Олег Верещагин - Не время для одиночек

— А если не рухнет?! Смотрите, — молодой резко пододвинул к себе салфетку, — 20–25 % повышение грузопотока. Паром пускаем на туристов. Выигрыш на горючем — семьдесят копеек с рубля, если считать по-нашему. Виктор же вам представил все расчёты! Хорошо, мне вы не верите! Я понимаю, "если не рухнет?" — не аргумент. Но он-то знает это дело "от" и "до"! Он, в конце концов, не просто так в двадцать два года первый класс в стройкорпусе получил! (1.) Мы вшестером работали. Мы рассчитали конструкции полностью — за неделю. А вы даже не дали труда своему референту проверить документацию по проекту, дающему общий выигрыш сиюминутно в 450 тысяч и дальше по сто пятьдесят тысяч в год на ближайшие пятнадцать лет…

1. Имеется в виду, что этот Виктор имеет звание офицера первого класса. По армейским рангам — полковника.

— Там пассажиру не по себе, — сказала Элли молодому (не старше себя самой) парню в безукоризненном синем кителе с белыми погончиками, перечёркнутыми продольной светло-голубой лычкой — стажёру. Он улыбнулся, подмигнул и, достав из горки за спиной две цилиндрических бутылочки голубоватого стекла с белой, окантованной синим, надписью "ВОЛНА", поставил их на стойку и сказал весело:

— В счёт стоимости билетов.

— Спасибо, — кивнула Элли. И ответила улыбкой…

…Колька по-прежнему молча страдал в кресле и на протянутую бутылочку, издававшую лёгкое шипение, покосился с недоверием. Но то, что сама Элли, устроившись рядом, со вкусом присосалась к чуть дымящемуся горлышку, помогло юноше перебороть гордость.

У слабогазированного холодного напитка оказался привкус мёда, и Колька почувствовал, как после первых же глотков неприятные, странные ощущения отхлынули. Он опасливо покосился на Элли — но она словно уже и думать забыла о его слабости.

— Есть будем тут, или подождём до места? — спросила она, вытягивая ноги под передней кресло и забавляясь опустошённой бутылочкой.

— Сударыня, — Колька быстро и окончательно обрёл душевное равновесие, — вам представляется возможность покапризничать. Решайте, я плачу! — и он лихо допил остаток из своей бутылки.

— Тогда лучше поголодаем, — решила Элли. — Пойдём в салон, посмотрим вокруг, а?

— Конечно, — тут же согласился Колька.

Объединённый (морской, железнодорожный и воздушный) вокзальный комплекс Ново-Каспийск располагался у начала южного берега Кавказского Залива, недалеко от того места, где когда-то стоял город Решт. Почти сразу за ним начинались горы, поросшие обычным лесом, но вдоль побережья полосой в несколько километров тянулись субтропические чащи. Автобусы, наземные инедавно разрешённые воздушные такси, вагончики местного струнника, немногочисленный личный транспорт развозили самых разных пассажиров — кого куда; кого — в прибрежные лагеря и дома отдыха, кого — в такие же места, но выше в горах, кого — в сам Ново-Каспийск, стоявший в пяти километрах от вокзала.

С открытой галереи, опоясывавшей вокзальные здания лёгкой спиралью, казалось, висящей в воздухе, открывался великолепный вид на окружающее. Особенно красива была портовая бухта со множеством кораблей: от маленьких парусных яхточек до гигантов-экранопланов и шестимачтовых крылатых парусников. Но акватория всё равно казалась пустой — настолько громадным было пространство спокойного морского залива, защищённого циклопическими валами волнобоев, в толще которых скрывались приливные электростанции.

Колька и Элли стояли на галерее, слегка потерянные — они никак не могли решить, куда им отправиться. Неизвестно, сколько они бы простояли так, если бы не резкий свист, заставивший их обернуться.

В нескольких метрах от них на проезжей части галереи стоял свинцово-серый вездеход — списанный армейский "гусар" с отрытым верхом. За рулём сидел парнишка — примерно их ровесник — в ослепительно-белой форменке кадетской школы военно-морского флота Империи. Вместо бескозырки на нём был лёгкий пробковый шлем разрешённого образца — тень козырька падала на смелое, красивое лицо.

Увидев, что на него обратили внимание, кадет улыбнулся и спросил:

— Вы не из Воронежа?

— Нет, друг, мы вообще из Семиречья, — откликнулся Колька. Кадет вздохнул:

— Обознался, значит… — и оживился: — А что, ищете, куда приткнуться на выходные?

— Вроде бы, — Колька пожал плечами.

— Если хотите — поехали с нами. Мы на выходные оккупировали "Дубовую рощу"… во-он там, — он вытянул руку по направлению к берегу.

Юноша и девушка переглянулись.

— Поехали? — кивнула Элли.

Колька кивнул:

— Едем…

…Тимур Левашов оказался очень общительным парнем. Он здесь родился, вырос, ловко вёл машину, не глядя на дорожный серпантин, и весело рассказывал случавшиеся с ним — на службе и вне службы — истории.

— Ехал я по дороге… дальше по берегу, из Тегерана. Вот на этой машине, она вообще-то школьная… Напарываюсь на пост. А пост наш, флотский. А я шёл километров сто сорок, где-то так. Совсем не быстро, но это для меня не быстро, а они рассердились… почему-то. Останавливаюсь, думаю: всё, — он шевельнул рукой, — нашивки сдерут. Делаю, значит, я обеспокоенное лицо, и старшему говорю: "Товарищ лейтенант, мы с одним парнем из гражданского флота поспорили, что мой "гусар" быстрей его "жигулей", я его на километр всего обошёл, он сейчас уже тут будет, вы его притормозите, пожалуйста!" Лейтенант мне только: "Понял, кадет, жми!"

Он первым засмеялся от души над своим рассказом и сообщил:

— Подъезжаем!..

…"Дубовая роща" оправдывала своё название. Небольшие домики были живописно рассыпаны-спрятаны между дубов — ещё совсем молодых, но уже мощных, с густыми тяжёлыми кронами. Два таких же дуба, но бронзовых, обозначали въезд на территорию — вместо воротных столбов.

— Так, — Тимур выпрыгнул на площадку, несколько раз прогнулся, достал пальцами носки форменных туфель и огляделся. — Наши не дождались. Умотали на пляж, конечно. Ла-адно… Вон там — два свободных домика, 17-й и 18-й. Устраивайтесь в любой, в конторе воооон там оформитесь и спускайтесь на пляж. Вон там вон, — все свои "вон там" он подкреплял резкими жестами, — начинается канатная дорога, как раз на пляж и ведёт. А хотя — как желаете, тут в любую сторону интересно. Давайте! — и куда-то зашагал.

— Ну, куда пойдём? — Колька подхватил обе сумки. — В 17-й или в 18-й?

— Они двухместные, я такие знаю, — сообщила Элли. И продолжала неуверенно: — Может, в разных?

Домики были вполне милые — крыша с пологими скатами почти до земли и большими окнами в торцах, которые и открывались, как двери. Колька удивился:

— В разных? Да… как хочешь, но зачем?

— Да, лучше в одном, — неожиданно согласилась Элли, и Колька наградил её ещё более удивлённым взглядом. — Мне 17-й нравится.

— Пошли в 17-й, — мотнул головой Колька. — А потом? На пляж?

— На пляж! — весело подхватила Элли. — Я мечтаю окунуться раньше всех! Ты, кстати, здорово придумал — так выехать. У нас сегодня даже ещё почти целый день! Ты тащи вещи, — Элли начала командовать, — а я схожу оформлюсь.

— Деньги возьми, — невозмутимо протянул ей бумажник Колька…

…Внутри 17-й оказался обставлен просто, но со всеми удобствами. Окна создавали впечатление простора, но в случае чего их можно было наглухо забрать шторами — тогда внутри воцарялась темнота даже днём. Две кровати стояли в нишах под скатами крыш.

— Выбирай любую, — предложил Колька, вошедшей девушке. Он поставил сумки на стол и сейчас извлекал из своей плавки.

— Тогда моя — вот, — Элли перекинула свою сумку на левую кровать. — Не поворачивайся, я переоденусь.

Колька с усмешкой отвернулся и стал раздеваться, не упустив возможности подколоть:

— Не хочешь, чтобы я смотрел — а сама подсматриваешь…

— Не подсматриваю, а смотрю, — с сердитым смущением бросила девушка. И насторожилась: — А откуда ты знаешь?

— В стекле отражается…

— Колька!!! — возмутилась Элли.

— …твоя симпатичная физиономия.

— Уффф…

— А что ты так нервничаешь, у тебя и всё остальное красивое…

— Колька!!!

— … наверное, — юноша перехватил брошенную в него подушку и, уронив её на кровать, выскочил наружу. — Ну, ты идёшь?!

— Иду! — Элли тут же вышла, прикрыв дверь за собой жестом человека, который не привык, уходя, запирать что-то на замки.

Как-то само собой получилось, что они взялись за руки — и под страхом смертной казни не смогли бы сказать, кто первым это сделал. Так шагать по дорожке, присыпанной уже нагревшимся песком, было приятно, что же касается общей лёгкости одежды, то оказалось, что и остальные ехавшие на фуникулёре люди в основном… короче, они тоже ехали на пляж.

Элли, встав коленками на мягкий диванчик, буквой С изгибавшийся у задней стенки вагона, с интересом и восхищением рассматривала проплывавшие мимо красоты. То внизу в пене и брызгах гремел водопад — а потом фуникулёр спускался в ущелье, и над головой почти смыкался полог леса — но уже в следующую минуту в головокружительной глубине зеленела путаница прибрежных древесных крон — и тут же вагончик почти бортом задевал алые гранитные склоны скал, между которых сапфиром сверкало озеро, окружённое белыми домиками какой-то научной станции.