Александр Афанасьев - Зло именем твоим
Израильский морской коммандо, вооруженный «узи», вцепился в бортовое ограждение ракетного катера и перебросил себя на палубу, держа пистолет-пулемет в готовности — но он уже не был нужен. На ракетном катере не осталось ни одного выжившего — один скорчился у пулемета по левому борту, второй перевешивался через ограждение по правому, в рубке лежал убитый капитан. Он один захватил ракетный катер противника…
Из темноты подошла боевая лодка израильтян. План был прост и дерзок — но именно поэтому он и смог претвориться в жизнь. Не слишком опытные люди, заметив что-то подозрительное, сосредоточивают все свое внимание именно на этом, забывая, что опасность может грозить с разных сторон. Заметив дрейфующий патрульный катер, иранцы на ракетном сосредоточили свое внимание на нем — и не заметили ожидающую своего часа израильскую боевую лодку в полумиле. Увидев труп на палубе, иранцы решили, что на корабле все убиты, и решили высадиться и посмотреть, что к чему. Пулеметчик, который прикрывал высадку, был слишком близко, если бы ракетный катер высадил абордажную команду и немедленно отошел, чтобы прикрыть ее, но с небольшого расстояния — тогда израильтянам пришлось бы куда хуже и, возможно, кто-нибудь погиб бы. Но ракетный катер не только притерся вплотную к патрульному, он еще и полностью застопорил ход, что дало шанс решить проблему неожиданным и быстрым нападением. И израильтянин на палубе воспользовался ситуацией на все сто один процент…
Трупы сбросили за борт, осмотрели повреждения — их практически не было, когда боец вел огонь по рубке, стараясь достать капитана, — пули разбили пару второстепенных приборов. В остальном израильтяне получили совершенно работоспособный катер с баком, наполненным на треть — это примерно двести морских миль хода, даже больше. На катере была русская зенитная установка, китайский ракетный комплекс и два пулемета «MG-3» иранской версии с лентами на двести пятьдесят по обоим бортам. Всего этого могло хватить, чтобы вернуться в порт и попытаться что-то сделать для второй команды.
Боевую лодку принайтовили к кормовому крюку, который на гражданских яхтах используется для того, чтобы буксировать лыжника на водных лыжах, а тут был неизвестно для чего. Один из израильтян занял место за носовой пушкой, второй — в рубке, двое — у пулеметов. Последний, перед тем как перейти на трофейный катер, прицелился с носового и дал короткую бесшумную очередь по патрульному катеру, целясь так, чтобы пробить дыру ниже ватерлинии. Оставлять его здесь на плаву не следовало…
Десантная группа
Объект «Имам Али»
Район Тебриза
Когда очередь из автоматической пушки прошлась по вертолету, вертолет затрясло и кто-то закричал в голос, ефрейтор Миша Солодкин, выругавшись так, как ругался его отец, поминавший немилосердного Верховного судью, подхватил пулемет с заправленной лентой, который лежал рядом с ним, по ногам начал пробираться к десантному люку.
Офицер заметил это не сразу. Но заметил.
— Солодкин, назад! — заорал он, перекрикивая даже надсадный вой работающих на пределе турбин.
Не отвечая, ефрейтор с силой оттолкнул пытавшегося его остановить спецназовца — и канул во тьму…
* * *Падать было не страшно, тем более что он даже не успел понять, что произошло — вертолет еле полз буквально в нескольких метрах над землей, перегруженный, подбитый, но не сдающийся. Слева, меньше чем в километре, адским пламенем горело зарево зажженного ими и бомбардировщиками костра, в котором сгорала иранская ядерная и ракетная программа, и небо было расцвечено мириадами разноцветных нитей трассеров, от этого было светло, почти как днем. Земля ударила ефрейтора, он перекатился, выронив пулемет, но тут же вскочил. Пулемет был совсем рядом… но черт бы все побрал… он не собьет из пулемета два иранских вертолета, которые кружили над обреченным «Сикорским», отрезая ему путь к отступлению пулеметными и пушечными очередями.
Черт бы вас побрал, кровавые исламистские ублюдки…
Ефрейтор оглянулся — и увидел серый горб на поверхности пологого склона, нечто искусственное, с прямыми линиями, такое, чего не бывает в природе. Подцепив пулемет за ремень, ефрейтор побежал… нет, похромал, он не успел и двух шагов ступить, как ногу пронзила резкая боль, но он все равно пошел, превозмогая ее, к серому наросту на склоне горы, бывшему совсем рядом, надеясь, что там он хотя бы сможет укрыться от ответного огня вертолетов. В конце концов, он знал, что почти гарантированно умрет — но все же хотел выжить.
В огневую точку, построенную иранцами, он не вошел, свалился, причем свалился на больную ногу и от боли потемнело в глаза, он опять выронил пулемет. Но придя в себя, он огляделся — и понял, что пулемет ему в общем-то и не нужен.
Того, что он увидел, он и не надеялся увидеть. Видимо, Бог все-таки был, и сегодня он был на стороне израильтян.
Здесь были трупы… он и сам упал на труп, иначе бы ударился еще сильнее, но это было не главное. Тут было что-то вроде террасы, завешенной маскировочной сетью, и на этой террасе стояли два пулемета… или один пулемет и еще что-то, похожее на снайперскую винтовку на станке, только очень большую и мощную. И то и другое выглядело неповрежденным, только на сиденье у винтовки на станке скорчился, возможно, привязанный ремнями человек, рядом со станком того, что было похоже на «ДШК» с зенитным, ракурсным прицелом — тоже лежал мертвый человек, а рядом с ним ефрейтор углядел что-то, что сильно походило на валяющийся на боку пулемет «ПК». Но это не главное, главное сейчас — добраться до пулемета, до самого лучшего в мире, самого нужного ему сейчас оружия, за которое он отдаст все, что у него было и есть в этой жизни. Только бы пулемет был исправен, только бы он заработал…
Ефрейтор Солодкин прохромал к пулемету, встал коленями на сиденье пулеметчика, попытался повернуть массивное, горбатое тело пулемета — это удалось неожиданно легко, пулемет и станок были хорошо смазаны и обслужены. На нем был прибор ночного видения, целиться через ракурсный прицел с его помощью было неудобно — но все же. Вражеский вертолет «Шахаб» казался бурой тенью на фоне зеленого, в просверках, неба.
Ефрейтор никогда не имел дела с пулеметом «ДШК», но он рассудил, что он должен управляться примерно так же, как и американский пулемет «М2» израильской армии. Значит… тут должна быть кнопка для открытия огня, одна или две кнопки…[29] Ефрейтор примерно прикинул упреждение — иранский «Шахаб» как раз заходил на новую атаку на израильский «Ясур», нащупал под пальцем кнопку, мысленно произнес: «Господи, помоги!» — и нажал кнопку. Пулемет глухо и размеренно забухтел, отплевываясь сталью, — и Солодкин мгновенно ослеп, потому что дульное пламя, вырвавшееся из ствола «ДШК», ослепило его прицел…
* * *Иранский вертолетчик, заходя в атаку на своем «Шахабе-205» на грузный, почти беззащитный, но непокорный израильский вертолет, наконец-то решил его добить 12,7-миллиметровым носовым пулеметом. Он выбрал правильный курс — в мертвой зоне страшных израильских «Миниганов», пулеметов, которые распиливают броневую сталь, как пила… Ахмад уже попался, и сейчас его машина догорала на земле погребальным костром, — но он нет, он умнее Ахмада, он не полезет на рожон. Он уже предвкушал, как израильский вертолет задымится и окончательно пойдет к земле… а потом этих жидов — Иншалла! — повесят на площади Тегерана, как вдруг испуганно вскрикнул бортстрелок. Пилот «Шахаба» обернулся — как раз для того, чтобы увидеть летящие на встречу с его машиной трассирующие пули крупнокалиберного пулемета, они были большие, каждая размером с футбольный мяч, и каждая светилась, как маленькое солнце. Иранский летчик понял, что не уйти, но все же рванул на себя рукоятку, пытаясь спасти вертолет и себя. И через секунду стал шахидом…
* * *Израильский стрелок на левом «Минигане» заметил, как сверху и справа, из мертвой зоны на них пикирует проклятый легкий вертолет-истребитель, он заорал пилоту «разворот вправо!», хотя понимал, что бесполезно, что пилот не успеет, и он не сможет поднять ствол пулемета так высоко, чтобы срубить иранца. Молитву он прочитать не успел, иранский вертолет, уже вышедший на огневую позицию, вдруг окутался вспышками разрывов, его начало разворачивать вправо, а потом его двигатели остановились — и он камнем рухнул вниз, горящий…
— Противник слева уничтожен! Он уничтожен! — заорал стрелок, никогда еще не чувствовавший себя столь живым…
— Вертолет с тыла! — закричал кормовой пулеметчик. — Это «Кобра»!
* * *Ефрейтор не сразу понял, что у них большие проблемы — вертолет заходил на цель с востока, как раз из-за его спины, он его не видел. И лишь когда полоснула алым автоматическая пушка, как что-то вспыхнуло на его вертолете, на вертолете, который должен был вытащить израильтян домой, — вот только тогда он понял, что у них проблемы, и большие…
