Бертрам Чандлер - Планета спартанцев
— На том корабле полно этих аркадцев, — задумчиво сказал кто-то.
— Эй, парень! Я, мож… ж’т, и пьян, но не настолько. Этот корабль — настоящая боевая колесница. Я сам слышал: их капитан грозит п… пустить в ход свои пушки, ракеты… и все такое. Нет, проще взять ясли.
— Сядь, дурак! — оборвал его старый сержант. — Тебе уже досталось за оскорбление аркадца — но он всего лишь чужеземец. А теперь ты подстрекаешь к бунту, мятежу — и только боги знают, к чему еще. На этот раз полиция не ограничится пистолетами!
— Ты думаешь, старик? Они будут в нас стрелять, да? А если и станут? Умираешь один раз. Что я сделаю этому, с Аркадии, могут и со мной сделать, понимаешь — со мной! И я сделаю это снова, то что сделал, даже если меня пристрелят!
Глаза у гоплита были совсем безумные, на губах появилась пена.
— Ты и представить себе не можешь, на что это похоже. Пока сам не попробуешь, не узнаешь! И не говори мне о мальчиках или об этих сопливых нянях вроде нашего длинноносого приятеля! Доктора забирают себе лучшее, самое лучшее, что только есть на свете, и они обязаны делиться этим!
— Полиция… — начал было сержант, но ему не дали говорить.
— Да, полиция! А теперь, старик, я расскажу тебе, что слышал в казармах. Я всегда держу уши открытыми! Почти каждый из нас хоть раз стоял в карауле в порту — в космическом порту, понимаешь? Этот капитан-пришелец боится, что в порт явится толпа и силой отнимет его любимчиков с Аркадии. А старый боров Диомед боится, что корабль начнет палить во все стороны… Потому что капитан корабля сказал, что так и будет. Да… К тому времени, когда полиция выберется в город, все аркадцы, обитающие в яслях, узнают, что такое настоящие мужчины. А мы будем уже мирно почивать на своих койках, и никто ничего не докажет.
— По дороге сюда я не встретил ни одного полицейского, — вмешался илот-няня. — Интересно, почему?
Внезапно он вскочил:
— Нет! Вы не можете так поступить. Вы не должны. Вы не должны нападать на ясли.
— А кто сказал, что я не должен этого делать? Ты, ты… жалкое подобие… — гоплит на мгновение замялся, подбирая верное слово, а потом выпалил: — инопланетного монстра! Вот в чем дело! Они нам все время твердят об инопланетных монстрах, чтобы запугать нас. Но они знают. Во всяком случае, некоторые из них. Так кто со мной?
«Дураки, — подумал Брасид. — Несчастные дураки!». Он слушал, как отодвигаются скамейки, смотрел, как посетители таверны — илоты и гоплиты — встают и бегут на улицу.
— Дураки, — пробормотал он вслух.
— Вы были бы не лучше, — прошептал илот-няня, — если бы я не подсыпал вам кое-что в питье.
Брасид посмотрел на него внимательнее. Над конвертом, в котором лежали фотографии, колыхалось тонкое, еле заметное марево.
— У меня есть доступ к некоторым лекарствам, — илот открыто усмехнулся. — Это средство используют в классных комнатах. Оно пробуждает в учениках рвение.
— В учениках, — растерянно повторил Брасид.
— Им надо многому научиться, лейтенант, — еще шире ухмыльнулся няня.
— Да, и ко мне это тоже относится. Я хочу посмотреть, чем это закончится.
— Вы должны защищать меня.
— Здесь никто не защитит тебя, кроме того старого сержанта. Но почему на него твое снадобье не подействовало?
— Он слишком стар, — пожал плечами няня.
— В таком случае, вы в полной безопасности.
Брасид встал и покинул таверну.
Глава 21
Ему следовало отступить под прикрытие таверны — если бы такая возможность появилась. Но по улице неслась ревущая толпа — илоты и гоплиты, орущие, бранящиеся, вопящие… Брасида подхватила волна человеческих тел. Его пихали и толкали; он закричал от боли, когда чья-то тяжелая нога в военном сандалии с размаха опустилась на его босую ступню. Толпа сдавила его со всех сторон и несла все дальше, он стал ее частью, всего лишь крошечной каплей воды в бурном потоке, который с ревом устремился к яслям.
Сначала он сопротивлялся, просто пытаясь удержаться на ногах, чтобы избежать падения, поскольку в этом случае был бы неминуемо растоптан. А потом — то медленно и осторожно, то с яростным усилием — стал пробираться к краю потока в надежде выбраться из него. В конце концов, он вывалился в проулок, пересекавший основную дорогу к яслям, и там остановился, тяжело переводя дыхание и наблюдая за тем, как мимо мчится толпа обезумевших бунтовщиков.
Потом к нему вернулась способность мыслить.
Кажется очевидным, что Диомед должен был внедрить агентов не только в одну таверну Было очевидно и то, что Диомед, негативно настроенный против врачей, рассматривает инцидент в таверне «Трех гарпий» как небом ниспосланную возможность поднять бунт — и как предлог для введения в город полицейских частей. Именно ради этого предлога все и устроено. Брасид сомневался, что капитан Граймс просил о защите. Космонавт вполне уверен, что сам может позаботиться о самом себе и о своем экипаже. Если ситуация и в самом деле выйдет из-под контроля, он сможет поднять корабль в течение нескольких секунд.
И все-таки кое-что оставалось непонятным. Военной полицией командует генерал Рексенор — при посредстве штата полковников и майоров. Диомед — всего лишь капитан. Какой реальной властью обладает этот человек? Кто стоит за его спиной? Только ли перед царем и его окружением он отвечает?
Толпа заметно поредела. Как всегда, отставали те, кто был старше и не умел быстро бегать. Из убежищ в надежде на поживу начали вылезать мусорщики. Они быстро обнаружили тела тех, кто не устоял на ногах и был растоптан бегущей толпой. Брасид осторожно последовал за хилым арьергардом, стараясь не обгонять последних. Рядом с ним оказался пожилой илот в грубой и грязной рабочей одежде. Он еле плелся, задыхаясь и хватая ртом воздух.
— Не знаю… почему… мы… суетимся, — выдохнул он на ходу. — Проклятые… гоплиты… будут… первыми. Все… достанется… этим… чертовым… ублюдкам. Как… всегда.
— Ты о чем?
— Пища… вино… Эти… треклятые… врачи… хуже… чем… проклятые… солдаты… Не удивительно… что и царь… отступился… от них.
— А как же те, кто с Аркадии?
— Не надо… прикасаться… к ним… грязные… монстры.
Впереди рев толпы достиг порога интенсивности. Внезапно показались языки пламени, высоко поднимавшиеся над зданиями в темное небо. В районе виллы, находившейся по соседству с яслями, толпа разделилась на несколько потоков. В этой вилле размещался клуб, в котором встречались няни. Люди выкидывали на улицу мебель, а потом подожгли ее. Кое-кто из несчастных владельцев клуба пытался сопротивляться, но у них не было ни малейших шансов, даже когда они сумели организовать сплоченную группу и решили перекрыть доступ в здание. Однако это вызвало лишь насмешки и оскорбления. Но потом толпа развернулась и обрушила свой гнев на поджигателей, стала избивать их, а троих и вовсе бросила в огонь. Двоим удалось вырваться, почти не пострадав, и они бросились прочь, визжа и завывая. Одежда на них дымилась. Третий остался на месте, скорчившись от боли, сил бежать у него не было.
Брасид почувствовал дурноту. Он ничего не мог поделать. Он был один, он был безоружен, а большинство солдат-бунтовщиков несли короткие мечи: у кого-то они висели на поясе, но другие уже пустили их в ход, разгоняя ими оставшихся нянь, которые были достаточно глупы, чтобы пытаться отстаивать свою собственность. Они вообще ничего не могли сделать. В униформе — а не в жалких лохмотьях — и командуя вооруженным отрядом полицейских, Брасид смог бы остановить это варварство.
«Будь проклят этот Диомед!» — подумал он с возмущением. Внезапно он понял, что значит сейчас исполнить свой долг. Его долг — в поддержании закона и порядка. А на более личном уровне — в том, чтобы защитить своего друга Ахрона, который как раз дежурит в яслях и который неминуемо разделит участь своих товарищей.
Склады Андроника…
Никто не обратил внимания, когда Брасид пересек улицу и подошел к огромному зданию складов. Основная часть бунтовщиков уже пыталась ворваться в ясли и ломала запертые двери с помощью импровизированного тарана, в качестве которого использовали фонарный столб. Разглядывая массивную темную дверь склада, почти сливающуюся с гладкой черной стеной, Брасид осознал, что ему самому не помешал бы подобный инструмент. Конечно, можно привлечь к этому группу бунтовщиков, но это не лучшее решение. Во всяком случае, сейчас оно просто неприемлемо. Он должен войти в склады один, и никак иначе.
Но как?
В этот момент над головой Брасида раздался едва слышный, странный шум, похожий на прерывистое биение. Похоже, в дело вмешался воздушный флот… И тут же он понял, что двигатели воздухоплавательных машин издают совсем другой звук. Посмотрев наверх, он увидел мигающие красные огоньки, отражавшиеся от округлой поверхности. А потом — шепот, источник которого, казалось, находился в дюйме от его уха:
