Василий Егоров - Рука «Анклава»
Однажды после полуночи снова был засечен сигнал, который собрал в рубке всех радистов и даже некоторых солдат. Сектант рассказывал миру о том, как они гибнут:
– Повторяю, если кто-то нас слышит… хоть кто-то, помогите нам, великие Учителя, помогите нам! Мы несем тяжелые потери. Мутанты вокруг, долго мы не продержимся…
Тесная рубка была забита до предела, любопытствующие столпились вокруг кресел радистов, в дверном проеме и даже в коридоре, все ловили каждое слово сквозь шум помех и звуки перестрелки, поэтому, когда по переходам застучали резиновые подошвы капитана, их никто не услышал.
– Какого черта, что здесь происходит? Дайте пройти.
Солдаты кто как мог прижались к стене, чтобы пропустить бронированную широкоплечую машину. Начальник смены вытянулся по струнке.
– Господин капитан, разрешите доложить: ведем пеленгацию радиопереговоров потенциального противника, в целях предотвращения возможной демаскировки нашей базы. Расстояние до противника примерно двести километров.
Капитан прислушался, усмехнулся.
– Судя по всему, нашему «противнику» недолго осталось. Соедините меня с сержантом Дорнаном.
– Сержант, боевое задание, срочный вылет двух вертибердов с десантом. Захватите одного человека живым, остальных людей и мутантов уничтожьте при любой возможности. Личный состав и технику не подвергайте даже минимальному риску. Координаты цели получите по пеленгу.
Обернувшись к удивленным солдатам и радистам, капитан объяснил свой приказ:
– Должны же мы понять, куда эти сатанисты так стремились…
Глава 1
Как же легко начинать путь, оставляя позади прогнивший город, мафиозные разборки и никчемных жителей Нью-Рено! Мы шли быстрым шагом, и тяжесть рюкзаков только приятно пригибала к земле, делая уверенней поступь. Город еще не скрылся из виду, когда натоптанный тракт разбежался сразу на несколько троп: основные творцы дорог – караванщики не любили пользоваться одним и тем же маршрутом, ибо в пустошах всегда хватало желающих поживиться добычей. Даже охрана не обеспечивала полной безопасности, и среди торговцев передавались истории о том или ином караване, пропавшем в горах или пустошах. Лишь изредка находили остатки тел, обглоданных падальщиками настолько, что уже нельзя было понять, кто или что стало причиной смерти, и сколько было ног у убийцы: две, четыре или восемь.
На одиночек нападали реже, хотя бы потому, что их передвижение труднее отследить, да и добычи с них бывает меньше. Когда я ходил в караванах, нам пару раз встречались следопыты, вооруженные всего лишь ножом или одним на всех «Кольтом». Расчет этих людей был прост: от хищников можно и убежать, а на бродягу разбойник не позарится из брезгливости.
Я очень надеялся, что никто в Нью-Рено не обратил внимание на наши финансовые ресурсы, а если и обратил, то не успел выслать засаду навстречу. На одной из троп мы обнаружили лепешки свежего браминьего помета и двинулись следом за караваном.
– Не думаю, что Савинелли будет скрытничать так близко от города, но охрана все равно начеку, – размышлял вслух Фил, – так что когда мы их увидим, лучше шуметь погромче, иначе примут за нападающих и начнут палить.
Я молчал, берег дыхание.
С закатом природа переходила на ночной режим жизни. Одни твари шуршали в траве, прячась в норы и укладываясь на ночлег, другие только готовились к ночным похождениям. Животный мир жил своей жизнью, лишь изредка вмешиваясь в дела людей: либо хватая зазевавшегося путника, либо погибая от разрывной пули охотника. Я хотел, чтобы мы всегда были в числе второй категории, хотя после перехода чрез Западные горы положение могло измениться. К нападению в дороге мы были готовы. Охотничья винтовка болталась у меня за спиной, зато руки опирались на «МП-9», висевший на ремне, перекинутом через плечо. У Фила также за спиной была «воздушка», а в руках он держал снайперскую. Похоже, рейнджер решил с ней вообще не расставаться.
Мы сразу задали резвый темп, поэтому идея настигнуть караван Савинелли до полуночи выглядела вполне осуществимой.
– Если они пошли по этой тропе, то, пожалуй, я знаю, где они остановились. Таким шагом туда часа за три доберемся.
– Фил, я вот о чем задумался. Ведь мы сейчас работаем на Мордино, значит, будем должны отдать ему все, что добудем в пустыне. Как же тогда наши планы по посещению Сан-Франциско и торговли с Братством Стали? Мы, конечно, стараемся ради Китти, но что нам достанется, кроме ее свободы?
– Я тебя понимаю. Мне-то ничего, кроме ее свободы, и не надо, но ты затевал все это с корыстными интересами. Не волнуйся, электроника – это такая штука, которой никогда не бывает много, так что мы спокойно сможем припрятать пару интересных штучек на подходе к городу, рассчитаться с Мордино и отправиться по своим делам.
– А ты ему веришь? – Я задал вопрос, который давно меня мучил. – С одной стороны, этот человек оплатил нашу дорогу, с другой, мы же выполняем его работу, но что будет потом, когда прямая надобность в нас отпадет?
– Вот этот вопрос гораздо важнее. Когда мы выслеживали работорговлю Сальваторе, мы были ему нужны. Нужны и сейчас, в этом походе. Но как он поступит, когда мы вернемся, сложно предугадать. Ему могут и впоследствии пригодиться люди, которые не сидят в одном городе, а перемещаются туда-сюда, такие, как мы. Но он может захотеть и избавиться от нас, ибо мы слишком много видели и много знаем о его делах. Он же не может быть уверен в нас, как в членах своей Семьи. И, возможно, нам придется выбирать: либо мы становимся Мордино, либо нас просто грохнут в первый удобный момент.
– Да уж, невеселый выбор: стань бандитом или умри. Я бы предпочел остаться охранником караванов и жить.
– Наиболее дальновидно было бы осуществить передачу добычи на нейтральной территории, где мы сможем контролировать ситуацию. Решим, когда будем возвращаться.
Дорога все круче забирала вверх – мы были практически уже в предгорьях Западного хребта. Не исключено, что с места нашей сегодняшней стоянки можно будет разглядеть огни самого большого из маленьких городов. Солнце скрылось за горизонтом, и на небе стали проглядывать первые звезды.
– Сейчас перевалим через этот холм, и внизу будет тихая долина и речушка. Наверняка караван там – самое удобное место для бивака. Можешь глянуть на Нью-Рено на прощанье. Увидим мы его только по возвращении.
– Если честно, не очень-то и хотелось. Нью-Рено не то место, где я хотел бы жить.
– Эх, расскажи это Китти. Ей нравится ее родина, несмотря ни на что, хотя других мест она просто не видела. Даже в Броккен-Хиллс не хотела идти. – Фил вздохнул.
Мы достигли высшей точки гряды, впереди намечался спуск. С перевала открылся замечательный пейзаж: темное небо в крупных ярких звездах, подернутое тонкими клоками облаков, темно-красная кайма по западному краю и затянутая сумраком земля, простирающаяся на многие мили. Подробности ландшафта уже практически не различались, только контуры гор читались на горизонте. А поблизости просматривались стволы корявых деревьев, да поблескивала река, отражающая небо. За спиной в округлой долине лежал Нью-Рено. По цепочкам светящихся фонарей можно было легко определить протяженность и расположение улиц. Впереди, в низине, видны были мигающие красные отсветы. Это был даже не костер, а отражение его света на предметах или людях, сидящих вокруг.
– А вот и они, – сказал Фил. – Еще полчаса ходу и мы будем в пределах досягаемости выстрела.
– Фил, ты не поверишь, но я этому несказанно рад.
– Шутник. Давай лучше подумаем, как нам продемонстрировать свою миролюбивость, прежде чем они начнут стрелять.
– Очень просто – надо покричать погромче.
– Да, придется драть горло.
Последние сотни ярдов дались особенно трудно. Странно, всего полдня быстрым шагом, а я уже утомился. Сказались груз, что лежал на плечах, и постоянный подъем. Все-таки походы с караванами осуществляются налегке, а тяжести доверяются браминам.
На подходе мы старались шуметь как можно громче – шаркали ногами, а Фил завел еще пространный разговор о том, какими глупыми бывают люди, которые подсаживаются на наркоту.
– …И ведь самое удивительное даже не то, как они добывают деньги, а то, что едят. Вот ты видел хоть одного наркомана, который готовил бы себе еду или хотя бы жевал?
– Да я не столько с ними общался, чтобы присматриваться, жуют они или пьют.
– А я прожил в Нью-Рено не один год, но при этом ни разу не видел, как они пьют или едят. Может, в наркоте имеется столько энергии, что можно вообще ничем не питаться?
– Стоять! – крикнул из темноты знакомый голос.
– И тебе привет, Алан. Будешь всю ночь держать нас на мушке или все-таки проводишь к Савинелли?
– Я тебя не знаю, но кто бы ты ни был, сначала убери оружие, если хочешь поговорить с нашим боссом.
