Южный шторм - Анатолий Минский
— Конечно, можешь лезть на купца с дубиной, потом тебе выделят долю, но малую. Сечёшь? Беда! Ни сабли, ни монет, ни мослов, ни карт… Тощий, что ты забыл у нас?
Если бы Рик сам выбирал, то никогда бы не выбрал этот курорт. Но рассказывать нельзя — выдаст ненужные подробности. Туз прав, болтовня навредит.
— Ещё увидим, — уклончиво ответил тей. — А где пираты питаются?
— Пираты? — Синий Клык укоризненно качнул перед носом новичка коричневым пальцем. — При братве так не скажи, да?
— Что я должен говорить? Корсары или граждане флибустьеры? Морские волки?
— Волки лучше, ага. Но мы — братья. Обращайся к любому по прозвищу либо как к брату. И ты — один из братьев, словно матушка твоя согрешила с тысячью!
За подобные шуточки с поминанием всуе материнского имени Рикас выпустил бы кишки любому, но столь решительно был настроен только до Арадейса. Армейская казарма не столь отличается от общества граждан-братьев. Грубость, сказанная беззлобно, наказанию не подлежит, в противном случае пришлось бы в одиночку воевать сначала со всем гарнизоном города, а потом с пиратской Республикой.
Местом сборищ, столования и попоек в Нордесте служил здоровенный навес под пальмами. Под навесом тянулся длинный стол из занозистых досок. Чуть поодаль примостились хижины торгашей, в каждой из них — лавка. Когда братва возвращалась из похода, удачливые налётчики щедро платили золотом либо выменивали награбленные ценные вещи на необходимые им припасы. Ко дню появления Рикаса пираты успели спустить прошлую добычу, торговля замерла.
Если половина из стражей на борту тюремной субмарины щеголяла в камзолах мышиного цвета, то в Республике никто не задумался о едином мундире. Шумное сборище братьев отличалось пестротой большей, чем восточный базар в Тибирии. Синий Клык носил кафтан кровавого цвета с эмблемой льва и весов, явно снятый со столь же дюжего малого из ограбленной торговой компании. Привыкшие к тропической жаре, граждане Республики кутались к кожаные куртки, кители, шинели, колеты и прочие произведения гардеробного искусства всех покроев и расцветок, какие только можно придумать. Штаны, наоборот, преобладали серые и широкие, не стесняющие движений. Сапогами, особенно — ботфортами, экипированы были немногие, крепкие матросские ботинки гораздо удобнее на палубах и на вантах. Дополняли облачение широкополые шляпы, порой комично сочетающиеся с остальным ансамблем одежды, и изобилие оружия, словно сотрапезники собирались вступать в битву, не поднимаясь из-за обеденного стола.
Шумное сборище несложно отыскать среди пышной островной растительности не только по звукам, но и по запаху. Полторы-две сотни граждан, не слишком озабоченных чистотой тел, породили облако незабываемого аромата. Рикас порадовался, что здешняя кают-компания не имеет стен. Продуваемая ветерком, она позволит выжить новому брату в присутствии коллег по ремеслу.
Под разговоры, беззлобную ругань, смешки и смачное чавканье Рикас споро разделался с блюдом трески, прихватил баранины с овощами. Вино показалось слабым и кисловатым, но в количествах, что высасывали мужчины, оно оказывало эффект. Из торговых лачуг прибежал невнятный человечек в пятнистом фартуке и с кувшином руке, он предлагал за десять серебрушек налить что покрепче. Увы, его предприимчивость успеха не принесла: граждане поиздержались. Поэтому известие о золотом запасе у новичка, радостно озвученноё Синим Клыком, вызвало энтузиазм. При местной дороговизне один золотой — не слишком заметная сумма, но на безрыбье…
Раздали карты. Монету Рикаса в качестве ставки выкатил Клык. Встречную ставку, как не сложно догадаться, сделал Туз Безенет, единственный платежеспособный. Заметно, что никто не пробовал ставить в долг. Веры братьям — ноль, разыгрывается лишь лежащее на столе.
— Жди, малыш, — подмигнул соседу беззубый. — Сейчас выиграю золотой, пропьём его вместе. А твой кругляшок вернётся к тебе. Чтоб мне лопнуть!
Не выиграл и не лопнул. Туз сгрёб ставку себе. Синий Клык развёл руками.
— Не фартит мне сегодня.
Рикас с самым невинным видом спросил:
— А когда ты вернёшь моё золото?
Ответом прозвучал гогот из десятка глоток. Неудачливый картёжник глянул с сожалением.
— Ты ставил со мной, стало быть — рисковал. Я же не виноват, что сегодня не фартовый.
— Согласен. Ну а чем ты рисковал, брат? Я не делал ставку на тебя, а ты взял золотой в дело. Это дело прогорело из-за тебя, выходит — ты тоже должен держать ответ.
Смех утих. Граждане разбойники с любопытством смотрели на строптивца. Клык начал закипать, но вмешался Туз.
— Тощий! Ты можешь отыграться. У тебя есть что поставить?
Пиратская банда — та же волчья стая. Рикас держал экзамен. Если показать слабину, всё оставшееся время предстоит провести в роли простака и слабака, вечного объекта издевательств. И он решил сыграть свою игру.
Из-под арадейского мундира появился револьвер.
— В качестве ставки годится? Патронов нет.
— Не части… — Туз подхватил оружие, открыл барабан. — Не дурно. Патронов такого калибра хватает. Ставлю десять золотых.
Он потянулся к колоде, но новичок протестующе поднял руку.
— В карты не играю. Не умею. А в чужой игре участвовать не хочу.
Поднялся ропот. К Рикасу протиснулся рябой субъект по кличке Каторжанин.
— Зарвался, молокосос? Не доверяешь братве?
— И что? — с вызовом парировал молодой человек. — Не вы ли меня собираетесь учить манерам, брат? К вашим услугам.
— Мать твою… — осклабился рябой. — Уж не благородного ли к нам занесло? Ну, и не таких укрощал. Рожица чистая, ща украшу её своим росчерком.
Каторжанин шагнул вплотную. В руке блеснул нож, лишь немногим уступающим размерами абордажной сабле.
— Ставлю на Тощего! — быстро поговорил Клык. В его кармане нашлась горстка медяков.
— За рябого! — раздались голоса.
— Я тоже сделаю ставку, — Рикас забрал револьвер из рук Туза и швырнул на стол. — Против двадцати патронов.
— Годится! — Каторжанин извлёк двадцать блестящих цилиндриков из патронташа. — Так легко я ещё не добывал ствол, клянусь всеми морскими чертями!
Вокруг спорщиков образовалось кольцо. Рябой выставил вперёд свой клинок, несколько раз перебросил из руки в руку. Затем бросился вперёд.
В какие-то доли секунды Рикас заметил, что атака построена грамотно: противник действительно имел дело с благородными. Пират в начале движения резко уклонился в сторону. Если бы тей ударил Силой по горлу или глазам, выплеск пришёлся бы в пустоту. Кончик сабли просвистел в сантиметре от носа, но он только отвлёк внимание. Одновременно сапог ударил в голень, в голову метнулся пудовый левый кулак.
Тей с изрядным трудом соскочил с линии атаки, поднырнул под левую руку. Локоть врезался в почку рябого.
Каторжанин хрипло охнул. Молодой человек отступил на пару шагов.
— Могу забрать патроны и не уродовать вас, гражданин брат.
— Убью… — угрозу тот сопроводил цветастой
