Уильям Форсчен - Смертельный гамбит
Створки распахнулись, и в зал вошла высокая женщина.
В силу какого-то почти сверхъестественного совпадения женщина выглядела в точности так же, как первая жена Элдина, и он не мог оторвать от нее удивленного взгляда. У нее были темные, почти черные волосы с признаками ранней седины в прядях коротко подстриженной челки, спадающей на лоб. Ее фигура казалась несколько полной, но определенно не лишенной, привлекательности, которую подчеркивал костюм, состоящий из прямой блузки и свободных брюк, прихваченных широким поясом, туго затянутым вокруг талии.
Если и существовало какое-то различие между этой женщиной и первой супругой Элдина, то оно заключалось в глазах. Они были голубыми, а не зелеными, и в них не таилось змеиного коварства.
Она на мгновение задержала взгляд на Элдине, заметив, как пристально он ее рассматривает, а затем переключила внимание на остальную группу.
— Я Мари, — произнесла она ровным голосом. — Добро пожаловать в «Поцелуй свиньи». Я являюсь совладелицей таверны.
— «Поцелуй свиньи»! Что за название ты придумала для нашего заведения? — проревел Малади. — Если Шига об этом узнают, у нас будут крупные неприятности.
— А вы участники игры, не так ли? — спросила Мари, не обращая внимания на Малади.
— Ах, так вот в чем дело! — воскликнул Малади. — Я сам должен был догадаться, кто вы такие. Ты случайно не Габлона?
— Нет, я Элдин Ларис, — холодно ответил Элдин. — А что?
— Очень плохо, — сказал Малади, сразу же погрустнев. — Я поставил свои деньги на Габлону — пятьсот катар в двадцати различных сочетаниях. Проклятье! Я поставил также и на то, что ты погибнешь в первый же день.
Откуда, черт возьми, им известно об игре?» — с недоумением подумал Элдин, но решил, что сейчас не время задавать подобные вопросы.
— Так как насчет того, чтобы оставить нас переночевать? — спросил Элдин, возвращаясь к главной проблеме, беспокоившей его в данный момент.
— То, что вы участники игры, в корне меняет дело. Говоря по правде, я только что поступил вопреки собственным интересам, позволив вам сюда войти. Если бы я вас не пустил, то первый соперник Габлоны уже погиб бы в уличной стычке, а я не потерял бы свою ставку на сумму в пятьсот катар.
— Я возместил тебе потерянные деньги, — устало произнес Элдин.
— А кто мне возместит моральный ущерб? Короче говоря, с учетом всех этих обстоятельств ваше пребывание в моем заведении будет стоить…
— Заплатив пятьсот катар, они смогут оставаться здесь в течение недели, — отрезала Мари. — И это все равно в два раза превышает существующие расценки. Кроме того, ты поставил всего лишь сотню, половина из которой была моя.
Малади бросил на Мари злобный взгляд, но она твердо стояла на своем.
— Я слышала, сколько ты запросил с них за выпивку.
— Чисто деловой подход, и ничего больше.
— Посмотри на это следующим образом, — продолжала Мари. — Наши клиенты — участники игры, и если они останутся, ты получишь место в первом ряду и будешь знать, чьи шансы предпочтительнее. Они уйдут — и ты лишишься доступа к информации, которую можно продавать.
На лице Малади снова появилась улыбка.
— Я всегда знал, что не зря взял тебя в компаньоны, — произнес он довольном голосом. — Ужин и новая порция вина сегодня за мой счет.
С громким смехом он пнул ногой створки двери и скрылся на кухне, чтобы задать поварам работу.
Элдин только покачал головой. Деньги, на которые он должен был продержаться все восемьдесят дней игры, были почти полностью израсходованы за первые же четыре часа.
После того как охранники Малади следом за своим боссом скрылись на кухне, женщина приблизилась к Элдину.
— Как это щедро с его стороны предложить нам бесплатный ужин, — сказал он саркастическим тоном.
— Если бы не он, ты бы остался на улице, — резко бросила она!
На это нечего было возразить.
— Будем надеяться, ему потребуется много времени, чтобы понять: когда твои враги решат на тебя напасть, это заведение может оказаться на их пути.
На мгновение на ее лице появилась заговорщическая улыбка.
Элдин по-прежнему пристально глядел на нее, не в силах избавиться от наваждения.
— С моей внешностью что-то не так? — спросила Мари.
— Видишь ли…
— Просто ты очень похожа на его бывшую жену, — рассмеявшись, произнес Зергх, придя Элдину на помощь.
— Это тебя беспокоит? — спросила она холодным тоном.
— В общем-то нет. Хотя на самом деле да, — запинаясь, произнес Элдин, не зная, что ответить.
— Вспомнить о любимой жене всегда приятно и радостно, — вмешался Зергх. — Но скажи мне, откуда вам стало известно об игре?
— Так ведь все о ней знают, — ответила Мари, словно речь шла о самом обыденном факте.
— Это определенно усложняет ситуацию, — сказал Зергх и тихо выругался. — Если основная часть ставок сделана на Габлону, то все заинтересованы в том, что бы оказывать ему помощь. Ты знал об этом? — спросил Зергх, бросив взгляд на Элдина. — Я все время находился с самураями и полностью потерял связь с окружающим миром.
— Откуда я мог знать? Пока тебя не было, я находился под арестом. Думаю, Ярославу было известно, в чем здесь дело, но, черт возьми, он не сказал мне ни слова.
— Здесь все знают о вашей игре, — сказала Мари, налив себе вина. — Иностранный квартал гудит как растревоженный улей, и, скорее всего, теперь даже Шиге известно о ней.
— Тут есть еще один момент, — тихо сказал Эл дин. — Малади во всеуслышание сказал о том, что мы принимаем участие в игре. Оиси, несомненно, слышал его слова, и это плохо сочетается с тем, что мы ему говорили о предстоящем противоборстве. Он думал, я воюю здесь со смертельными врагами. Для нас это в любом случае смертельный поединок, но все же некоторые детали могут оказаться Оиси не по душе.
Бросив взгляд через плечо, Элдин увидел, что Оиси смотрит прямо на него, словно бы читая его мысли.
Элдин понял, что у него остается только один выход: рассказать Оиси все до конца.
— Это может подождать, — заявил Зергх. — Давай сначала поедим, выставим охрану, а затем осмотрим окрестности.
— Хороший совет, — вмещалась Мари, — только не рассчитывай на то, что, имея этих головорезов, ты сможешь безнаказанно обмануть Малади с расчетом. Он не слишком зловреден и обычно держит слово, но если почувствует, что пахнет обманом, то не успеете и глазом моргнуть, как Малади соберет здесь столько друзей, сколько вам не созвать и за год. А затем они преподнесут ваши головы Шиге как плату за то, чтобы они нас больше не беспокоили.
— Ты очень хорошо все объяснила, но у меня есть к тебе один вопрос, — сказал Элдин.
— Тогда спрашивай, хотя я его уже знаю. Причина, по которой Малади пустил вас сюда, заключается в его стремлении извлечь прибыль. Ты хочешь знать, почему я захотела, чтобы вы здесь остались? Что ж, я тоже хочу заработать денег. Дела в последнее время идут неважно. Шигу кто-то растревожил, и многие торговцы в последние две недели покинули планету. Так что моя заинтересованность объясняется очень просто, — произнесла она ровным голосом, глядя Элдину в глаза на протяжении всего монолога.
Элдин в ответ только кивнул.
— Надеюсь, еда здесь лучше, чем вино, — сухо сказал он, решив, что лучше сменить тему, хотя его любопытство относительно этой женщины только возросло.
— Иначе и не может быть, поскольку я шеф-повар в этой забегаловке.
Широко улыбнувшись, она повернулась и снова скрылась на кухне.
Элдин жестом предложил Оиси уединиться вместе с ним за покрытым сальными пятнами столом в углу зала.
Самурай сел рядом с Элдином, спиной к стене. Он не сказал ни слова, но Элдин чувствовал возникшую между ними напряженность.
— Я должен кое-что объяснить, — начал Элдин.
— Я об этом не просил, — ответил Оиси.
— Но я хочу, чтобы ты знал правду. Я лгал слишком часто и слишком многим, но не собираюсь лгать сейчас. Мне нужны были люди, обладающие чувством чести, люди, которым я мог бы верить, и именно по этому я выбрал вас.
— Но для самурая жизнь — это честь, и в чести заключается смысл его жизни.
— Вот почему мне нужны именно вы. Это верно, что некоторые называют наше противоборство игрой. Я собирался рассказать тебе обо всем в более подходящее время. Но для меня здесь существует еще одно важное обстоятельство. Я изучал тебя, Оиси; я изучал историю многих прославленных воинов. О них можно сказать с полной уверенностью только одно: они достигли истинного величия, сохранив свою честь.
Люди, которые мне противостоят, лишены ее. Они считают, что только хитрость и обман дают силу и могущество. Но подобное могущество эфемерно, поскольку рано или поздно обман раскроется, и от их силы не останется и следа. Многие смотрят на наше противоборство как на источник развлечения, если хочешь, как на игру, где на нас можно делать ставки.
