Юрий Иванович - Уникумы Вселенной – 4
– И где наша смена? Я ведь не хотел ужинать…
– А мы все уже съели. Смена будет минут через пять. Тут у нас другое намечается… – Донтер грузно облокотился о стол. – Нечто очень странное, но я не удивлюсь, если эту странность удастся использовать.
И они приступили к обсуждению полученной информации.
Глава десятая
Кормилец
Михаил сердился редко. Ну а уж злобствовал или выходил в бешенстве из себя – так вообще всего несколько раз в жизни. Да и то в далеком сопливом детстве, когда одному приходилось отбиваться от троих, а то одновременно и четверых уличных хулиганов. Взрослея, он стал понимать, что спокойствие поможет лучше, чем неконтролируемая злость в любой ситуации, и научился себя сдерживать именно от слепого бешенства.
Сейчас же он пришел в бешенство вполне осознанно и без шансов с собой справиться. Да ему и не хотелось с собой справляться и успокаивать рвущееся из него желание:
«Убить эту стерву! Тварь, предательница! Растопчу! На ветошь порву!»
Еще стоя парализованным вместе со всеми в Пантеоне химеричного божества, он вначале возненавидел Сияющего, который только одним своим премерзким голосом выворачивал душу наизнанку от презрения. Ну а когда эта блестящая тварь с черными внутренностями приблизилась к Анике и та раболепно рухнула перед ним на колени, вся ненависть и презрение перешли на эту низменную представительницу цивилизации сагири. Но похвалив свою шавку, Сияющий вздумал ее еще и наградить. Да не просто, а чем угодно наградить, вплоть до выбора рабского тела. И подлая предательница вдруг возжелала обладать именно телом Михаила Днепрянского!
В первый момент его разум вообще затмила красная пелена чего-то страшного и не поддающегося классификации. А потом он попытался осмыслить себя, уже стоя в центре огромного храма, на вполне привычной и понятной для себя площадке телепортационного портала. По краям концентрических колец стояло около двух десятков расфуфыренных жриц в шикарных, прямо-таки слепящих платьях, а позади них толпился народ. Все они в момент прибытия почти обнаженного раба и его хозяйки мощно пели некую торжественную песнь, но при появлении прибывших постепенно стихли.
Поэтому высокий торжествующий голос Аники наверняка услышали все:
– На наш храм пал выбор благодати!
Она прошагала к краю площадки, одним только приближением своим образуя широкий проход среди пялившихся на нее коллег, остановилась там и крикнула:
– Стража! Взять этого раба, которым меня одарил Сияющий, и доставить его в мои покои главной жрицы!
Михаил к тому времени озверел окончательно, поэтому не мог видеть, как большинство жриц, особенно тех, кто постарше, скривились от зависти, ненависти и досады. Не успел обратить внимания и на их масляные взгляды на него, которые могли поцарапать кожу физически. Он уже не мог к тому времени здраво анализировать происходящее, а просто с диким рычанием бросился на подлую предательницу.
Если бы он сделал это сразу или жрица не успела бы позвать стражу, быть ей со свернутой головой. А так император Рилланкара малость не успел: и сама Аника успела отскочить на несколько шагов назад, и дюжие охранники оказались крепкими, вполне проворными бойцами. Вернее, не так проворными, как многочисленными, и будь их поменьше, взъяренный Михаил расшвырял бы их, как шар боулинга расшвыривает пластмассовые кегли. Первые из нападавших так и покатились в стороны, но вот вторая волна подмяла под себя землянина, придавила его к холодному полу, и десятки рук вцепились в него. Но и тогда он продолжал извиваться как змея.
А жрица, отныне по старинным традициям став и в самом деле главной среди коллег, покрикивала на сопевших от усердия бойцов храмовой стражи:
– Осторожнее, осторожнее! Раб особо ценный, я сама чуть позже займусь его укрощением. Но пока с него и волосок не должен упасть! В цепи его заковать да на стенку моего пыточного покоя поместить!
Пока десяток человек приноравливалось, как сподручнее подхватить пленника и как его потом, извивающегося, вынести, между жрицами, невзирая на присутствие в храме множества замершего в почтении и внимании народа, начался разговор. Первый вопрос последовал от наиболее увешанной золотыми украшениями жрицы:
– О, Аника, неужели на тебя пал выбор судьбы и ты побывала в мире наших благодетелей, учителей и советников?
Аника в последнее время ходила только в военизированной, слегка переделанной под себя форме защитниц тоннеля к монастырю. Причем массивные наганы в кобурах на поясе она носила с двух сторон и патронов держала в запасе сколько не тяжело. Да и плюс здоровенный массивный кинжал, который она реквизировала еще при обыске машины с мумиями охраны высокого гостя. То есть она смотрелась наверняка как самый вооруженный и опасный человек на этой планете. Ну и тон для ответа она подобрала такой, чтобы уже ни у кого никогда не возникло сомнений в ее величии и праве повелевать остальными жрицами.
– Дочь моя, – первое слово было подчеркнуто и сказано с особым ехидством, потому что главная жрица считалась Матерью всея и всего, и только с этим титулом к ней и следовало обращаться. – Выбор пал на меня не случайно. И сделали его не только советники, но и сам Сияющий. А рекомендации дали наши святые!
Она величественно вытянула руку по направлению к статуям двух последних жриц, которые отправились в мир адельванов да там и остались.
– И ты… Мать, – начала одна из молодых, искренне восхищенных жриц, – видела наших священных прародительниц?
– Да, дочь моя! Мало того, одна из них назвала меня сестрой и поменялась со мной колье. Тем самым даря мне свое высшее покровительство!
Аника демонстративно медленно и с артистизмом расстегнула куртку, сняла ее, а потом и рубашку расстегнула до пупка. И неторопливо повернулась вокруг себя, показывая гудящим от восторга и почтения коллегам свою обновку. Понятное дело, что при этом она и словом не обмолвилась, что это самое колье она сняла с почерневшей от времени ссохшейся мумии давно не живущей святой женщины.
Вопрос о новых идолах храма тоже кто-то задал:
– И как они там?..
– О-о! – обманщица расставила руки и воздела их в жесте невероятного восторга. – Они живут словно императрицы! Пусть восславятся на века их имена!
И весь храм минут на пять затянул песню, где в каждой строке повторялись имена возведенных в ранг святых жриц из не такого уж далекого прошлого.
Пока все усердно пели, Аника, вновь надев куртку, подозвала к себе пальчиком, пожалуй, единственную свою близкую подругу из прежней жизни и шепотом начала расспросы. Как первая в иерархии данного заведения, она отныне и не такое могла себе позволить. Причем начала с самого приятного для подруги:
– Будешь моей наперсницей. Потом и бразды управления хозяйством храма передам в твои руки! Что тут до моего прибытия происходило?
– Обеденное поминание по… тебе! – девушка чуть в обморок не падала от счастья, предвкушая приятные изменения в своей жизни. – Тебя после исчезновения (охранник заметил!) тоже стали канонизировать, а по прошествии месяца собирались возвести в ранг святой. Так что твое появление – это настоящее чудо из чудес!
– Напомнишь мне и покажешь этого охранника, надо будет его приблизить и возвысить тоже. А как вообще жизнь в столице, в храме и императорском дворце?
– Все без крупных изменений, а про постоянные мелкие козни ты и сама прекрасно знаешь.
– Подбери пяток самых исполнительных и близких нам жриц и приводи их в мои покои. Того охранника – тоже не забудь. Я им скажу, что надо делать на вечерней молитве…
– Будешь вещать проповедь?
– Да…
– О-о! Мать моя Аника! Это же наверняка и сам император с семьей в храм наведается. Ему ведь в первую очередь доложат о твоем возвращении от адельванов.
– Нежелательно, конечно… именно сегодня… Но от моего имени предупредишь всех, чтобы были готовы и к визиту императора.
Когда толпа закончила петь, новая главная жрица вновь вскинула руки к сводам храма и воскликнула:
– Сагири! О нас помнят наши благодетели! Они за нами наблюдают с искренней заботой! Мы навсегда остаемся в их сердцах, и они твердо обещали прийти к нам, когда для этого настанет срок. А нам остается только терпеливо ждать и молиться за наших благодетелей!
После этого полагалось всем дружно спеть иную песню, на этот раз с пожеланиями вечной жизни каждому адельвану. Аника же опять воспользовалась своими правами и привилегиями, покинула храм и поспешила уже не в свою прежнюю скромную келью, а в апартаменты главной жрицы, которые с сего часа принадлежали ей. Уж так повелось, что этот высокий пост могли занимать только те, кто побывал в мире адельванов. А если таковых скапливалось несколько, то назначение проводил проживающий при храме советник-адельван.
Последняя жрица, которая сподобилась побывать под солнцем иного мира, умерла год назад, так что оспаривать права Аники на верховенствующую роль в иерархии храма было некому. Вот она без всяких угрызений совести и воспользовалась представившейся возможностью. Еще и само возвращение получилось более чем праздничным и эффектным. Народ собрался, жрицы славят, песнопения, восхваления, и тут раз – очень своевременный выход главной героини на сцену. Да еще и с рабом, подарком самого Сияющего, о которых ходят только легенды, и которого сподобились лично видеть за всю историю мира только две жрицы. Не говоря уже об оружии, которого в этом мире нет ни у кого и неизвестно когда появится.
