Война Кланов. Медведь 1 - Алексей Калинин
– Привет, Женька-берендей! Как у тебя дела? – без тени улыбки спрашивает бывший однокурсник.
Я его не узнаю – куда подевали моего веселого и смешливого друга?
Тётя Маша встает рядом, тоже похудевшая, с мешками под глазами. Видно, что оба выскочили из дома. На ней халат и галоши, на Александре трико со вздувшимися коленями и майка-алкоголичка. Грозные охотники на оборотней… сейчас они больше похожи на людей, что оторвались от перекапывания огорода.
Сухонькая женщина и худощавый парень – чем они могут помочь против сбесившегося оборотня?
– Дела нормально, вот не могу к вам попасть, даже из машины выбросило, – я киваю на торчащую в канаве машину.
– Кто тебя? – сухо спрашивает тетя Маша.
– Вот по этому поводу я к вам и приехал. Тетя Маша, Александр, вас зовёт к себе Иваныч. Меня пять дней назад укусила Марина. Теперь её нет дома, зато мы нашли четыре трупа. А я врезался в невидимую стену и не смог к вам добраться, – выпаливаю я под внимательными взглядами двух пар глаз.
– Тётя Маша, нужно помочь Иванычу, раз сам нас зовет, – говорит Александр.
– Опять ломать защитный круг? – вздыхает женщина. – Ладно, для Иваныча можно.
– А что за защитный круг? – спрашиваю я, глядя, как тетя Маша отходит к краю дороги и что-то тихо бормочет.
Я не слышу слов, однако замечаю движение руки – охотница вытаскивает красный стерженек из земли.
– Давай обнимемся, что ли, берендей? – говорит Александр и разводит руки в стороны. Так «очень честные» рыбаки показывают улов.
– Ага, только меня к вам не пускает твёрдый воздух. Я бы и с радостью, но вот оказия ка… – я приближаюсь к Александру, и замолкаю, когда прохожу то самое место, где бился о невидимое стекло.
– Вот это и есть защитный круг. Он оборотней не пускает, и меня не выпускает наружу, – поясняет Александр и заключает меня в стальной захват.
Я отвечаю ему тем же. До хруста в ребрах. Только сейчас понимаю, как мне его не хватало.
– Когда наобнимаетесь, то вспомните, зачем сюда приехал Евгений.
– Да-да, время не ждет, – отстраняется Александр, – давай-ка вытащим машину, да и поедем.
«Уазик» торчит из канавы, задрав заднее колесо, и красуется грязным днищем. Я обошел кругом – без трактора не обойтись.
– Ну и чего ты смотришь? Вытаскивай давай, – командует тетя Маша.
Я сначала и не понимаю, что это обращаются ко мне, недоуменно смотрю на Александра. Тот спокойно кивает, мол, вытаскивай, разрешаем.
– Э-э, вы ничего не перепутали? Может, я в деревню сбегаю, трактор поищу?
– Сразу видно, что ты еще не приноровился к своему новому состоянию, – качает головое тетя Маша. – Оборачивайся и вытаскивай, мы посмотрим по сторонам.
Я ещё раз оглядываю двух охотников, но те отворачиваются от меня и глядят в разные стороны дороги. Я почти снимаю рубашку, когда со стороны села слышится рев мотора. Тетя Маша велит мне подождать. К нам приближается знакомая красная «девятка».
– Ну что, так и кукуете? – улыбается приехавший мужчина. – Помощь-то нужна?
Сквозь буйные усы заметно отсутствие двух зубов, мимические морщинки царапинами разбегаются от глаз. Из-под кепки сверкают веселые глаза. У мужчины вид того самого соседа, что поможет и в моторе покопаться, и на рыбалке составит компанию.
– Да, Степаныч, от помощи не откажемся! Видишь, парнишка за рулем уснул, вот и съехал под откос, – тараторит тетя Маша, не дав нам и рта раскрыть.
– Бывает, сам пару раз просыпался на обочине, – отвечает мужчина и кивает на багажник. – Берите трос, сейчас попробуем выдернуть.
Сноровисто цепляем трос, я залезаю в машину. Внутри царит хаос и разорение, желтеет поролоном лежащая спинка, щепки от задних сидений усыпают пол. Сквозь боковое опущенное стекло просовываются любопытные ветки кустов, приходится их сломать, чтобы устроиться на сиденье.
На удивление «буханочка» заводится с первого раза. Всё-таки хорошо иметь полный привод – когда «девятка» пару раз дергает, колеса получают сцепление с почвой и «буханочка» сама выбирается на дорогу. Машина тарахтит с небольшими перебоями, пока мы отцепляем трос, словно жалуется на свою горькую долю.
Тетя Маша благодарит соседа за помощь, обещает по осени несколько банок грибов. Да уж, грибы она собирала великолепно. Та самая корзина, которую забрал для отвода глаз, состояла из чистых и крепких боровичков, подберезовиков, подосиновиков.
– Сочтемся, Мария! Какие наши годы? – подмигивает мужик. – Как-нибудь на огонек загляну, тогда и рассчитаемся.
– Обязательно заглядывай, только вместе с женой, а то ведь я и ухватом могу по гляделкам пройтись, – также улыбается тетя Маша.
Улыбается одним ртом, глаза остаются серьезными. И почему-то я верю, что она не просто шутит, а обязательно воспользуется ухватом. Мужик что-то бурчит себе под нос и уезжает в сторону Южи.
Мы подъезжаем к дому тети Маши.
– Женя, ты не обижайся, но посиди в машине. Тебе сейчас нельзя к нам, – говорит женщина, когда я вылез вслед за ними.
– Хорошо, пока машину почищу от грязи.
Понятно, что охотники не хотят пускать к себе оборотня. Как же быстро меняется отношение, я чувствую себя отверженным, больным проказой, СПИДом. Ну и ладно, зато передок машины очистится от зеленого ила.
Проходи каких-то десять минут, когда оба охотника показываются на пороге дома. Переодеты в военную «зеленку», из-под курток торчат странные пояса, нагрудные карманы оттопыриваются буграми.
Экипировались для охоты за оборотнем!
За одним из моей стаи…
Я дергаю головой, прогоняя дурные мысли. Ведь это же Сашка: тот самый, с которым мы за одной партой… тот самый, с которым кадрили девчонок… тот самый, с которым занимались рукопашкой… тот самый, с которым стояли против семерых отморозков в памятной драке… тот самый, который уничтожает оборотней.
– Поехали, Женька-берендей! – грустно улыбается тот самый Александр.
Он садится на переднее сиденье, а тетя Маша устраивается сзади, стряхнув опилки с уцелевших сидений.
– Поехали, Сашка-охотник! – улыбаюсь я в ответ. – Что это у тебя в кармане брюк топырится? Только не говори, что рад меня видеть.
– Сразу видно, что тебя укусили – шутки гораздо глупее стали.
– Да ладно, чего ты обижаешься? Не хочешь показывать, не надо!
Александр вытаскивает небольшую медную фляжку. На колпачке поблескивает кольцо, и плоская скоба прилегает к правому боку. По блестящей поверхности идут какие-то непонятные руны. Только спустя
