Александр Шакилов - Война кротов
– Байда опять учудил.
– Опять?
– С ним такое было уже. Никого не узнаёт, на всех кидается. Но в этот раз заскок серьёзный. Взял вашу бабу в заложницы. – Мышка замолчал и, сунув палец в рот, со скорбным видом принялся ковырять ногтём в зубах.
– Гильзу?! – не выдержал Сайгон. – Взял в заложницы, а дальше что?
– Да всё как обычно, – отмахнулся мародёр. – Потащил её в туннель. Фидель и Че, конечно, и пальцем не пошевелили. А брюнет твой сразу помчался за девчонкой. Видать, любовь у них.
– Не замечал.
– Потому что глазами редко пользуешься! Короче, как негр побежал за рыжухой, так Фидель и Че сразу засуетились, за ним двинули. Девчонка им по боку, Байда так-сяк, а вот твой гамадрил… Говорят, Космос очень расстроился, когда Лектор с товарищами покинул его гостеприимную станцию. А нам через Вокзальную топать. Как думаешь, зачем Фиделю нигериец нужен? – Мышка подмигнул Сайгону. – То-то же. Политика! Стратегия и тактика!
Сайгон задумался. Меньше всего Фидель и Че похожи на людей, жертвующих собой ради первого встречного. Они вовсе не психи. Расчёт ими движет, трезвый расчёт. И обезвреживать Байду они отправились, прихватив пожитки. Всё своё ношу с собой? Или это тоже часть коварного плана?..
– Давно ушли?
– На тебя как раз червь залез. Потому я и задержался. А так куда все, туда и я.
Сайгон вытащил из колчана стрелу.
– Говоришь, с Байдой такое уже было?
Они не бежали, но шли очень быстро.
Вдруг туннель впереди озарили вспышки выстрелов.
Загрохотал автомат казака.
* * *– Та що ж ти робиш, бісова дівка?![18] – Возмущению Байды не было предела: его разоружила какая-то фифа да ещё давай палить из его же собственного автомата!
Примчавшись на выстрелы, Сайгон и Мышка обнаружили такую картину: Гильза с автоматом в руках построила Фиделя, Че, Байду и Лектора у стены, ноги на ширину плеч, руки за голову.
– Девочка, ты что делаешь? – Сайгон опустил лук, показывая, что намерения у него самые мирные, он хочет амазонке только добра.
– Будешь умничать, сам к стенке станешь! – отрезала Гильза. – Или сразу в расход пущу! Ты знаешь, что они хотели со мной сделать? Знаешь?!
Тут-то и выяснилось, что Байда вовсе не псих. Он знал, что Метро-Сечь – так националисты называли станцию Политехнический институт – не принимает женщин. То есть категорически! Раз в Запорожскую Сечь дамам вход был строго воспрещён, то и в подземелье казаки ввели аналогичное правило.
Короче говоря, Мышка неверно оценил ситуацию: Байда вовсе не собирался брать Гильзу в заложницы, он хотел лишь её подстричь. Мол, если убрать косу, да сиськи сильно не выпячивать, может, и пустят на станцию, не разглядит варта[19] что не парубок это рыжий, а девица на выданье.
Но Гильза заявила, что лишиться волос готова только вместе с головой. На что Байда ответил: «Это запросто», – и приставил ей к горлу нож. С негласного одобрения команданте и Че казак оттащил Гильзу в сторону, чтобы не разбудить спящих товарищей, – какая трогательная забота! Но насмерть перепуганная амазонка сопела так громко, что Лектор всё равно проснулся. Как и Мышка, он неправильно истолковал происходящее и ринулся выручать девицу. Сообразив, что невинный визит к парикмахеру оборачивается чёрт-те чем, к возне присоединились Че и Фидель. А там уж и Сайгон с Мышкой не подкачали, успев к финалу действа.
Оценив ситуацию и вдоволь посмеявшись, Сайгон уговорил девушку опустить оружие.
– Что будем делать с нашей красоткой? – Присев на рельс, Че баюкал прокушенную Гильзой руку. Вообще-то она намеревалась достать зубками Байду, а тут растаман влез… В общем, впилась в то, что было в зоне поражения.
– Волосы резать не дам! Хоть убейте! – Гильза затравленно смотрела на мужчин. Таки поняла, что она в полной их власти: что захотят, то и сделают, а защитить её некому, боевые подруги далеко, на Нивках. Зря только автомат вернула, поддавшись уговорам Сайгона.
– Мышка, нужна твоя помощь. – Фидель внимательно посмотрел на головной убор мародёра.
– Почему моя? – вскинулся Мышка. – Пусть кто-нибудь другой, а то сразу – Мышка… – Он обвёл взглядом спасателей. Никто не носил шляпу, только он. – Пусть в противогазе ходит!
Но кое-как мародера удалось-таки уломать.
Помудрив с волосами, собрав косу в большую шишечку, Гильза натянула шляпу.
– Усы нужны, – зло прищурился Мышка. – Она и в шляпе на мужика не похожа. Надо усы приклеить, я такое в кино видел. Когда еще кино было.
Ограничились тем, что вымазали лицо девушки машинным маслом и пылью, благо и того и другого было вдосталь.
– Может, и получится. – Фидель одобрил «макияж» амазонки. – Что скажешь, Байда?
Даже не взглянув на девушку, казак покачал головой. Мол, всё это белыми нитками шито. Надо было косу резать, вот тогда…
– Авось проскочим! – Хлопнув себя по ногам, команданте принял решение. – Говорят, на Политехе отличные вареники делают. И перцовку.
* * *О том, что станция уже близко, говорили лозунги на стенах. «Ще не вмерла Україна і слава і воля!», «Хто ты для неньки України? Син, брат, чи так, пустоцвіт?», «Гарний москаль – мертвий москаль!»[20]
– А мову ти знаеш, бисова дивка?[21] – Байда со значением покосился на последний лозунг.
– Да пошёл ты! Ещё раз ко мне сунешься, хохолок твой вырву, понял?!
Байда отпрянул, рефлекторно прикрыв ладонью оселедец:
– От вража сила! Краще мовчи, бо всіх нас із-за тебе!..[22]
– Да ладно тебе причитать! – одёрнул Байду команданте. – Слушай, а зачем твоим землякам столько металла? Куда они рельсы утащили?
И то верно. Сайгон только сейчас обратил внимание, что под ногами не хватает рельсов. Шпалы есть, а рельсы – тю-тю. И кабелей на станах тоже нет. Ну, это бывает, кабель известно как используется, а вот рельсы… Неужто казацкие умельцы приспособили их под нужды народного хозяйства?
О Метро-Сечи рассказывали всякое. Говорили, что собрались там те, кто обвинял во всех бедах инородцев. Казаки твёрдо верили, что войну начал Кремль. Мол, руководство Газпрома уговорило Большого Брата нажать на кнопку. Выпив штоф водки, Большой Брат так и сделал. А потом, бренча на балалайке «Калинку-малинку», поехал он по плохой дороге в тройке, запряжённой медведями. А в Киеве рвались бомбы и ракеты… Много лет с тех пор миновало, но однажды отворится земля, и в метро, требуя вернуть долг за газ, явится Большой Брат, и будет он рушить и жечь. Потому-то лучшие люди подземелья и создали Метро-Сечь – чтобы остановить кремлёвского убийцу, когда тот придёт.
– Но это же бред. – Лектора озадачил рассказ Сайгона.
– Бред. Но они в это верят. Можешь у Байды спросить. А ещё говорят, что…
…Националисты – люди работящие. У них есть собственные мародёры, которые выходят на поверхность в поисках уцелевших растений и животных, которых можно разводить и употреблять в пищу. Говорят, они даже хлеб пекут. Сайгон однажды видел сухарь, привезённый с Политеха, то есть из Метро-Сечи. Ходят слухи, что у казаков даже свиньи есть. Над ними же зоопарк раньше был, там и раздобыли, только они никому их не показывают, а сами сальцом балуются, гады!
Сайгон ещё много чего мог рассказать о деяниях нациков…
Но когда на тебя наводят пулемёт, лучше помолчать.
Казаков было трое. Пулемёт – один, но и того вполне достаточно, чтобы вмиг расправиться с командой Фиделя. Ствол пулемёта выглядывал из-за блокпоста, из-за аккуратно уложенных мешков с цементом. Ствол этот принадлежал, вроде бы, НСВТ, не иначе как снятому с найденного на поверхности танка. Парочка зенитных пулемётов есть и на Святошине, но их берегут для особых случаев, хранят в секретном месте. Такие предосторожности ввели после ЧП на станциях Академгородок и Житомирская. Охрану там обнаружили с перерезанными глотками, а пулемётов с блокпостов след простыл. Кто-то потребовал организовать карательную экспедицию против Вокзальной, мол, урки это сделали, больше некому, но идею не поддержали. Иначе война в метро началась бы значительно раньше…
На переговоры отправился Байда. Кому, как не ему, решать вопросы со свояками? Гильзе, что ли?
Беседовали казаки долго и обстоятельно. Пили чай. Судя по хохоту, рассказывали анекдоты. Хлопали друг друга по плечам. Накручивали на пальцы длинные усы. Но при этом стражники внимательно следили за спасателями, ни на шаг не удаляясь от пулемёта.
Гильза, не спускавшая с казаков глаз, с каждой минутой нервничала всё больше и больше.
– Сдаст он меня! – не выдержав, громко зашептала она. – Парикмахер хохляцкий!
Девушка едва не разревелась. Её сдерживало только то, что слёзы размоют «макияж».
– Сдаст! – уже явственно всхлипнула она.
И как назло, в этот момент казаки замолчали. И дружно уставились на спасателей.
Пулемётчик припал к оружию.
– Поди ж ты, сдал… – Че дернулся за ружьём.
