Василий Гавриленко - Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

Как жалко, как обидно ему стало за то время, что он провел в подземном

мешке под названием Подлинный ЯДИ!

Вот паучок, повисший на тонкой ветке.

-Ты умнее меня, - прошептал Андрей пауку, но тот не понял и спрятался в

листве.

Деревья замахали ветками, словно приветствуя нового берендея. В

прохладном сумраке таилась земляника. Где-то стучал дятел.

Лес понемногу спустился в низину, земля стала влажной, но не вязкой; все

чаще попадались сгорбленные низкорослые березы и замшелые пни.

Андрей, почувствовав усталость, присел на пень.

И вдруг...

Солнце будто взорвалось перед изумленными глазами Островцева, покрыв

небо ровным оранжевым налетом, тут же покрасневшим. Налетел ветер –

колючий, знойный, швырнул в лицо несколько осенних листьев с красными

жилками.

Миллионы невидимых стрел со всех сторон летели к Андрею, безжалостно

втыкаясь в тело, проникая в легкие, причиняя нестерпимую боль. Островцев встал

было с пня, но тут же упал на колени: носом хлынула кровь. Он захрипел,

схватился руками за горло, тщетно пытаясь избавиться от стрел, рухнул лицом в

пожухлую траву. Листья равнодушно сыпались на него.

13

БЕЛЫЙ ОЛЕНЬ

Я глядел на бесконечную стену, не в силах произнести ни слова. В

Джунглях я слышал россказни о резервациях, но не верил в них. И вот

резервация передо мной.

-Что это? – повернулся к Марине.

-Я же сказала, Москва - самая большая резервация в Джунглях.

Ветер поднял с земли снег, заслонивший от наших взоров Москву. Когда

вихрь угомонился, Марина уже направлялась к резервации.

-Марина, - я догнал, преградил ей путь. – Нам не стоит туда соваться.

-Почему, Андрей?

-Вспомни, что было в Калуге.

-Это не Калуга.

Марина рукой отстранила меня.

Я посмотрел, как удаляется ее фигура, сплюнул на снег и побежал следом.

-Подумала было, что ты не пойдешь, - улыбнувшись, сказала Марина,

когда я поравнялся с ней. - Хотела поворачивать обратно.

Я хмыкнул – что тут скажешь?

Небо скукожилось.

Вблизи стало понятно, что стена сооружена из кубов, плотно подогнанных

друг к другу. Каждый куб – несколько спрессованных автомобилей.

-Пойдем, я знаю, где лазейка.

-Ты что, уже была здесь? – удивился я.

-Я родилась в Москве.

Вот оно что!

-А как же тебя занесло в Джунгли?

-По глупости.

Я умолк, пораженный простотой ответа.

Марина нетерпеливо махнула рукой, мы двинулись вдоль стены.

Когда началась метель, я заволновался: скоро ночь и здесь, на открытом

пространстве, нам придется худо.

-Что ты ищешь?

Марина повернула ко мне щеку, облепленную снегом. В глазах

растерянность.

-Белого оленя.

-Чего?

Отмахнулась и побежала вдоль стены, задрав голову.

Черт возьми, она что, свихнулась?

-Надо искать убежище – скоро стемнеет!

Метель скомкала мои слова, пригвоздила к земле крупными снежинками. И

тут я увидел белого оленя: в один из кубов попался белый автомобиль,

причудливо изогнувшийся под прессом.

-Вон он, твой олень! – закричал я.

Марина вынырнула из метели.

-Отлично, Андрей.

Под оленем, став спиной к стене, она отсчитала девять шагов вперед.

Руками расчистила снег.

-Что стоишь? Помоги!

Ржавая крышка с надписью «Мосводоканал», прихваченная кое-где льдом,

поддалась не сразу.

Облако пара поднялось из черной дыры. Запах плесени, болота. Узкая

лестница ползет вниз, цепляясь за стену бетонного колодца, дна которого не

видать.

Этот колодец ведет в резервацию… Резервация! Оживший бред игрока.

Неужели я попаду в нее?

Марина ступила на лестницу, стала спускаться. Совсем исчезла из виду…

-Андрей?

Голос нетерпеливый, недовольный.

Иду.

Я полез в колодец.

-Марина.

-Тс!

Тонкий палец прижался к моим губам. Колодец привел нас в широкий

тоннель.

-Здесь лучше тихонько. Пошли!

Держа меня за руку, Марина двинулась вперед. Под ногами хлюпала вода.

Мало-помалу мои глаза стали кое-что различать в темноте.

Тоннель со щербатыми сводами, ржавыми балками. С потолка – вечный

дождь.

Из тоннеля вышли в просторный зал с колоннами.

-Метро, - глухо сообщила Марина. – Осторожно, лестница.

Мы взобрались на каменную платформу. Из-под поддерживаемого

колоннами купола шел дождь, звонко стуча по граниту. Напротив нас остановился

поезд.

Марина подошла к одному из вагонов, встав на цыпочки, сняла что-то с

крыши. Щелчок – и у нее в руках возник сноп света.

-Мой тайник, – сообщила Марина, направив фонарь мне в лицо.

-Прекрати, - сказал я, заслоняясь рукой.

Она повернула луч в сторону: я увидел в вагоне поезда пассажиров. Время

сделало фотографию на память: перегруженный вагон метро, кто-то из

пассажиров смотрит на часы, кто-то читает, кто-то спит.

-Пойдем, Андрей.

Луч переметнулся на залитый водой пол. Светлые пятна запрыгали на

стенах и потолке. Я увидел люстры, рисунки.

Мы спустились на пути перед носом поезда.

Марина пошла впереди, я следом, радуясь, что под ногами тянутся рельсы.

Скоро я перестал обращать внимание на выныривающие из темноты

станции – ноги налились свинцом, в голове гудело от капели, крысиного писка,

глухого шлепанья наших ног по лужам.

Хотелось наружу - к холодному сухому воздуху и звездам.

Очередной зал распахнулся перед нами. Нащупав фонарем лестницу,

Марина направилась к ней.

У красноватых колонн застыли бронзовые фигуры.

Луч фонаря заметался по гранитному полу, залитому водой. Нашел люк.

-Андрей, открывай.

Я напрягся, откинул крышку в сторону. Вода устремилась в отверстие

гулким водопадом.

-Лезь!

Невозможно было не заметить появившуюся в Марине резкость. С чего бы

это?

Однако ни спорить, ни возмущаться я не стал.

Бетонная кишка вела в короткий темный тоннель, в конце которого – сердце

радостно забилось – серпик луны.

Марина отключила фонарь.

Ночное небо подалось навстречу.

Мы оказались посреди темной улицы - очертания полуразваленных домов

неясно рисовались в ночном свете.

Я с наслаждением вдохнул.

Не успел выдохнуть, как пронзительный стрекот разорвал тишину, и над

нашими головами пронеслась вертушка.

-Стрелки! – я повернулся к Марине, но она не выразила ни страха, ни

удивления. В руке у нее что-то белело.

-Прости.

Это произошло мгновенно, а мне показалось - длилось целую вечность.

Острие шприца с месяцем на самом кончике, приблизилось к моей шее и

вонзилось в нее, сразу же разлив по телу слабость, не позволившую устоять на

ногах. Марина подхватила меня, уложив на снег лицом к небу.

Часть вторая

КОНУНГ АРТУР

1

КОКАИН

-Конунг Артур, здесь Шрам.

Обмотав руку липкой тряпкой, я снял вскипевший чайник, поставил на

стол, изрезанный ножом.

Стрелок по имени Николай терпеливо ждал.

-Зови.

Николай отодвинул заскрежетавшую дверь – из вагона устремился густой

пар. Стрелок спрыгнул на скрипнувший снег.

Поезд остановился на ночь посреди Джунглей. Я требовал от машиниста

продолжать путь, но тот не поддался ни уговорам, ни угрозам.

-Как хочешь, конунг, - сказал он, глядя мне в глаза. – Ночью не могу – не

ровен час, угодим в яму.

Пришлось отступиться, чтоб не терять время.

-Конунг?

Я обернулся.

-Присядь, Шрам.

Он, конечно, остался стоять, здоровенный игрок, продавшийся стрелкам за

то единственное, что так необходимо ему, и что невозможно достать в Джунглях,

– за кокаин.

-Хочешь чайку? – спросил я.

Шрам что-то промычал, мотнув башкой. Широкое лицо делил надвое шрам,

отчего казалось, что у игрока два носа и четыре губы.

Я отпил из алюминиевой кружки.

-Что имеешь сказать?

Шрам взмок: непривычно находиться в помещении, тем более - в жарко

натопленном.

-Неподалеку поляна, конунг. Там игроки, - сообщил он, косясь на потолок.-

Кажется, они думают, что твой поезд – Последний.

-Это всё?

-Все.

Я откинулся на спинку стула, несильно ударившись затылком о стенку

вагона, и засмеялся.

-За такой пустяк ты надеешься получить дурь?