Драконий бог Нары - Мидзуна Кувабара
«К дьяволу тебя, Мицухидэ. Переродиться лишь для того, чтобы восстать против господина Нобунаги?!»
— Сасса-доно, коли Хирагумо попадет в руки Акети, то станет воистину серьезной угрозой. Даже сейчас преисполненные ненавистью к господину духи тайно собираются у древней столицы. Ежели силы горы Хиэй и Ига[45] объединятся с Мицухидэ, нам не поздоровится…
— Я все прекрасно понимаю, — резко перебил Наримаса. — Если нуэ не могут расправиться с тобой, проклятый Хирагумо, так я убью тебя собственными руками. И играть силами Перерожденного, заточенного в броню тела, ты не сможешь. А вас, чертовы Мацунага Хисахидэ и Акети Мицухидэ, перед пробуждением господина Нобунаги я сотру с лица земли!
* * *
Преследуя Наги, Наоэ вел автомобиль на юг. Чиаки, перегнувшись с задних сидений, спросил у Такаи:
— Ну что она?
— По-прежнему идет. Я отправил за ней Гохододзи.
— Наверное, направляется к Хисахидэ, — предположил Наоэ, уверенно держа руль.
Такая сосредоточился на лезвии кинжала, отражающем то, что видел Гохододзи, а Чиаки, открыв карту, добавил:
— По-моему, сознания этого чудовища и Хисахидэ как-то связаны.
— Что? — Такая поднял голову и взглянул на Чиаки через плечо: — В смысле?
— Когда в Наги вселились, она слышала голос Драконьего Бога. Он обещал, что защитит ее. По крайней мере, так она мне сказала. А еще Наги уверена, что я — его слуга.
— Драконий Бог? Это ведь не…
— Да. Возможно, Мацунага Хисахидэ. Ведь Наги молилась на горе Сиги — не знаю, о проклятии на отчима или еще о чем, но только я думаю, что ее ненависть и злоба Хисахидэ слились в одно.
— Значит, тот, кого она приняла за Драконьего Бога, на самом деле Мацунага Хисахидэ? — вмешался Наоэ. — Сильные эмоции пробудили его, и он вселил в Наги-сан Хирагумо, по сути часть себя… То есть, ее ненависть была настолько сильна, чтобы смешаться с чувствами Хисахидэ? Неужели она до того ненавидит отчима?
— Почему бы и нет… — Такая помрачнел: их с Наги детство и семейные обстоятельства оказались достаточно схожими, чтобы он понял ее чувства с пугающей ясностью. — Мать была ее единственным другом. Девочка хотела защитить ее больше всего в жизни. В смысле, даже ты… — это уже относилось к Наоэ, — предположим, у тебя был единственный любимый человек, и она совершила самоубийство. Разве ты не стал бы ненавидеть того, кто довел ее до этого? Ты бы наверняка затаил на него злобу, правильно я говорю?
Наоэ глянул на Такаю, но смолчал. На подобный вопрос из уст Такаи ему оставалось лишь промолчать… но да, теперь он действительно понял, даже очень хорошо.
— Но, прежде всего, я никогда не позволил бы этому человеку убить себя.
Чиаки глубоко вздохнул и хлопнул Наоэ по затылку:
— Дурак. Если бы, да кабы… Я-то тебя знаю: ты сразу б налетел со своим тебуку прежде, чем что-то подобное произошло, правда?
— А? Серьезно? — удивленно переспросил Такая. — Так ты правда из тех, кто с цепи срывается, а?
Наоэ снова промолчал, только на лице отражалась внутренняя борьба. Чиаки протяжно присвистнул, отвернулся и драматично прокомментировал:
— Что уж наверняка, так это то, что ради кое-кого у него башню снесло бы конкретно.
— ???
Наоэ в ужасе перебил:
— Не обращайте внимания, Кагетора-сама! Посмотрите лучше, как там Гохододзи. Пожалуйста, не спускайте глаз с Наги-сан.
— Чего? Ах да, — и Такая снова уставился в кинжал.
Чиаки отвлекся на вид из окна. Сельскую местность, сверкающую под солнцем, испещрили пруды с золотыми рыбками.
— Мм? — в глаза бросилось что-то странное, двигающееся рядом с машиной, и Чиаки, моргнув, прижался носом к стеклу. — Какого?!
На вскрик оглянулся Такая:
— Что еще… Ай!
Не отставая от автомобиля, рядом летел огненный шарик. Но тут же он раздвоился, потом их стало десять, а потом шаровые молнии в мгновение ока окутали машину сияющим туманом.
— Наоэ!
— Слушаюсь! — Наоэ прибавил ходу.
В попытке оторваться от преследователей Presia набрала скорость, но «молнии» не собирались упускать добычу.
— Это что, огни хоихои?!
— Наоэ! Мы в ловушке!
Наоэ судорожно выворачивал руль, принуждая огни петлять взад-вперед над дорогой, однако избавиться от них не получалось. Тогда Чиаки высунулся из окна и атаковал силой. Тщетно: разорванные на части, огни очень быстро восстановили прежний вид.
— Нагахидэ! Это онре в огне!
— Тогда изгоняем?!
Рой огней плотно окутал машину, совершенно закрыв обзор.
— Тормози, Наоэ! — завопил Такая. — Сейчас мы с ними разберемся!
Наоэ, в свою очередь, не слишком-то улыбалось объясняться с агентством проката по поводу обожженного автомобиля, и он ударил по тормозу. Они выкатились наружу, навстречу облаку огней, танцующих в воздухе.
— Хоихои Рюо? Но почему они нападают?
— Должно быть, Хисахидэ приказал. Кажется, он способен контролировать огни хоихои… И даже нуэ Тоити.
— В смысле, это чтоб мы не догнали Хирагумо? Вот жопа! — Такая вскинул глаза. — Хватит уже стоять, давайте уберем их.
Чиаки ухмыльнулся:
— Ооо, да. Это наше всё.
Огни хоихои, собравшиеся плотно, словно туман, явили пламенные кровожадные лица. Вокруг плясал и вихрился горячий ветер — и огни ринулись в атаку.
Такая, Наоэ и Чиаки сомкнули ладони в знаке Бисямонтэна:
— Бай!
Онре замерли на месте.
— Номакусаманда боданан баисирамандая соака! — прочитав мантру бога-хранителя, Такая повысил голос: — О великий Бисямонтэн! Даруй мне силу твою, дабы уничтожить этого демона!
В ладони перерожденных хлынула сила, и из тел вырвался серебристый свет. Онре отчаянно пытались освободиться и напасть, но парализующее заклинание держало их крепко. Воздух звенел от захлебывающихся воплей. А потом скопившаяся энергия взорвалась, заполонив собой все. Такая выкрикнул:
— Тебуку!
Глава 8: Погребальное пламя демона
Наги пришла в себя, сидя на берегу маленького пруда в парковой зоне. Она рассеянно огляделась и поняла, что пруд на самом деле и не пруд вовсе, а замковый ров. Потом Наги заметила, что так и осталась босиком и в пижаме, которая теперь к тому же расцвела грязными пятнами.
— О…
Внезапно в голове прояснилось. Но что же она тут делает? Как сюда попала? Когда? Легла же спать в собственной комнате, так почему очутилась неизвестно где? Почему?
«Я что, лунатик?»
Медленно впадая в панику, она инстинктивно обняла себя за плечи.
«Что со мной… происходит?»
Она огляделась еще раз. Около рва возвышалась каменная стена, и утренняя мгла окутывала парк и древние развалины. Из всех признаков жизни только гудок электрички доносился откуда-то издалека.
Вдруг Наги машинально развернулась: сзади что-то хрустнуло.
— Е… есть здесь кто?
Было слышно, как кто-то шагает по траве.
