Сергей Волков - Амулет (Потревоженное проклятие)
— Да уж… — так же тихо ответил я, чтобы что-нибудь ответить и сам понял очевидный идиотизм своей фразы.
На кухню вошел Паганель, собиравший в кабинете свой саквояж. Борис немедленно поинтересовался, вернулась ли Зоя. Оказалось, что она пришла еще до полуночи, и всю ночь спокойно проспала в своей комнате.
— Максим Кузьмич, а вы-то поспали? — поинтересовался я, удивляясь, как Паганелю удается и дочку встретить, и нас будить, и коньяк пить на равных, да еще и выглядеть бодрее всех.
— Эх, Сережа! Наше дело стариковское, на том свете выспимся!
— Так уж и стариковское! — ухмыльнулся Борис: — Вам же еще пятидесяти нет!
Паганель тихонько рассмеялся в ответ:
— Кто-то из древних китайцев сказал: «Одному хватит года, чтобы понять и постичь смысл этой жизни, и он умрет счастливым. Другому и ста лет не хватит. Бывает старик как младенец, бывает младенец стариком!»
Я покачал головой:
— Что-то смутно…
Паганель похлопал меня по плечу:
— Восток — дело тонкое! Ну все, коллеги, пора! Такси через пять минут будет у подьезда, допивайте ваш кофе, и вперед!
Мы быстро оделись, стараясь не шуметь, вышли из квартиры на лестницу, и тут Паганель по всем правилам шпионской науки заставил нас попрыгать, присесть, нагнуться, проверяя, не гремит ли где в карманах мелочь, ключи, и всякие другие предметы.
Такси уже ждало нас внизу. Водитель, разбитной вихрастый парень в бейсболке, уточнил, куда ехать, мы с Борисом забрались на заднее сиденье, Паганель сел впереди, поставив свой саквояж между ног, и, гремя всеми своими железными костями, машина тронулась.
Паганель почему-то назвал таксисту улицу, параллельную той, на которой стоял мой дом. Я решил уточнить, вдруг он ошибся, но обернувшийся Паганель тихо сказал: «Так надо!», оставиви меня наедине с моим любопытством.
Ехать нам предстаяло практически через всю Москву, благо ночью не было риска застрять в пробке, которыми славилось Садовое кольцо. Везущий нас автомобиль некогда, еще, наверное, при Брежневе, был «Волгой», ныне же этот прогнивший, гремящий и рычащий рыдван скорее напоминал трактор «Белорусь», и комфортом, и скоростью.
У Киевского вокзала свернув с набережной на мост, минуя помпезное здание МИД, наше такси поехало по Садовому, громким ревом двигателя будя спящих в машинах дежурных гаишников. Мимо проплыли высотки Нового Арбата, Белый Дом, залитый огнями подсветки, жилая сталинская многоэтажка, потянулись старые, солидные дома, построенные в прошлом веке.
— Вот в этом доме жил Булгаков! И по совместительству — Воланд со всей своей компанией! — сказал Паганель, показывая на ничем не примечательное, несколько тяжеловатое здание, первый этаж которого, как, впрочем, и окрестных домов, был утыкан пестрыми вывесками.
— Ох и не нравится мне вся эта булгаковщина… — пробормотал Борис, закуривая.
Практически в четыре утра такси высадило нас на тихой, пустой и мрачной улице, обсаженной черными, зловещего вида, липами. Моросило. Кое-где горели неживым светом фонари, в темных громадах домов светилось по одному-двум окнам. Отсюда до моего дома было минут пять ходьбы.
— Сережа! — обратился ко мне Паганель, — Где-то тут должна быть автобусная остановка…
— Поздновато для автобусов, Максим Кузьмич! — заметил Борис, оглядываясь.
— Там, на этой остановке, нас должен ждать Алексей Алексеевич!
Остановка обнаружилась буквально в двух шагах — мокрый черный железный каркас, обклеенный обрывками объявлений. Мы потоптались под навесом — дождь припустил сильнее, в ночной тиши хорошо слышался романтический шелест воды по асфальту…
Он появился неожиданно, словно возник из дождя — низенький полный старичок в берете, под огромным зонтом с загнутой ручкой. Лицом археолог напоминал добряков-врачей из советских фильмов про похождения дореволюционных революционеров. Классический сюжет — главный герой ранен жандармами, и седой притворно-грозный профессор делает ему подпольную операцию, решительно отказываясь от денег — честь не позволяет!
Паганель поздоровался и представил нас друг другу. Леднев предложил обсудить план предстоящих действий.
Обсуждение плана не заняло и десяти минут. Алексей Алексеевич был убежден, что наш противник находится в квартире и ждет меня.
— Я слишком хорошо знаю Петра! Он всегда был уверен, что цель оправдывает средства. Если он собрался вас убить, он будет стараться сделать это так, чтобы и комар носа не подточил. Судаков большой аккуратист во всем!
Мы решили застать противника врасплох. Сперва Паганель осторожно выясняет с помощью рамочек, в квартире ли он, и один ли. Затем я открываю дверь, мы проникаем внутрь, а потом…
— А потом я спрошу у него, куда этот проходимец дел фамильные реликвии Чингизидов из институтской коллекции! Дальше делайти с ним что хотите! сказал Алексей Алексеевич. Борис недоверчиво покосился на старика:
— Так он вам и расскажет!
Алексей Алексеевич замялся:
— Я думаю, мне удасться его убедить…
Борис взбеленился:
— Да поймите вы! Того Петра Судакова, которого вы знали, уже нет. Есть убийца, вор, который ни перед чем не остановится! Если нужно будет, он переступит через ваш труп, не колеблясь!
Алексей Алексеевич смутился:
— И все же я попробую…
Мы вышли из-под навеса остановки под дождь и двинулись к моему дому. Было очень тихо, лишь шорох капель, негромкий звук наших шагов да далекий шум редких машин где-то за домами нарушал ночной покой…
Подумать только — в моей родной квартире, в которой я прожил без малого семь лет, сейчас, возможно, сидит убийца Николеньки! Это просто не укладывалось в моей голове, но я целиком положился на своих новых друзей, и понадеялся на лучшее. Будь что будет!
У подьезда Паганель предупредил, что подниматься придеться очень тихо:
— У кого неудобная обувь, лучше разуться! Этаж второй?
Я кивнул.
— Тогда, я думаю, кому-то надо караулить под окнами!
Борис усмехнулся:
— Может, вы и правы! Но не Рэмбо же он, в самом деле — в окно сигать! Небось, сидит сейчас в прихожей под дверью и ждет Сергея! Откроем дверь, войдем все вместе, я его лично табуреткой отоварю — и дело в шляпе! Я иду первым!
Мы в гробовой тишине осторожно шли вверх по лестницам. Света в подъезде, естественно, не было, поэтому мы продвигались почти на ощупь.
Вот и знакомая мне даже в темноте дверь. Паганель, осторожно ступая, похожий в темноте на грациозного жирафа, встал прямо перед входом, поводил проволочной рамкой, обернулся, тронул меня за рукав и одними губами прошелестел: «Он там! Ключи!». Я вложил, стараясь не греметь, связку ключей в его огромную ладонь.
Паганель почти бесшумно вставил ключ в замок, и быстро повернул его. Дверь распахнулась, и на фоне чуть синеющего кухонного окна мы увидели черный силуэт человека в шляпе. Зловещий голос, тихий, но отчетливо слышимый каждым из нас, с ледяной любезностью палача, приглашающего на эшафот, произнес:
— Добро пожаловать, сударь! Я вас давно жду!
«Ага!», — подумал я: «Ты ждешь меня одного!»
Мы рванулись вперед, Борис буквально впрыгнул из прихожей на кухню, Паганель бросился за ним, следом вломились и мы с Алексеем Алексеевичем. Я щелкнул выключателем, желтый электрический свет залил тесную прихожую, осветив и на миг ослепив нас. Человек на кухне от неожиданности вскрикнул, я заметил взметнувшийся черный кожаный плащ и неприятное оскаленное лицо в тени шляпы. В ту же секунду с грохотом разлетелось выбитое окно! Паганель с неожиданной для его лет и телосложения легкостью прыгнул вперед, но было поздно — наш противник подхватил длинную трость, повернулся и буквально нырнул в провал окна! Борис, опершись о подоконник, перегнулся и выглянул наружу:
— Быстро, все вниз!
Искатель выглядел свирепым и злым, напоминая рыбака, упустившего крупную рыбу.
Все бросились вон из квартиры, причем Борис опять оказался впереди! Я на секунду замешкался, закрывая замок, сунул ключи в карман и ринулся вниз по лестнице, догонять своих.
Ступеньки, ступеньки, подъездная дверь — и передо мною предстал пустырь, блестящая в свете фонарей грязь, черная убегающая фигурка Судакова почти в самом его конце, и несущиеся следом мои друзья. Посередине, забирая влево, бежал Борис, метрах в трех впереди него несся Паганель, делая гигантские скачки, а уж позади искателей колобком катился Леднев, нелепо размахивая руками и что-то крича. Паганель отставал от преследуемого всего метров на десять!
«Вот тебе и старик!», — подумал я, и побежал по пустырю вслед за ними. Ноги мои все время вязли в липкой грязи, тело кидало из стороны в сторону, и я периодически терял картину погони из поля зрения. Неожиданно преследуемый поскользнулся, упал, быстро вскочил, бросился в сторону от настигающего его Паганеля, еще раз вильнул — от Бориса, и неожиданно оказался практически рядом с Алексеем Алексеевичем. Тот остановился, и что-то крикнул, протягивая руки к своему бывшему ученику. Человек в черном замешкался, вскинул трость, повернув ее к Алексею Алексеевичу, словно пытаясь отгородиться, что-то мелькнуло, и вдруг старый археолог застыл, схватившись за горло, упал на колени и неловко завалился назад, под ноги Судакову. Беглец перепрыгнул падающее тело, увернулся от рук Бориса, тот запнулся и покатился по земле. К тому времени Судаков уже достиг редкой рощицы на краю пустыря и затерялся между деревьев…
