Андрей Левицкий - Воин Пустоши
— Кетчеры!
— И что им с утра не спится! — буркнул Белорус. — Если близко подберутся, могут продырявить тебе емкости, борода.
— Значит, нужно встретить их подальше отсюда, — решил Туран.
Протянув бинокль Ставридесу, он вскочил и сбежал с холма по склону, который бандиты не могли видеть.
— Стой! — крикнул Тим. — Э, ты куда рванул?
Туран, не отвечая, спрыгнул в ложбину, по которой можно было зайти с фланга. План созрел мгновенно, будто сам собой сложился в голове; он уже знал, как будет действовать — словно некто умный и более опытный заранее растолковал ему, как может пройти эта схватка.
Пологая впадина тянулась наискось поперек ровного участка, который предстояло пересечь кетчерам. Они, конечно, заметят ее и объедут, это не серьезное препятствие, но им придется маневрировать — тогда и будет удобный момент, чтобы напасть. Туран нырнул в ложбину, пригибаясь, побежал по ней. Под башмаками трещала и крошилась засохшая корка грязи. После сезона ветров здесь будет длинная лужа, но сейчас все высохло и спеклось ломкой грязевой чешуей. Под ногой шевельнулся, рассыпаясь, плотный упругий ком, зашипел и выстрелил длинным телом — гадюка. Затаилась, уснула в ожидании дождей, окутав себя мягким коконом слизи. Змея двигалась вяло, и Туран припечатал плоскую голову каблуком, не останавливаясь, спеша занять позицию прежде, чем ее достигнут кетчеры. Рев моторов и дребезжащий грохот быстро нарастали.
Туран добежал до конца ложбины и рухнул в грязь. Положив рядом винчестер, потянул из-под ремня гравипушку.
Уже слышны были голоса бандитов — один из них, высокий и резкий, отличался визгливостью. Кетчеры завывали и улюлюкали. Туран лежал ничком, а налетчики не смотрели по сторонам, уставившись на «Крафт», который мягко покачивался над кронами деревьев.
Прозвучали первые выстрелы. Грохот и лязг раздались прямо над головой — кетчеры свернули, объезжая ложбину, машины сблизились. Вскочив, Туран придавил черный стержень, направляя поток энергии поперек пути головного сендера. Сперва его качнуло вперед, когда гравипушка не нащупала массы, потом в область ее действия влетела окутанная тучей пыли машина.
Под ногами что-то дернулось, штанину обдало горячим, но он не глядел под ноги, следя за конусом искажения, бьющим из прибора. Световые кольца бежали в лихорадочном ритме, воздух наполнил вибрирующий вой, а на широком конце конуса медленно заваливался капотом вниз сендер, чьи колеса бешено вращались в пустоте. Поднявшаяся пыль завивалась спиралями вокруг луча гравипушки. Туран повел ею в сторону, разжал пальцы правой руки — сендер рухнул на мотоциклетку, водитель которой выворачивал руль, изумленно пялясь на взлетевшую машину. Ему почти удалось избежать столкновения, и капот, украшенный черепами, прошел по борту мотоциклетки вскользь, но отточенные арматурные прутья прорезали стальные листы обшивки и согнулись. Когда сендер ударился о землю, две сцепившиеся намертво машины закрутило, как в водовороте, и скрежещущая груда металла перевернулась — раз, другой… Мотоциклетка вдруг подскочила, из нее вывалился водитель — грузная фигура и грива длинных черных волос. Все заволокло пылью, но Туран, схватив винчестер, успел заметить под ногами рассеченное на части тело гадюки. Змея поползла следом за тем, кто нарушил ее спячку, и угодила под отдачу гравипушки. Левую штанину густо заляпала змеиная кровь.
Сцепившиеся машины, наконец, остановились, грохот и лязг смолкли, и стало слышно, как воет водитель мотоциклетки. Голос был высокий, гнусавый. Толстый кетчер полз на четвереньках, проворно перебирая конечностями, черные патлы падали на лицо и плечи. Где-то по другую сторону искореженного металлолома, в который превратились машины, раздавались выстрелы и треск мотора уцелевшего сендера.
Туран, целясь из винчестера, бросился к водителю. Тот вскочил, волосы взлетели черной волной, открыв лицо — и стало понятно, что это женщина. Рука дрогнула, он не решился выстрелить. Зато тетка никаких сомнений не испытывала — выхватила откуда-то из-за спины здоровенный тесак и, не прекращая выть, бросилась навстречу.
Туран пригнулся. Лезвие свистнуло над головой, а приклад винчестера впечатался в объемистые телеса. Вой оборвался, женщина зашлась хриплым кашлем. Выпрямившись, он повернул винчестер, приклад описал дугу и плашмя врезал по затылку. Толстуха хрюкнула и завалилась носом в пыль.
Звук мотора удалялся — кетчеры ехали прочь, их осталось слишком мало, чтобы атаковать «Крафт». Белорус бежал с холма, размахивая пистолетом, и орал. Туран махнул ему рукой, показывая, что все в порядке.
Тим перешел на шаг и вскоре остановился рядом.
— Ну, ты даешь! Это ж надо, так прям сразу… Я думал, возиться с ними придется, а тут раз — и готово. Хорошую штуковину ты себе отхватил на энергионе, полезную.
Тут взорвался бензобак искореженного сендера — полыхнуло жаром, разлетелись обломки. Турана с Белорусом взрывная волна опрокинула на землю.
Когда, покрытые желтой пылью, они смогли подняться, женщина-кетчер на четвереньках ползла прочь. Она больше не выла, от Турана с Белорусом ее отделяло десятка три шагов. Тим задумчиво поглядел, как переваливается вправо-влево здоровенный ком сала пониже ее поясницы, и сказал:
— Отличная позиция для, будем говорить, доброго пинка. Я-то думал, ты всех прикончил, но этот еще на ходу.
— Это женщина, — пояснил Туран.
— А, ну что ж… да, бывает… — Белорус ненадолго задумался. — Вот что бывает с женщиной, когда она не сидит дома и не занимается хозяйством:
Когда ей дома не сидится,То может баба толстой стать.В уродку может превратиться,И озвереть, и обозлиться,Под зад коленом получать.
А все могло не так сложиться,Она могла вставать чуть свет,Могла по дому бы кружиться!Порхать, чирикать, словно птица,И приготовила б обед!
Оба посмотрели вслед женщине-кетчеру. Сгибая и разгибая руки и ноги, будто рычаги, она целеустремленно удалялась в серую степь.
Ставро на холме уже не было. Отряхнувшись, они побрели к стоянке термоплана. Обойдя холм, увидели, что Крючок, как ни в чем не бывало, сидит на брезенте среди разложенных деталей, а бородач стоит над ним и согласно кивает:
— Конечно, последняя заправка такая была… Бензин — дрянь, хуже некуда.
Когда Тим с Белорусом подошли ближе, лопоухий повторил для них то, что объяснял Ставридесу:
— Фильтр засорился. Прочистил, можно собирать… Ну и дальше летим.
Глава 8
Из тумана донесся шум двигателя, и Макота на кабине «Панча» вскочил. По всему лагерю зашевелились кочевники, сворачивающий брезент Стопор поднял голову, на подножке с водительской стороны показался Захар.
— Макота! — окликнул он.
— Слышу, погоди! — атаман предостерегающе поднял руку.
Гул нарастал. Сквозь него донесся крик.
— Это у кого такой движок может быть? — спросил Макота, берясь за автомат.
Захар наморщил лоб, повернув голову и приставив ладонь к уху.
— Мотоциклетки, кажись… Ага, точно.
С другой стороны на подножку вскочил, подняв копье, Вышиба. Впереди кочевник, стоящий возле склона, за которым начиналась долина гейзеров, что-то выкрикнул и рванулся вбок, потащив за собой ящера. Со склона вылетела приземистая мотоциклетка, кабина которой напоминала большое решетчатое ведро, торчащее посреди треугольной рамы.
Сбоку на кабине висел один из дикарей, отправленных Вышибой на разведку — он вцепился в прутья и уперся в них ступнями, едва не волочась задом по земле. Второй каким-то чудом удерживался на круглой крышке «ведра» и пытался вскрыть ее, просовывая в щель костяной тесак.
— Харьков! — выдохнул Макота, заметив эмблему одного из оружейных Цехов, грубо намалеванную на передке мотоциклетки.
Вышиба, удерживая копье в согнутой руке над плечом и снизу вверх глядя на атамана, спросил:
— Враги?
— А то! — гаркнул Макота, вскидывая автомат. — Вали их!
Он еще не успел договорить, а вождь с громким выдохом метнул копье.
Рука рванулась вперед с неуловимой для глаза скоростью. Шелестнул воздух, и обмотанный тонкими полосками кожи арматурный прут вломился в кабину мотоциклетки.
Машина качнулась и на полном ходу резко повернула. Заднюю часть подбросило, кочевники соскочили, покатились в разные стороны, а мотоциклетка опрокинулась, смяв кабину в гармошку. Остро запахло соляркой; движок взревел надсадно, плюнул дымом и заглох.
— Ха! — выдохнул вождь самодовольно, соскочил с подножки и бросился к машине, но остановился, когда атаман крикнул:
— Стоять!
Вышиба оглянулся, как и несколько спешивших к машине кочевников.
