Сергей Слюсаренко - Красный сигнал

Мы по очереди смотрели в перископ, и каждый видел только свое.

— Ну да, — в итоге сказал я. — Зона, как всегда, куролесит.

— А почему это мне дельфины, а ему Америка? — возмущенно сказал Бэрик.

— А ты не спрашиваешь, почему мы посреди леса видим море? — напомнил я ему, где мы вообще находимся.

— А в иллюминаторах что? — вдруг встрепенулся Юрка.

Мы залезли на небольшую площадку наверху рубки и стали у прямоугольных окон — иллюминаторов.

Лодка плыла вдоль скалистого берега. Белый город террасами спускался к самой воде, прорываясь сквозь серый базальт скал. Сверкала набережная с парапетом, у причала качались на воде яхты. По набережной гуляли военные в белых кителях. Год дышал спокойствием и чистотой.

— Где это? — спросил Юрка.

— Не знаю… Может, это Севастополь? — подумал вслух я.

— Или Владивосток? — отозвался Юрка.

— Или Керчь, или… нет, не Питер, точно. Море теплое. И откуда в Питере скалы?

— А с чего вы взяли, что это наш порт? — спросил Толик. — Может, это совсем другая страна.

— Ага, и Андреевский флаг тоже? — Юрка пальцем показал на флагшток на набережной. — Все-таки это Севастополь. Крым.

— А откуда там военные моряки? — не унимался Толик. — Там нет ни одного военного корабля, забыл, что ли?

Я не знаю, что Груша забыл, но он кивнул, согласившись с Толиком. Они спорили о чем-то, чего я не знал. Но меня осенило:

— А что, это обязательно сейчас? Может, мы видим те времена, когда лодка еще плавала?

— Где плавала, тут? — Юрка посмотрел на меня как на дурачка.

— Надо искать журнал. — Я почему-то разозлился. Все в этой Зоне не настоящее — миры, люди, тайны и дороги.

— Ну, ищи, а мы посмотрим, — сказали Бэрик и Груша, не отрывая глаз от иллюминаторов.

А тут еще к ним вскарабкался Ыду, который все это время где-то бродил по лодке. Вот же любопытный! На Ыду вид красивого города произвел невероятное впечатление. Он погудел, погудел, а потом стал что-то петь. Унылое и протяжное. Наверное, радовался и мечтал поехать на море с родителями. Я еще подумал, что мы нехорошо с ним поступаем. Вот показали ему берег Крыма, точно это Крым, а ведь он же никогда не попадет туда. Очень страшное слово — никогда. Я не хочу никогда в жизни узнать, что я не смогу что-нибудь сделать НИКОГДА.

Я так стоял и философствовал, а передо мной на маленьком железном столике лежала тетрадка. Она была очень старая и потрепанная. Надпись на обложке была ободрана. Там было написано: «Бортовой журнал» и дальше одни обрывки слов и полустертое название: «Запо. р…е».

Я взял журнал в руки и открыл его.

— Пацаны, я нашел! — Юрка с Толиком неохотно спустились ко мне.

Мы стали изучать журнал. Но ничего в нем не поняли. Там была какая-то неинтересная ерунда. Списки аккумуляторов, запчастей, сроки ремонта блоков и распорядок сварочных работ. И так страниц пятьдесят. И последняя запись. Разрешение на проведение ходовых испытаний получено… и дата. Две тысячи одиннадцатый, а там, где месяц, расползлось большое пятно плесени. И все.

— Ну и? — спросил я ребят. — Что мы выяснили? Что лодку чинили, чинили, и потом она пошла на испытания, и все.

— А ничего. Но на море посмотрели, мелочь, а приятно, — сказал Бэрик.

— Ты прямо как Юзик. Дикий какой-то. Нам идти надо, а мы тут на море смотрим…

Я подумал, что мы совершенно зря сюда поперлись, на эту лодку, мы так никогда к людям и не выйдем.

— Ну, пошли.

Пацаны уже не стали возражать. Мы выбрались из подводной лодки. Снаружи, казалось, ничего не поменялось. Бруно как лег у поваленного дерева, так и лежал. Зомби стояли шеренгой и равнялись на нас. Единственное, что изменилось, так это то, что теперь рядом с Бруно сидел большой белый попугай и чистил перья.

— Ну что, пошли вниз, — сказал я зомби.

Я захотел спуститься первым, но почему-то зомби совсем невежливо оттолкнули меня и спустились с корабля.

— Чего это они? То тихие такие, послушные, а тут… — удивился я.

— А я думаю, что они тебя за капитана приняли, — сказал Толик.

— Ну и что?

— Ты последний должен покинуть борт тонущего судна.

— Так оно же не тонет! — изумился я.

— Ну и не плавает, — вмешался Юрка и полез по бревну вниз.

Спуститься с подлодки оказалось намного сложнее. Пришлось пятиться, нащупывая дорогу ногами. Но в итоге я не сильно ушибся. Попугай дождался, пока мы спустимся, и спокойно улетел.

А Ыду попрыгал вслед за Юркой по бревну на одной ноге, словно в классики играл. Мне бы такое чувство равновесия, как у него.

Сразу после подводной лодки лес начал постепенно редеть и возвращаться к нормальному виду. Сначала с веток исчезли лохмы зеленого мха, потом они уползли и со стволов, оставив только легкий зеленый налет. Трава под ногами стала мельчать, воздух был уже не такой влажный и полный прелых запахов. Незаметно, шаг за шагом, мы возвращались в привычный мир Зоны. Далеко позади остались влажный лес, изумрудный мох, экзотические птицы и фантастические цветы. Далеко позади осталась подводная лодка, она, наверное, так и смотрит свои сны о морях, портах и далеких странах. О дельфинах и белых пароходах. Что ж, у каждого свои сны.

Глава семнадцатая

…Мы прямо по курсу шагаемТуда где нас подвиги ждут.А те, кто боится, мы знаем,Туда, никогда не пойдут.Мы тоже сначала боялись(Ну, самую малость, чуть-чуть).Со страхом своим попрощалисьИ смело отправились в путь…

Зомби шагали так шустро, что мы постепенно начали от них отставать. И зачем я приказал им строем маршировать? Им понравилось. И если зомби вначале топали совсем несуразно, шатаясь и волоча ноги, то теперь натренировались и шагали, как настоящий военный отряд. В итоге они виднелись вдалеке на шоссе, ну а мы шли потихоньку, как успевали. Я даже подумал, что если бы мы с самого начала так пошли втроем, ну, конечно, еще Ыду и Бруно, то намного бы проще было. Я никогда до сих пор не узнал бы, что такое настоящее предательство. Когда предают, чтобы убить и ограбить. Хотя, может, деревенские на нас за что-то обижались.

От этих мыслей меня отвлекло рычание Бруно. Он остановился и взъерошил шерсть на холке. Ыду тоже заволновался и схватил Толика за руку. Он так всегда делал, когда чего-нибудь боялся. Ясно, что рядом было что-то опасное. Мы остановились. А Бруно смотрел в лес справа и рычал громко и злобно, оскалив зубы. Морда у него была жуткая, я и забыл, какой он страшный. Если не знать, что на самом деле Бруно добрый и даже трусливый, то можно умереть от одного его вида.

Я поднял руку, ну, как в кино спецназовцы делают, чтобы все остановились и замолчали. Потом взял на поводок Бруно, и мы отправились с ним в лес, куда он тянулся, не переставая рычать. Мы перешли обочину и тихонько пошли по узенькой тропинке. Бруно замолчал, словно понял, что шуметь нельзя, и только сопел сердито. Я не спешил, чтобы не вылететь прямо в лапы какой-нибудь аномалии, если там, за деревьями, спряталось что-то опасное.

Тропинка вывела на поляну, но мы сошли с тропинки в сторону, чтобы незаметно посмотреть, что там.

На полянке недалеко от разлапистого дерева возились несколько человек в камуфляже. У них под ногами лежал связанный кровосос. Его, наверное, долго били, он был весь в крови. А люди перекинули через ветку веревку, и один человек сейчас завязывал на конце веревки петлю. Я понял, что они хотят повесить кровососа. Почему? Может, он кого-нибудь покусал? Я решил, что вмешиваться небезопасно, тем более кто бы меня послушал. Я уже знаю, как тут на люди детей реагируют…

Я осторожно вернулся назад и сказал ребятам, что там ничего особенного нет. Не буду же я при Ыду говорить, что видел.

Пока мы ходили с Бруно туда-сюда, зомби порядочно вперед зашли и скрылись за поворотом. Нужно было их догонять. Мы быстро зашагали по шоссе. И собака, и Ыду успокоились только тогда, когда место, где мы останавливались, осталось далеко позади. Они, видимо, чувствовали, что там, в лесу, происходила какая-то мерзость. А идти нам до лагеря «Свободы» оставалось еще пару километров. Мы быстро добрались до поворота на шоссе, за которым скрылся взвод зомби. И тут уже нам всем вместе пришлось бежать в лес прятаться, потому что на дороге собралась большая толпа, и мы заметили, что люди вооружены. Мы крадучись прошли немного по лесу, чтобы лучше разобрать, что там случилось.

Наши зомби стояли прямо на шоссе на коленях, положив руки, у кого они были, на затылки. Позади них — человек десять в военной форме, они держали в руках автоматы, направленные на зомби. А еще двое в это время ходили от одного пленного к другому и рылись у них в ранцах. Непонятно, зачем им это надо было. Но потом один военный подошел к крайнему зомби и взял и выстрелил ему в затылок в упор. Остальные дернулись и залопотали. Я даже не знал, что тут делать, мне просто нехорошо стало. Зомби было жалко. Они такие добрые, беспомощные и все время нам помогали. За что их убивать?