Алексей Бобл - Пуля-Квант
Я остановился, заметив небольшой овражек впереди. Вдоль склонов кусты, если продираться — нашумим. Возможно, овраг переходит дальше в широкую балку и выводит к водоему, а может, и нет.
На входе в распадок, невысоко над землей, крутились иголки и листья — воронка.
Я примерился, размахнулся и швырнул болт в аномалию. Железку тут же втянуло и закрутило, она скользнула вверх по невидимой вертикальной оси, а потом аномалия выплюнула ее к противоположному склону. Но туда болт не долетел: вращаясь, подскочил и метнулся обратно, попав в другую аномалию. Охренеть! Это что за пинг-понг такой? В овраге, выходит, какие-то аномалии-синхроны? Вот уж причуда Зоны. Две воронки выстроили векторы силы так, что их поле перекрыло весь распадок. Путь туда закрыт.
Я обернулся.
Курортник покивал, потом показал направление на одиннадцать часов.
Что ж, придется пока идти по следам сталкерской роты, а когда появится возможность — свернем к оврагу, переберемся на другой склон. Так мы сохраним безопасную дистанцию, и в случае, если обнаружим себя и начнется огневой контакт, будет куда отойти.
Я еще раз бросил взгляд на овраг — болт летал между воронками. Интересно, сколько он так будет скакать?
До следующего выброса? Пока не разрядит аномалии полностью или не изменится вектор приложения силы?.. Да и бог с ним.
Я напряженно глядел вперед. Сталкеры идут достаточно быстро, километров пять в час. Торопятся. Так можем и отстать. Местность незнакомая, аномалии вон странные…
След на земле читался легко. Вот бычок дымящийся валяется — плевать, похоже, командованию этого отряда на скрытность передвижения. Точно торопятся. Хотя сталкеры никогда дисциплиной не славились. Ну разве что «Долг» — в этой группировке много отставных военных. Между собой мы их называем ассенизаторами Зоны. Командование иногда привлекает дол-говцев для выполнения разных задач. А меня в их стратегии смущает то, что они передвигаются по Зоне относительно небольшими отрядами — и при этом мечтают уничтожить всех мутантов внутри Периметра. Но мутантов здесь слишком много. Одних только псевдособак в южных частях Зоны несколько тысяч. Некоторых убивает выброс, часть гибнет под заградительным огнем крупнокалиберных пулеметов и минометных батарей с блокпостов, но остальные плодятся и плодятся. Причем это только псевдособаки, есть же еще псевдогиганты, псевдоплоть — я хмыкнул, слишком много ПСЕВДО, — контролеры, тушканы, снор-ки, зомби, слепые псы, бюреры… А в глубине Зоны кто обитает? Я собственными глазами видел два «черных одеяла». Одно из них во время рейда убило пулеметчика нашей группы Карла: обернулось вокруг него и отпустило — Карл стал похож на гипсовую фигуру, потом раскрошился, как сухарь, рассыпался на куски.
Группу спас Курортник, выстрелив по «одеялу» зажигательными. Пули разорвали необычного мутанта на лоскуты, но потом тварь снова собралась в одно целое, хорошо хоть преследовать больше не стала. Где там у нее мозги? И вообще было не понятно, живая она или нет… Или вот химеры — их вообще, говорят, не видел никто.
Мы продвигались вдоль оврага, низкая поросль заслоняла склон. Очень ровная, высотой везде одинаковая — но ведь не искусственное же это насаждение, откуда ему здесь взяться? Тогда что? Растение-мутант… Надо держаться от этих кустов подальше, а то как вспомню рассказы Курортника о деревьях-кукловодах, так муторно становится.
Как я и предполагал, овраг увеличивался, восточный склон становился все круче. Если превратится в балку, преодолеть его будет сложно.
Впереди треснула ветка, потом еще одна, послышался звук ударов топора — дерево рубят. Переправу готовят? Или…
Я остановился у кряжистого дуба и дал команду: «Ложись». Курортник подполз ближе, жестом показал: «Наблюдай прямо», а сам двинулся на десять часов. Его место занял Пригоршня, я приказал смотреть за Лехой, вынул бинокль. Подстроив фокус, стал разглядывать лес. На тропе появилась фигура в КЗС, за ней вторая. Сталкеры возвращались. Курортник успел отползти метров на двадцать, затаился под молодым ельником и тоже смотрел в бинокль.
Парочка с «калашами», в разгрузках, на груди болтаются маски респираторов. Один обычного телосложения, неприметный, второй как жердь: худой, высокий,
КЗС ему мал — в обтяжку, рукава сползают с запястий вверх, сталкер их постоянно одергивает, перекладывая оружие с руки на руку.
Они свернули с тропы и направились прямо к Курортнику. Должно быть, этих двоих отрядили в наблюдательный пост на время стоянки.
Я замер. Потом дернул Пригоршню, он обернулся и пожал плечами. Ну да, что он может сделать… Если рыпнемся сейчас, сразу обнаружим себя. Сюда примчится рота архаровцев, а сражаться с такими превосходящими силами…
Леха оторвался от бинокля, показал нам два растопыренных пальца. Я в ответ просигналил латинской «V» — Леха кивнул, начал стягивать рюкзак.
Пригоршня напрягся. Я снова глянул в бинокль — на тропе пока никто не появился.
Сталкеры не спеша двигались между деревьями, теперь первый не закрывал второго. До нас стали доноситься отдельные фразы, я расслышал что-то про «Монолит».
Никита подобрался, выставил вперед оружие, целясь.
Отложив бинокль, я взялся за пулемет. Постучал по плечу Пригоршню, он обернулся, и я показал: твой левый, мой правый. Никита кивнул. Мы одновременно посмотрели на Леху. Он убрал штурмовую винтовку за спину, ощупал правый рукав, где у него пенал с трехгранной пикой. Оглянулся, скрестил руки у шеи и сжал кулаки, затем показал указательный палец. Это значило: одного он прикончит, второго берем.
Мы с Пригоршней кивнули.
Первый сталкер произнес:
— Вот здесь, в ельничке, — и указал автоматом на место, где затаился Курортник.
— Давай скорей, пока Умник не прознал. А то сгноит потом, сука… — Высокий явно нервничал, постоянно крутил головой, то и дело одергивал рукава.
— Да не ссы, Худой, — отозвался первый. — Чего ты шкалишься, я по-быстрому, — и, перевесив АКМ на шею, стал развязывать тесьму штанов. Расстегнув пряжку солдатского ремня, он вошел в ельник. Над приземистыми елками теперь торчала только его голова. — Худой, а Худой, а правда, что контролеры все гомосеки? — Сталкер заржал, как придурок.
Теперь Леха видит голую задницу молодца из «Свободы». Зона притягивает отребье. Периметр наглухо не закроешь, вот и лезут сюда блатные да судимые. Вступают в кланы, сколачивают группки, устанавливают новый порядок. Джентльмены удачи.
Я сосредоточился на Худом. Он взял на изготовку оружие, чуть присел и крадучись двинулся в обход ельника. Сделал несколько шагов и замер. Потянул носом воздух.
— А почему они гомосеки?.. — продолжал из ельника первый. — А…
— Бурый, заткнись, — нервно перебил Худой.
Он сделал еще пару шагов — до Курортника осталось не больше метра. Вытянув руку, Леха мог бы схватить сталкера за щиколотку.
Курортник подобрался, опираясь на ладони и носки.
Я поймал в прицел Худого, палец лег на спусковой крючок.
Башка Бурого исчезла — он присел в ельнике. Худой шагнул вперед, хрустнула ветка, и Курортник прыгнул.
Глава 11
ЗЕЛЕНКА
Правильно все-таки, что Леха командирскую должность занимает. Жаль, не сделал офицерскую карьеру; жаль, после нашего похода на ЧАЭС не получил группу.
Ситуацию он просчитал верно. Я бы мог и не сообразить.
Леха сбоку ударил локтем в нос Худому, тот дернулся и упал навзничь. А командир уже исчез в ельнике. Мы с Пригоршней вскочили и побежали. Над елками появилась голова Курортника, он шепнул:
— Пригоршня, помоги. Лабус, пакуй этого Худого.
Никита нырнул в ельник, а я достал из кармана узкую полоску пластика. Склонился над Худым, содрал капюшон с его головы, выудил оттуда шапку, заткнул ему рот — черт, Леха сталкеру нос сломал, кровь заливала подбородок. Я перевернул бесчувственное тело, подцепил носком автоматный ремень, скинул с плеча. Вот почему Худой рефлекторно не выстрелил — указательный палец лежал на скобе. Насмотрятся фильмов, идиоты, и Рембо из себя начинают корчить. Палец в такой ситуации необходимо держать на спусковом крючке, но сталкер строил из себя крутого, а Курортник все видел снизу, Худой к нему правым боком двигался. И валить Леха его не стал, потому что Бурого наверняка сложней допросить было бы, повадки у него, как у бывшего заключенного. Правильно Леха рассчитал.
Сложив костлявые кисти пленного крестом у него за спиной, я вдел их в подготовленную петлю из пластика и резко затянул свободный конец, вжикнув «крокодилом» замка. Теперь не вырвется.
— Вот мразь блатная, — над елками показалась голова Пригоршни, — обгадиться успел.