее место под солнцем.

[1]

…в эту ночь Хасанбек так и не сумел заснуть. Темник Чингисхана сидел на траве, скрестив ноги, и неотрывно смотрел на пламя костра. Что видел он? Спроси – не ответит.

Давно прошли молодые годы, когда мечталось удалому оролуку о многом… В подрагивающем пламени лагерных костров, разжигаемых ночами, во время бесчисленных военных переходов, его воображение рисовало объятые огнём города врагов.

В игре огненных языков чудились манящие к себе женщины-инородки, тучные стада лошадей и скота, драгоценности, сокрытые в мареве распростёршихся впереди степей. Земли, не завоёванные ещё, но – обречённо ожидающие, дабы разделить участь покорённых, оставленных позади.

Однажды и навсегда, бесповоротно ступил он на военную тропу. Как-то летним рассветом ушёл из родного улуса, чтобы больше уже никогда не вернуться надолго. Лишь изредка навещал он край, где родился…

Давно уж нет юного оролука* Хасана. Растворился во времени. Выветрился по частицам. И превратился с годами в Хасанбека. Не витязем-одиночкой судилось ему стать, а непобедимым полководцем, слава о котором не разлеталась далеко лишь потому, что пребывал он в тени нетленного имени Чингисхана, потрясшего Вселенную.

Командиру ханской гвардии виделось в огне костров совершенно иное…

Вчера, например, представлялось Хасанбеку, как входит он в это пламя, нежданно взметнувшееся до небес. Входит, очищается от налипшей за все прошедшие годы скверны, и становится бесплотным. Взлетает над бескрайней равниной и парит. Парит. Парит… Бесконечно. Невесомо, как облако. Плывёт над родной степью, различая знакомые фигурки.

Вот мама. Кричит вслед ему – малышу, что бежит вдогонку за барашком… Вот сам малыш, совершенно уверенный, что он уже багатур…* Вот стоит на пригорке ненаглядная жена Алталун, приложив ладонь к глазам, высматривает его из затянувшегося похода… И вот – тузят друг друга Усун и Джалаир, два маленьких сына-увальня…

Промелькнуло перед взором. Угасло. И снова вспыхнуло, но уже пламенем костра.

А сегодня, должно быть, привиделся ему в колышущемся пламени образ Вечности. Как огонь, она столь же неотступна, властна и всё сжигает. Никогда не останавливается… Огонь не способен лежать и стоять, ему дано только движение. Если пламя не будет двигаться, окончит свой Поход – оно просто перестанет быть. Так и Вселенная.

«Эй, что это вы себе возомнили, дерзкие человечки-однодневки? Вечный Поход?! Уподобиться мне? Ой, не смешите! Но уж, коль надумали всерьёз – идите скорей сюда, в мои объятия, обниму вас жарко-прежарко, да смахну после ваш пепел…»

Малая доля времени отмерена человеческой жизни, да… Но сколько же минуло всего, сколько событий произошло за последние месяцы! Уже и нойона* Хасанбека, прежнего темника,* не было… Остался где-то там, нахлёстывает испуганного коня пред Облачными Вратами. Ещё не ведая, что сыщет за ними.

И не изводит его покуда противоборство белого и чёрного зверей внутри собственного естества. И не догадывается он даже, какова на самом-то деле она – земля воистину ЧУЖАЯ.

Проходя сквозь Врата, дабы продлить свой военный поход в Небо, не слыхал ещё бравый темник пугающего неизвестностью слова. ЛОКОС…

И прежнего Повелителя НЕТ больше. Обливается кровью сердце верного сподвижника, когда смотрит он на старца, ушедшего в себя… Видит темник укутанное в синий атласный халат тельце, внезапно ставшее тщедушным.

Видит глубокие морщины, окружившие молчащий, плотно стиснутый рот… Какой пожар бушевал на безмолвном лице Великого Хана, когда услышал и увидел он в Логове Демонов всю правду! Когда познал великую ложь их мнимого вечного похода!

Хасанбек чувствовал нестерпимый огонь, полыхавший у хана внутри во время общей битвы с демонами, хотя старался Великий не подавать виду и казаться прежним, невозмутимым… И точно так же чувствовал нойон, как рдеют угли в душе у Чингисхана сейчас, после окончания совета полководцев.

Не выдвигал Великий Хан себя в главнокомандующие. Впервые промолчал величайший завоеватель Земли. Тот, что по праву зовётся Потрясателем Вселенной, и сие право первенства без споров признали за ним даже воины позднейших эпох, с которыми свела Чингисхана судьба на вчерашнем Курултае* Многих Великих… на совете полководцев всех народов и времён…

Повелителю, доселе полагавшему себя единственным и неповторимым, довелось вдруг, со всей беспощадностью, осознать мучительную истину. Как много, оказывается, в необозримой мировой степи Великих. РАВНЫХ… И до чего же велико множество на этом белом свете, да и на всех других заодно, – ВРАГОВ. Никак не извести их под корень. Не перебить до последнего… Никакой жизни на это не хватит!

Вселенская Степь воистину не имеет ни конца, ни края – хоть в этом не солгал улыбчивый велеречивый соблазнитель Кусмэ Есуг, коварно назвавшийся посланцем Неба.

Но военный поход отдельно взятого воина, увы, когда-нибудь непременно заканчивается…

Смотрел Хасанбек на своего Великого Хана, и скорбел всем сердцем. И повизгивал чуть слышно белый зверь в душе, предчувствуя недоброе.

Совладает ли с недугом Повелитель?! Ох, нелегко далось хану прозрение! Ему-то, Потрясателю Вселенной, да узнать, что на самом деле его держали за раба?! Всё равно, что рухнуть с царского седла в облако пыли, взбиваемое копытами лошадей вражеских слуг!

Разве сейчас возможно представить бóльшего врага для ненавистных иноземных демонов, нежели Великий Хан монголов?!

Вот и дождался торжества справедливости храбрый нойон, с первого взгляда возненавидевший Кусмэ Есуга. Только вот жаль, что, заполучив наконец-то желаемое, не чувствовал он почему-то ни малейшей радости…

Сидел верный сподвижник Чингисхана у костра рядом с боевым побратимом своим… более чем побратимом. Не анда* Аль Эксей темнику. Воистину БРАТ. Роднее родного.

Сидел Хасанбек, и молча смотрел в пляшущее огненное полотно, на котором вновь возникали обрывки картин прошлого, настоящего и возможного грядущего. Рядом с ним сидел и смотрел в огонь его кровный брат… более того, духовный брат. А вокруг них без устали бродил незримый белый зверь, словно охраняя не только тела обоих воинов, но и думы их тяжкие.

Вечность – это дорога без начала и конца. Стоит ли так опрометчиво заявлять о том, что мы выступили в поход «Вечный»? Ведь начат он задолго до нас и… окончится ли, нет?..

Гораздо важнее понять – с какого шага МЫ вступили на эту тропу. Когда именно вошли мы в эту реку, и в каком направлении движемся, по течению или против? Каких целей пытаемся достичь – искоренить причину или же сражаться с последствиями?

Я, простой русский солдат Лёха Дымов, дерзновенно пытаюсь разобраться в Основах Основ.

При этом сижу рядом с «татаро-монголом» Хасанбеком, плечом к плечу, и смотрю на безостановочно изменяющийся огненный рельеф костра. Мы молчим. Все главные на сегодняшний день слова – сказаны.

Да и сам день уже давно сдал свои полномочия. Я не буду утверждать наверняка, что разглядел мой побратим в танцующих языках пламени. Что касается меня – я не всматриваюсь в живую ткань костра, я вижу его полностью и любуюсь им целиком… Может быть, потому, что он напоминает мне большой огненный цветок.