Елена Звёздная - Любовь и магия (сборник)

Откуда в этом маленьком провинциальном городке столько народу?

Даже дряхлые и хворые явились сегодня на площадь, чтобы поглазеть на публичную казнь. На помосте возвышались два столба, к которым были привязаны люди. У одного из столбов стоял бедняга с крючковатым носом и хищно поглядывал на горожан.

Второй была она.

Юноша напрягся, растолкал локтями двух тучных верзил и рванул вперед. Один из здоровяков попытался ухватить Армандо за куртку, но, получив локтем в нос, разразился бранью. Несколько зевак, оказавшихся по соседству, начали хохотать над неуклюжим селянином, и Армандо удалось ускользнуть. Последний рывок – и он у помоста. Только сейчас Армандо услышал проклятия, которые выкрикивал привязанный к столбу осужденный. Он проклинал толпу, священников и даже самого Господа, чем вызвал негодование возмущенных зрителей. Тухлые яйца, помидоры и просто камни полетели в незадачливого беднягу. Но не это поразило Армандо. Девушка, в чьей судьбе он принял такое большое участие, стояла рядом и молчала. Тело приговоренной повисло на веревках, которыми ее привязали к столбу, глаза смотрели в пустоту. Когда огонь добрался до осужденных, мужчина с крючковатым носом неистово завизжал и вскоре стал просить о прощении, чем вызвал очередное ликование толпы. Теперь яйца и камни полетели в сторону девушки. Та по-прежнему молчала.

«Неужели она совсем не чувствует боли? – подумал Армандо. – Нет. Я не дам ей умереть так».

Он решился. Рукоять спрятанного под плащом кинжала приятно охладила руку. Армандо шагнул вперед, оттолкнул одного из слуг инквизиции, который преграждал ему путь, и заскочил на помост.

Лезвие вошло в тело девушки и пронзило сердце.

Бедняжка дернулась, вся затряслась, глаза ее округлились. Армандо выдернул окровавленный клинок, отбросил его, обнял обреченную и прижался к ее рту губами. Он что-то говорил, но сам уже не помнил своих слов. Когда его тащили с помоста, били кулаками и палками, он не чувствовал боли. Он не позволил ей стать Fumantem carnis, и это было главное.

Когда его подвели к Фабио, тот смотрел свысока. Инквизитор подошел к Армандо, нагнулся, взял юношу за подбородок и прошептал:

– Хоть ты и послан епископом, но, если я тебя пощажу, эта толпа примется за меня.

– Это пособник Сатаны! На костер его! – заорала женщина в черном платке, стоявшая поблизости, и швырнула камень, который чуть не задел самого Фабио. Тот отпрянул.

– Нет! Сначала подвергнуть его испытанию водой, пусть выбьют из него признание, как положено!

Армандо поднял глаза и узнал в кричавшем того самого здоровяка, которому он несколько минут назад расквасил нос. Толпа стала надвигаться. Фабио снова нагнулся и прошептал:

– Я могу помочь тебе лишь так, как ты помог своей подружке.

Инквизитор поднялся и закричал:

– Это еретик! Он испортил вам веселье, так пусть сам и исправит то, что сделал! На костер его!

Ликующая толпа потащила Армандо к горящему помосту.

Эпилог

Когда огонь стал лизать пятки, она не ощутила боли. Она даже не почувствовала запаха гари. Она не слышала голосов ревущей толпы, не обращала внимания на брошенные в нее предметы, не замечала едкой горечи во рту от набившихся в него хлопьев сажи и копоти. Волшебный напиток стер все, лишив ее человеческих чувств. Ракель вяло шевелила губами и повторяла раз за разом заветную фразу:

– Fumantem carnis! Fumantem carnis!

Но страх сжимал ее сердце. Она боялась, причем сама не знала чего. Не смерти, нет. Ведь она уже умерла тогда, на празднике ведьм, когда отведала волшебного зелья Матерей. И лишь когда острый клинок пронзил ее грудь, Ракель дернулась и вернулась в этот мир. Пусть на мгновение, пусть на миг, но она испытала все чувства разом. Молодой красавец держал ее за руки, смотрел в глаза, и она вдохнула запах его волос. Когда он поцеловал ее, Ракель ощутила вкус его мягких губ.

– Я не хочу, чтобы ты уходила так. Одна, без меня, – произнес он, и Ракель услышала эти слова.

И пусть ее сердце ожило лишь на мгновение перед тем, как остановиться навеки, девушка поняла, что испытала новое чувство, которое оказалось сильнее любой магии, любого колдовства.

Ракель впервые познала Любовь.

Юлия Данцева

Кофе со льдом

– Вода теплая. А кофе остыл. Неужели так трудно сделать кофе по-турецки так, как я люблю?

Когда он говорит со мной таким тоном, кажется, что в голосе звенят льдинки, как в пустом стакане, если тот потрясти. За воротник рубашки стек холодок. Кстати, его рубашки. Недовольное «Я же просил не надевать мои вещи!» я уже пережила.

– Прости. Сварю новый. В воду сейчас добавлю льда.

С экрана телевизора улыбнулась мулатка с белым цветком за ухом. «Кто сказал, что рай на земле невозможен?» Конечно, возможен. Жди меня, райский остров. Скоро, уже скоро! Я использовала все обаяние, чтобы уговорить Гая поехать на Бали. Через две недели забуду про холод, лед и грязь родной Москвы. Новый купальник бирюзового цвета лежит на верхней полке в шкафу и согревает душу.

– Некогда. Опаздываю. Сегодня встреча с заказчиком. Найди мое портфолио. То, последнее, где фотографии с последней выставки. Его интересуют натурные съемки – природа, пейзажи. В необычном ракурсе.

Не переставая думать о купальнике и теплом белом песке, прошла в кабинет и отыскала пухлую папку. Протанцевала по коридору в ритме сальсы под аккомпанемент воображаемой гавайской гитары.

– Ну, где ты там? Сказал же, что опаздываю! Копуша…

Уже в куртке стоит в коридоре. Встала на цыпочки, дотянулась до слегка колючей щеки. Высокий. Я со своими метр шестьдесят четыре по сравнению с ним пигмей. Взъерошила его светло-русые волосы. Гай раздраженно поправил творение топового стилиста. Прикоснулась губами, вдохнула родной запах. Свежий, ледяной. Ни на что не похож.

– Гайчик, Гайчонок…

– Прекрати! Сто раз просил, не называй меня дурацкими прозвищами.

Хлопнула дверь. Жалобно отозвались колокольчики «музыки ветра» над ней. Снова вспомнились льдинки в пустом стакане. Поежилась, плотнее запахнулась в рубашку. Пусть злится. Глупые прозвища и рубашки – это не отдам. В конце концов, стираю их я. Значит, имею полное право носить, когда вздумается.

Только успела дойти до кухни, как телефон противно загудел и завибрировал на стеклянном столе.

– Ева! – Опять за воротник потек холод, словно сквозняком пробрало. – Из-за тебя я забыл портфолио. Возвращаться не буду. Сейчас же привези! В офис. Ну, ты помнишь. Там внизу – кафе. Вызови такси. Или лучше на метро, так будет быстрее.

Футболка с длинным рукавом, джинсы, свитер, куртка. Обязательно – теплый шарф. Апрель в Москве – не повод для весны. Но в душе плещется теплый океанский прибой, и озябшая, еще сонная после зимы столица кажется радушней и светлее.