Александр Голодный - Подрывник будущего. «Русские бессмертны!»

Мучительная попытка проснуться ни к чему не привела. Лишь закружилась голова и зашатало возле трехосного военного грузовика. Подхватив под мышки, меня резко, но аккуратно подали наверх, в закрытый брезентовым тентом жаркий кузов. Там приняла еще одна пара солдат и уложила лицом вниз, вплотную к телам других пленников.

– Ноги вместе, животное!

Безропотно исполняю, теперь пластиковый ремешок перетягивает щиколотки. Не туго, но и не освободиться.

Нас все больше и больше на горячем металлическом полу. Погрузка идет и в соседнюю машину – с улицы слышны плач нескольких младенцев, жалобные крики их матерей. Осторожно поворачиваю голову – рядом со мной паренек. Подросток лет тринадцати в поношенной великоватой одежде, шепотом матерящийся сквозь зубы. Спрашиваю:

– Что происходит, друг?..

Нет, не спрашиваю. Вопрос прозвучал в голове, а изо рта вышло лишь тихое невнятное мычание. Пробую сказать еще хоть что-нибудь, хоть ругательство… не получается. Этого не может быть! Еще попытка.

Обратив внимание на мое перекошенное от натуги лицо, парень со свистом втягивает сквозь зубы воздух и обреченно произносит:

– Хана нам, немой. Песец, отпрыгались.

Немой?!

– Заткнуться, твари! Кто откроет пасть – пожалеет!

Подросток зло косится назад:

– Сволочь! Мне бы ствол…

Солдат неожиданно оказывается совсем рядом и тычет в паренька длинным щупом. Треск электрического разряда, мучительно выгнувшееся тело… уткнувшись носом в рифленый пол, недавний собеседник лежит неподвижно. Боковым зрением вижу зависший надо мной электрошокер, непроизвольно втягиваю голову в плечи. Нет, обошлось. Солдат перемещается к заднему борту, слышно, как запускается мощный двигатель, и машина трогается.

От езды по ямам и кочкам мотает нещадно. Воспользовавшись очередным рывком, быстро поворачиваю голову на другую сторону, взгляд упирается в содрогающееся от тихих рыданий тонкое плечо. Это девочка лет одиннадцати.

Плачет молча, но я никогда не видел столько горя и отчаяния в человеческих глазах.

– Как вы оцениваете свой улов, лейтенант?

– Отличный, сэр. Конечно, док еще не высказал свое мнение, но внешний вид животных обнадеживает.

– Я заметил. Похоже, чистых пятен становится все больше, позволяя им размножаться и находить пропитание. Мутантов не оказалось совсем?

– Только пара. Волчья пасть и сухоручка. Пристрелили там же.

Мы лежим лицами вниз на широкой, к счастью, находящейся в тени деревьев, улице. Долгая изматывающая поездка, быстрая разгрузка, и вот уже жилые места. Гладкий чистый асфальт, словно по линейке выровненные бордюры, разноцветная плитка тротуара, прогуливаясь по которому, беседуют двое военных.

Улучив момент, когда они стоят ко мне спиной, приподнимаю голову, оглядываясь.

Метрах в пятидесяти начинается жилая зона – стоят одноэтажные, отделанные сайдингом симпатичные домики с палисадниками, на каждой крыше спутниковая тарелка. Вид домов совершенно нерусский. Добавляем английскую речь офицеров… куда я попал? И как?

Попытка разобраться в происходящем не приводит ни к чему. Память вроде уже работает, но воспоминания заканчиваются дракой с Маршей. Как оказался здесь (и где это вообще?), почему не могу произнести ни слова, что, собственно, происходит – сплошные загадки.

Тем временем возвращаются скинувшие броню и каски солдаты. Одеты в серо-песчаного цвета летний легкий камуфляж, удобную обувь вроде кроссовок с высокими берцами. За спиной штурмовые винтовки. Я в армии не служил, но, по запомнившемуся из компьютерных стрелялок, оружие больше всего напоминает израильский «тавор». У трети военных в руках трости электрошокеров.

На камуфляже расплылись большие пятна пота, им же, в смеси с хорошим дезодорантом, шибает от здоровенных бойцов.

Пролежав несколько часов в жаркой духоте под тентом грузовика, я уже не потею, и жажда мучает неимоверно. Похоже, совсем высох.

– Сэр капитан?..

– Добычу в клетки, Майкл. Самцов и самок постарше только раздельно, самок с детенышами и малышню можно и вместе. Удача ходит у вас за спиной, лейтенант: надо обязательно добавить места первичного содержания. Второй раз вы на охоте, и во второй раз нам не хватает клеток. Прекрасная тенденция, сэр, выражаю вам благодарность.

– Благодарю вас, сэр.

Лейтенант обращается к солдатам:

– Капрал Салофф.

– Да, сэр!

– Выберите себе троих помощников, будете отправлять животных. Не больше двоих за раз.

– Слушаюсь, сэр.

– Капрал Круль.

– Да, сэр!

– Вы на приеме. Особое внимание запорам клеток.

– Слушаюсь, сэр.

– Остальным – организовать коридор. Выполнять!

Похоже, процедура отлажена. Дробный топот, привычно и целеустремленно бойцы выстраиваются перпендикулярно улице.

– Бегом, животные, бегом!

Первыми они запускают парней. Руками в медицинских перчатках (опасаются вшей?), используя боевые ножи, срывают одежду, кусачками перекусывают пластиковые наручники на ногах, поднимают и голышом отправляют в живой коридор.

Похоже, сортируют по возрасту: сначала только тех, кто постарше.

Холодный клинок быстро скользит по плечам и ягодицам, легко рассекая ветхую материю. Ошметки моих заношенных шортов и футболки остаются на асфальте, а я, подгоняемый криками и ударами, на подкашивающихся, затекших ногах бегу к виднеющимся за живой изгородью клеткам.

– Стоять! Держи!..

Парнишка впереди попытался сбежать. Пригнувшись, неожиданно шустро рванул в просвет между бойцами. Получив пинок от мгновенно среагировавшего солдата, кубарем катится по земле.

Укол электрошокером выгибает тело дугой, в клетку его уже относят.

Получив пинок под зад, влетаю в предназначенный для меня отсек.

– Спиной к прутьям, животное! Протянуть руки назад. Быстро!

Прижимаюсь к нагревшейся, выкрашенной желтой краской решетке. Щелчок кусачек… руки свободны.

Клетки размером два на три метра, в высоту два. В углу пованивающая дырка параши. Расставлены в несколько рядов, с промежутком в пару метров, сверху, немного спасая от солнца, на шестах натянута выгоревшая маскировочная сеть. Еще от жары помогает легкий, постоянно дующий со стороны жилого городка ветерок. Судя по солнцу, северо-восточный. Он подсушивает выступающий пот, немного охлаждая кожу. Пол в клетке из толстого пластика, делающегося очень скользким, когда проходит помывка.

Моют раз в день, вечером, из шланга прохладной, идущей под большим напором водой. Если повезет, можно незаметно глотнуть. Мне не повезло – замечен надзирателями, теперь несу наказание. Наказание – это натуральная, состоящая из двух половинок литой пластмассы, тяжелая колодка. Отверстие для шеи, еще два для рук. Затекаешь в ней уже через полчаса, через два хочется стонать от боли. Стонать нельзя – добавят час. За попытку напиться положены четыре. Есть срок и больше, шесть: за разговоры, но меня так не наказывали ни разу.