Святослав Морозов - Потеряные

- А у вас как с детьми? - переспросила Трава.

- Ну, есть дети. По большей части и до пяти лет не доживают, болеют, уродов много. Взрослых, типа меня на нашей станции вообще нет. Я один был на станции шестнадцатилетний.

- Ого, вот, наверное, и ты - мутант. Просто потому, что выжил, а, может, и еще что есть. Болеешь часто?

- Да нет, не помню. В детстве, вроде бы болел, а потом - только били иногда, - добросовестно вспомнил Кирилл.

- А как понять, кто самый страшный мутант? - вдруг спросил Пард, явно пропустив часть разговора.

- А вот тут тоже биология. Мутанты не могут появиться из ничего, и у них не могут быть свойства, которых нет в природе, например, твои оборотни, или шесть суставов на руке.

- А вампиры? - с надеждой в голосе переспросил Пард.

- Всякой чуши нужно читать поменьше, - проворчала Травка, - вампиры могут быть, но не бегающие по потолку. У нас с вами еще законы физики никто не отменял.

- Но я же бегаю с супер-скоростью! - с удовольствием распрямился Пард, пошевеливая ногами, будто и впрямь сейчас сорвется и дунет куда-нибудь со всей своей супер-скоростью.

- Твоя скорость не равна скорости света, так что успокойся, ты в законы физики вписываешься, а вот оборотни - нет. В основе мутации все равно лежит реальный живой организм. Кем-то же мутанты раньше были, - развивала мысль Трава, радуясь возможности поговорить о любимом предмете.

- А кто может стать вообще самым крутым монстром? - гнул свое Пард.

- Ну, за двадцать лет? Те, кто размножается быстро.

- Человек? - обрадовался Пард.

- Наоборот. Человек только одно поколение растит, а вот крысы - пятидесятое.

- Почему? - затупил Пард.

- Сам посчитай. Два-три помета в год, за двадцать лет.

- Сорок-шестьдесят поколений, - присвистнул старший.

- И что? - теперь не понял Кирилл.

- Ну, смотри. В первом поколении крыса, пока обыкновенная, но облученная, родила, допустим, десять крысят. Девять получились больными или обычными, и были съедены другими крысами, или погибли в темноте, а десятая - выжила, потому что слышала опасность раньше, чем услышат ее саму, и могла вовремя убежать. Она родила еще десять крысят. Двое получили способность хорошо слышать, но один из них еще и получил измененный ген, благодаря которому он лучше нюхает. Кто выживет? - Травку одолел лекторский азарт.

- Которая слышит и нюхает, - поддержал ее Кирилл.

- Ну и так далее. Потом, например, появились более крупные, более умные, более быстрые. За шестьдесят поколений мало ли что могло мутировать у выживших крыс. Причем те, кто живут близко к еде и в безопасности…

- На нижних уровнях, куда скидывают отходы, - догадался Кир, Трава одобрительно кивнула так же, как делала мама, когда сто раз рассказывала про все это желающим на станции.

- …мутируют медленнее, поскольку выжить не трудно. А вот которым приходится выживать с трудом, те мутируют сильнее, и с большей вероятностью превратятся во что-то уж совсем отличное от первых крыс.

- То есть, если в метро есть кролики, то они станут страшными мутантами и загрызут насмерть? - вдруг подал голос все это время молчавший Тир.

- Ну да, возможно, - засмеялась Травка.

- А собаки будут либо очень агрессивными, если это поможет им выжить, либо дружелюбными, если живут возле человека, - соображал Кирилл.

- Ну да, только в метро своих животных было мало, так что рассказы о монстрах как-то не очень впечатляют, - рассеяла энтузиазм Парда Травка.

- Но ведь они могут лезть с поверхности, - не сдавался искатель приключений, теперь совсем уверовавший в свою неуязвимость и крутизну.

- Могут, - уже вяло ответила Травка. Усталость брала свое, и разговор постепенно затухал.

- Ладно, давайте спать, - наконец решительно поставила точку Травка, глаза которой слипались. Тир на сей раз не спешил брать командование на себя.

- Пард, давай еще посидим, - тихо попросил слепой предводитель.

- Ну, давай, только спать очень хочется, - ответил друг, вдохновленный новыми открытиями, и потому непривычно подобревший.

- Ладно, ты спи, я еще посижу, - вздохнул Тир.

Травка заглянула в незрячие глаза, наполненные тоской и затаенным страхом.

- Хочешь, я рядышком полежу и за руку тебя возьму, - догадалась она.

- Да ладно, я просто боюсь, что опять все это приснится, про Рекса.

- Я тоже боюсь засыпать, но нужно отдохнуть, - тихо вздохнул Кирилл и задул светильник.

Все четверо, мирно обнявшись, с комфортом устроились на куче тряпья, не помышляя ни о чем, кроме сна. Вместе было не так страшно.

Глава 7

Нападение

Кирилл открыл глаза, моментально проснувшись. Звук, который разбудил его, сразу же поставил парня на ноги: кто-то открывал дверь ключом. Это мог быть только дядя, Андрей Петрович, и адреналин сразу же ударил Кириллу в голову. Перед глазами сразу возникла картинка - воспоминание: он поворачивает ключ изнутри, по-привычке вынимает его из замочной скважины и вешает на гвоздь, вбитый в боковую панель шкафа, стоящего справа от входа. Теперь открыть замок с той стороны ничего не стоит. Откуда взялся второй ключ? Он ведь забрал у пьяного торговца всю связку. Думал, что в убежище он будет в безопасности. Кирилл подскочил к двери. Он пытался сообразить, как заклинить замок, но металлическое ржавое сооружение уже бесшумно, как в кошмарном сне, поворачивалось на хорошо смазанных петлях. Луч фонарика уперся в ошарашенное лицо подростка.

- Батюшки, кого я вижу!?- издевательски пропел мягкий баритон. - Никак собрались куда, Кирилл Игоревич? Не ожидали сюрприза?

Кирилл, обуреваемый самыми противоречивыми чувствами, напряженно молчал, ссутулившись и глядя в пол. Он по-прежнему робел перед дядей и ненавидел его. Слишком долго терпел он рабскую зависимость от родственничка, с детства будучи у него на побегушках и регулярно терпя побои «чтоб лучше запомнилось». Андрей Петрович повел лучом фонарика и присвистнул. Луч осветил сонные и хмурые физиономии, которых торговец никак не ожидал увидеть.

- Опа, а эти откуда взялись? - ни единой нотки раскаяния не прозвучало в мягком, завораживающем голосе. В голове опытного дельца, как грани кубика Рубика скакали вопросы и предположения. Как Кирилл и проданные безвозвратно ребята оказались вместе, да еще в его собственном убежище? Он то предполагал застать мирно спящего племянника и всыпать ему по первое число. Как только торговец проспался, обнаружил исчезновение подопечного и отсутствие связки ключей, он понял, что парня нужно искать в одном из убежищ. Конечно, у него были припрятаны заначки ключей на всякий случай возле каждой «квартиры». Так что подобраться тихо к предателю было не сложно. Пока мужик соображал, луч фонаря высветил заодно то, от чего остатки волос у хозяйственного предпринимателя встали дыбом.

Ребята, протирая глаза, разлеглись на беспощадно развороченных тюках. Стол был завален остатками пиршества, на которое ушло не менее десятка банок дефицитных консервов, собранных в разных уголках доступного мира для себя, любимого. И, судя по лужам на полу, драгоценный сортир, единственный в обозримой вселенной, тоже не остался незамеченным. У Андрея Петровича от возмущения перехватило дыхание. И куда делись небрежно-аристократические манеры?

- Вы, уроды, вы что тут натворили? Да вы знаете, что я с вами сделаю, после этого? А ну, вон отсюда! Ты посмотри-ка, а? - заорал мужик. Он попытался оттолкнуть Кирилла, но тот, почувствовав за спиной поддержку, только качнулся и встал на место. Зажегся фонарь Парда и ослепил озверевшего хозяина. Мужик заорал еще громче, во всю силу великолепного баритона.

- Убери фонарь, мразь! Я тебе сейчас посвечу! Кирилл, скотина! Друзей, блин, нашел! Ты же без меня сдохнешь за два дня, ишь, на готовое пожаловали!

- Не сдохну, я теперь не один, - хмуро просипел Кирилл, голос его слегка подвел. Все-таки освободиться от застарелой ненависти и страха сразу не удалось. Но он чувствовал, что ребята, не задумываясь, выдвинулись на его защиту. Из-за плеча Кирилла сопела Травка, хмуро и недобро поглядывая на орущего дядю, прыгающего между рассыпанными вещами. Сбоку прижалась ощетинившаяся Рыся, возмущенно сверкая глазами. Откуда-то сзади слышалась возня Близнецов, пока вообще ничего не понимающих. Тир и Пард растворились где-то в темноте. Возмущенному дяде картина не показалась опасной, а вот то, что ребята были одеты в его тряпки, он сразу заметил. Это привело его в еще большее бешенство:

- Ну, смертнички! Идиот, ты что, не понимаешь, что у тебя одна защита - это я? А этих все равно выловят и сожрут. Только теперь вместе с моими консервами. И мое тряпье, отбирал, специально, самое целое, на старость…гады, теперь все шаману уйдет. А ну, снимай, говорю! - озверевший предприниматель кинулся к Траве, пытаясь стащить с нее джинсовую куртку, которую девочка себе присмотрела. Кирилл заслонил Траву, оттолкнув родственника. В ушах у него так шумело, что он едва различал свои слова: