Василий Головачев - Война HAARP‑2
Никакой водой из Черноголовки в кабине фургона не пахло. На самом деле это был командный центр для боевых операций, внутри которого с трудом могли уместиться двенадцать человек, десять мужчин и молодая широкоплечая женщина-блондинка с равнодушным лицом и с ещё более специфическими равнодушно-прицеливающимися глазами.
Говорили по-русски чисто, тихо, вели себя сдержанно, не допуская ни одного лишнего движения, ни одной шутки, ни одной улыбки.
На внутренний интерьер фургона никто внимания не обращал. По сути этот интерьер представлял собой систему связи и высокоскоростного обмена данными. Жидкокристаллические дисплеи по стенам салона показывали пейзажи местности вокруг машины, ситуационный экран отражал цифро-символическую обстановку в России в радиусе сотни километров от Судиславля, два экрана поменьше показывали карты.
Обслуживал систему один оператор, «упакованный» по последнему слову техники. Шлем и наплечники компьютерной фурнитуры превращали его в человекообразного робота.
– Включай, – бросил ему бритоголовый мужчина с чёрной кольцевой бородкой. Его звали мистер Джонс, или просто Джонс, и он был в этой компании главный.
Все экраны мигнули, но картинки не поменяли. В потолке фургона, из выпуклости, напоминающей запасное колесо джипа, загудело.
Снаружи, на крыше фургона, отодвинулась пластина люка, из дыры вылез ажурный «кактус», развернулся в сложной формы антенну.
Одновременно из гнёзд на крышах остальных машин высунулись метровой длины усики дополнительных антенн, их наконечники развернулись небольшими зонтиками. Система «Spiritus» была готова к работе и теперь могла поддерживать связь через спутники с любым городом мира, в том числе – с Лэнгли, где располагалась штаб-квартира ЦРУ.
Двенадцать профессионалов, принадлежащих разным спецподразделениям США, но объединённых одним заданием, ждавших своего часа в разных регионах России, собрались в оперативно-диверсионную группу, способную решать почти любые задачи. Обычными киллерами они не были. Все представляли разные спецназы разных родов разведки и спецопераций и не раз отличились в похищении людей: политиков, министров, королей и даже президентов, – и не нуждались в каких-либо тренировках. Им достаточно было сказать, кто клиент и где его брать. Но они не были и солдатами. Солдат – это профессия, боец элитного подразделения спецназа, мастер действия, способный мгновенно оценить ситуацию и ответить адекватно.
– Мы здесь. – Оператор высветил на подробной карте местности красный крестик. – Двадцать километров от объекта. Объект в зоне технического контроля.
Зажёгся ещё один крестик на кружке с надписью по-русски: Судиславль.
– Картинку.
Карта исчезла, вместо неё возникла облачная пелена, закрывшая ландшафт внизу от горизонта до горизонта.
Кто-то из присутствующих хмыкнул, Джонс покосился на него, оператор пробежался пальцами по клавиатуре, и облачная пелена растаяла. Под ней появился город, притихший под наступлением близкой зимы: серые, коричневые, синеватые, грязные цвета, вереницы красных светлячков и горящих фар автомобилей, множество специально освещённых по ночам церквей и старинных зданий.
Оператор ещё раз сыграл ноктюрн на клавиатуре, телекамера, наблюдавшая за городом, плавно переместилась (на самом деле перемещался фокус следящей системы, подчинённой умной программе), стала видна окраина Судиславля, так называемый частный сектор с его одноэтажными домиками, блеснула излучина реки и зеркало пруда. Автомобили здесь не скапливались в пробках, как в центре города, и стояли далеко не у каждого строения.
– Объект в зоне визуального контроля.
Красный крест лёг на шиферную крышу одного из самых непрезентабельных коттеджей. Изображение мигнуло, поплыло слева направо: это включилась камера беспилотника, зависшего над улицей на высоте ста метров.
У этого домика тоже стоял автомобиль – «Ниссан Скарабей», возле которого расхаживали местные жители; шла церемония прощания уезжавших – мужчины и женщины – с остающимися. Из дома вышли двое: седой старик в странной стёганой куртке и мужчина помоложе, в обычной гражданской одежде. Подошли к машине, обнялись. Старика обняла женщина. К ней подошёл молодой человек с блеснувшей красными катафотами куртке, что-то начал втолковывать, но мужчина, обнимавшийся со стариком, отодвинул его, помог женщине сесть в машину, попрощался с тремя-четырьмя мужчинами и женщинами, занял место водителя, и «Ниссан» уехал.
Команда внутри кабины «Валдая» молча, не задавая вопросов и не требуя объяснений, разглядывала происходящее на экране, не обращая внимания на необычный ракурс видеопередачи. Опыт в таких делах у них был огромный.
Люди у дома начали расходиться.
Старик в сопровождении светловолосого парня побрёл в дом.
– Цель, – сказал Джонс.
Крестик указал на старика.
– Бодигард.
– Второй крестик нашёл спутника старика.
– Источник, – сказал Джонс, не меняя позы. – Нужен только для подхода к цели. После этого уничтожить.
Крестик зацепился за парня, пристававшего к женщине.
– Возможен ещё один бодигард, скрытный, всем иметь в виду.
Улица опустела. Жители, провожавшие «Ниссан», разошлись по домам.
– Охват с трёх сторон: улица, два соседних коттеджа.
– Сад? – добавил боец славянской внешности.
– Сад отпадает, деревья сбросили листву, вас могут увидеть. Дислокация на месте: первый и третий располагаются на другой стороне улицы слева за один дом и справа за один от объекта. Четвёртый – резерв, якорится в начале улицы. Второй – на соседней улице напротив объекта. Таким образом фургон идёт на стык…
– Ясно, – кивнул самый здоровый из присутствующих, с квадратными плечами боксёра.
Джонс посмотрел на него недовольно:
– Ваша с Марком задача – затаиться в доме на случай проникновения чужих парней.
Здоровяк кивнул.
– Соседи? – спросил узкоплечий, но жилистый парень с близкопосаженными чёрными глазами.
– Вариант «Б». Соседей берут первый и третий.
– Форсмажор? – спросила женщина. – Допустим, бодигардов действительно двое или обездвижить их не удалось.
– В дом идёт четвёрка Линча. Она и проконтролирует.
– Ассист?
– Марк, Саймон и вы, леди.
Женщина попыталась собрать морщины на гладком лбу, но оставила попытку.
– За периметром?
– Внутри периметра шестеро, снаружи остальные. За две минуты до экшна подойдёте к объекту, постучите в дверь, спросите, если откроют, где живёт Маша Конева.
– Поняла.
Джонс замолчал. Молчали и остальные, переваривая сказанное.
Погода портилась, начал моросить мелкий дождик, картина в экране смазалась, покрылась рябью.
– Доступ.
Пальцы оператора забегали по клавиатуре лапками десятиногого паука.
В одном из экранов возникло жёлтое светящееся кольцо, расширилось, ушло за пределы экрана, в черноте родились звёзды, сложились в человеческое лицо, не имеющее каких-либо особых примет; это было «лицо для связи», не отражающее чью-то личность.
– Агент Вуд?
– Агент Джонс?
– Мы на «фазе-один».
– Помехи?
– Одна-две активные плюс местный диффузный мусор.
– Сверим время. Шестнадцать ноль две.
– Шестнадцать ноль три.
– Фаза-два?
– Восемнадцать ноль-ноль.
– Ровно в двадцать ноль-ноль вы должны передать цель…
– Я помню.
– Вертушка будет ждать у населённого пункта Игнатьево ровно десять минут. Опоздание означает срыв операции.
– По нашим расчётам вероятность неблагоприятного исхода три процента.
– Отбой связи.
Джонс кивнул оператору, повернулся к бойцам группы.
– Начало фазы-два через час. Никакого шума. Сопровождение – два дрона. Определение местонахождения, нанитная атака, погрузка – одна минута. Комменты?
Молчаливый перегляд бойцов.
– Ноу комментс, – сказал сам себе Джонс без выражения. – В таком случае – гоу!
Бойцы начали вылезать из фургона и занимать места в своих машинах.
Подождав, пока все разъедутся, вылез на асфальтовую ленту шоссе и фургон, предварительно упрятав антенну спутниковой связи.
Шоссе Галич – Кинешма
10 октября, ближе к вечеру
Выехали из Судиславля только после обеда, в половине пятого.
Во-первых, встали почти в десять, наслаждаясь тишиной и свежим воздухом. Потом Дуня робко предложила съездить на кладбище, проведать стариков, и Афоня звонко шлёпнул себя ладонью по лбу:
– Я же сам планировал вчера навестить наших родичей! Вот балда! Конечно, поедем.
В одиннадцать поехали на поселковое кладбище, купили по дороге цветов, конфет, посидели на лавочке за оградкой, недалеко от кубической одноглавой часовни, глядя на лица родных в эмалевых овалах. Дуня прижалась плечом к Афанасию, и он обнял её, словно хотел уберечь от печальных мыслей.
