Василий Звягинцев - Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром
Но все же полегчало.
Чего так уж рефлектировать? Часовой механизм затикал, обратного хода нет, если только не развернуть сейчас корабль и не отправиться на самом деле Африку завоевывать…
Попутно я стал обдумывать новую гипотезу, теорию «стимулирующего удара». В историческом смысле. То есть, на мой взгляд, русская нация и русская государственность в силу особого набора закономерностей, случайностей и неквалифицированных вмешательств извне зашли в своеобразный исторический и психологический тупик. Революция и советская власть показались выходом. Не кому-то конкретно, а некоему, скажем так, «общему разуму». Такому же, как у муравейника. Никто из особей вообще не думает, а в целом выходит нечто осмысленное. У народа тоже, предположим, есть нечто подобное.
И вот, когда революция свершилась, миллионы наиболее цивилизованных и просто здравомыслящих людей заглянули в пропасть и ужаснулись, когда десятки миллионов обывателей с тоской и слезами вспоминают роскошную жизнь при старом режиме и уже не верят, что она вернется, как над гробом дорогого человека безнадежно и отчаянно мечтают, чтобы он вдруг воскрес — взять и все вернуть! Теперь-то всей мощью пропаганды и психологической науки конца века начать вколачивать в мозги новую систему ценностей! Да подкрепить все стремительным экономическим подъемом! Нэп, начатый на три года раньше, без тормозящей коммунистической власти и с мощным финансовым вливанием — тысяч пять тонн золота для начала хватит?
Думаю, в таком варианте ближайшие полсотни лет никакие радикальные идеи успеха иметь не будут. Но теоретическую сторону еще предстоит подработать, не зря мы везем с собой из Стамбула, кроме батальона офицеров, еще и десяток серьезных экономистов из «бывших», в том числе крупнейшего знатока денежного обращения профессора Трахтенберга.
Однако есть и еще проблема, не дающая мне покоя с самого последнего «сталинского» дня. Тогда я убедился, что даже власти диктатора, подкрепленной абсолютно послушным репрессивным аппаратом, не хватает, чтобы в корне изменить ситуацию. Я проработал там пять месяцев, и с каждым днем сопротивление среды возрастало. А что случилось бы, останься я еще на полгода! Сломал бы это слепое, инстинктивное сопротивление, или оно бы меня размазало по стенке?
А сейчас? Если взяться с другого конца, стать не диктатором, а этой самой якобы неразумной средой? Активизировать не осмысленный властный импульс сверху, а противодействие идеям коммунизма снизу? Неужели не получится? И если нет, то как быть? Признать, что действительно есть в природе, не бог, конечно, а абстрактная, ни от чего не зависящая и самодостаточная сила? Логика истории? Или все-таки тот самый «некто», что играет со Вселенными, как Берестин с полками и дивизиями на компьютере?
Я снова ощутил себя, на одно, правда, мгновение, где-то там, на высших уровнях реальностей. Только теперь без шока и потери сознания. И пожалел о краткости ощущения. Еще бы хоть минуту, показалось мне, и проклятые вопросы разрешились бы все сразу. Но нет, всего лишь намек, однако намек обнадеживающий. Возможно, в следующий раз…
Я даже развеселился. Чтобы легкость и душевный подъем не испарились так же внезапно, как пришли, налил в серебряный бокал немного старого хереса. Подошел к полкам и снял зеленый с золотом справочник. Анахронический для здешней реальности: «Гражданская война в СССР». А ведь дурак главный редактор, как его? Доктор исторических наук, профессор Азовцев Н. Н. Какая же в СССР могла быть Гражданская война, коли он возник аккурат после ее победоносного завершения? Посмотрим, а что же мы имеем на сегодняшний, пока еще не измененный день?
«…25 июля 1920 года Дроздовская и Марковская пехотные дивизии внезапным ударом отбросили с занимаемых позиций части 3-й и 46-й стрелковых дивизий Красной армии, и в образовавшийся прорыв устремились полки конного корпуса генерала Бабиева. В тот же день части русской белогвардейской армии вышли на подступы к Александровскому (Запорожье).
…На польском фронте войска 1-й Конной армии и Юго-западного фронта продолжали успешное наступление на Люблин. Понеся серьезное поражение, 2-я польская армия отступала. На всей территории Украины и Белоруссии восстановлена советская власть. Она же вновь организовалась в освобожденных районах Восточной Галиции. Главревком принял декларацию о создании Галицинской Социалистической Советской республики.
…В Азербайджане Красная армия взяла Нахичевань.
…В Армении велись переговоры с «дашнакскими авантюристами».
…В Туркестане под руководством Фрунзе разрабатывалась Бухарская операция, долженствующая сокрушить «последний оплот международного империализма и внутренней контрреволюции в крае» (при том, что с означенным оплотом, т. е. Бухарским эмиратом, имелся соответствующий договор о дружбе и сотрудничестве).
…На Дальнем Востоке продолжались бои на Амурском фронте».
Да, полное впечатление, что за исключением небольших неприятностей в Северной Таврии дела у большевиков идут прекрасно. Еще немного, еще чуть-чуть, и Советская Россия покончит с остатками антинародных сил по всему многотысячекилометровому фронту и понесет на своих штыках свободу польскому, германскому, французскому, китайскому и все прочим пролетариатам! А потом приступит к «окончательному решению» внутренних проблем, которых тоже масса.
Но, как писал в знаменитом романе Юрий Тынянов, «еще ничего не было решено…»
…И вот тут, дописав до этого места, я вдруг остановился, пораженный. Простейшая мысль, но как она до сих пор не пришла в голову ни мне, ни кому-то из нас? Или пришла тому же Сашке, но…
Антон нас заверил, убедил, отправляя сюда, что дарит нам великолепную, чистую историческую линию, где нет ни аггров, ни форзейлей, где мы сможем «петь и смеяться, как дети». Но как же так?
Если эта линия вне сферы их воздействия, здесь должно быть что угодно, но не наш двадцатый год с белыми, красными, мировой войной и оккупированным союзниками Константинополем. А если все это есть, то должны быть и пришельцы! Сильвия-то с Антоном как раз в этой реальности работали, с Черчиллем и царем-освободителем общались… Очередной обман и всего лишь сдвиг по той же лестнице на два марша ниже? Или я чего-то не понял в его объяснениях?
Без форзейлей и аггров Россия и мир после десятого века, когда они впервые вмешались в земные дела, должны были настолько уклониться в сторону, и мы бы здесь имели абсолютно неизвестную реальность!
Однако что из того? Что толку сомневаться? Был бы рядом со мной Воронцов, скажи я ему о своих терзаниях, что он мог бы мне ответить! Не иначе как словами все того же неизменного Гумилева (а он ведь, кстати, тоже еще жив и с ним можно довольно скоро встретиться), ну вот, предположим, такими:
Среди бесчисленных светилЯ вольно выбрал мир наш строгийИ в этом мире полюбилОдни веселые дороги.
Когда тревога и тоскаЗачем-то в сердце закрадется,Я посмотрю на облака,И сердце сразу засмеется.
И если мне порою сонО милой родине приснится,Я так безмерно удивлен,Что сердце начинает биться.
Ведь это было так давноИ где-то там, за небесами…Куда мне плыть, не все ль равно,И под какими парусами.
Примечания
1
Revenons a nos moutons (фр.) — Вернемся к нашим баранам…
2
Левашовым коротко пересказано содержание первой книги романа.
3
Последний довод королей (лат.). Имеется в виду использование вооруженной силы (примеч. авт.).
4
Следовательно — выпьем! (лат).
5
СНИП — строительные нормы и правила.
