Николай Васильев - Битва при Тюренчене
- Да, пожалуйста, можно индивидуально? - ухватилась за его "подставу" Надин.
Их сексуальные отношения к тому времени обрели полноценность. Разрушителем табу стала Наденька, когда узнала от Городецкого-Карцева про существование безопасных дней, которые у нее как раз настали. Она тотчас оседлала жениха, и восторг ее был полным: Карцев сопровождал, конечно, соитие многообразными ласками...
- Неужели все женщины в браке так счастливы? - шептала Наденька. - То-то они замуж рвутся... Хотя я спрашивала свою одноклассницу, Валю Говорову, которая уже год как замужем, и она мне сказала, что это удовольствие для мужчин. Ее мужу оно необходимо для разрядки, а она просто лежит и терпит, пока он на ней дергается.
- Бедная Валя! - сказал Карцев. - То ли она от природы фригидна, то ли он не смог найти ее эрогенные зоны.
- Что еще за эрогенные зоны? И что такое "фригидна"? - спросила с подозрением Надя.
- Тебе это знать не обязательно, - попробовал открутиться Сергей. - Ты - сплошная эрогенная зона. Из тебя эротика просто брызжет...
- Не финти, рассказывай и показывай!
Татьяна встретила их на выходе из зимнего сада (дело было в воскресенье, после обеда) с недоумением.
- Вы знаете, что пробыли там почти пять часов? Чем можно заниматься столько времени? И что за синяки у тебя под глазами, Надежда?
- Целовались, что же еще, - не моргнув глазом, соврала Надин.
- Врешь! За пять часов ваши губы совершенно бы распухли, а этого нет. Зато синяки просто ужасные!
- Ты, правда, хочешь знать правду, Танечка?
- Неужели у вас теперь все по-взрослому? А что скажет мама? И, тем более, папа?
- Ничего не скажут, если ты мне поможешь эти синяки замаскировать. Тащи пудру, кремы, одеколон, быстро!
Оставшись через два дня на обжитой скамейке зимнего сада и тотчас возбудившись, они вновь встали перед проблемой предохранения от беременности. Впрочем, Карцев был уже к ней готов, порывшись накануне в интернете.
- Принеси хозяйственное мыло и раствор марганцовки, - сказал Сергей своей душечке. - Первое понадобится перед "актом", а второй после того как.
- И все? Кто тебе это посоветовал?
- И все. Посоветовала хозяйка борделя.
- Ты ходил в бордель?!
- Только за советом. И получил его, дай бог здоровья этой тетке.
- А если бы тебя там кто увидел?
- Я наклеил усы и бородку.
- Городецкий! Ты прямо как волшебник. Но это точно помогает?
- Ее девочки все этим пользуются.
- Ты их видел?!
- Свят, свят, свят! Конечно, нет!
- Городецкий! Ты опять из меня дуру делаешь?
- Честно не видел. Ну, неси скорее...
Глава семнадцатая. Рождественские сюрпризы
В канун рождества семья Городецких въехала в четырехкомнатную квартиру на третьем этаже второго дома Гадалова, расположенного на Воскресенской улице напротив его основного, "электрического" дома. Впрочем, электрическое освещение было уже устроено и здесь, а также все, что обещал Сергей матери: паровое отопление, канализация и водопровод. К основным комнатам примыкали большая кухня, комната для прислуги, прихожая, туалет, ванная и кладовая - есть, где разгуляться! Арендная плата была весьма высокой, но Карцеву это было по барабану: еще наживем! Доход его стал стабилен, складываясь, помимо шальных акций, из денег от реализации роман-газеты, оклада в товариществе "Драга" и начавших поступать плат за патент на застежку-молнию (он был оформлен в равных долях на Прошина, Баева и Городецкого). Не считая такой мелочи, как официальная зарплата в архиве. Впечатлял и доход матери (около 400 рублей в месяц), на имя которой также были оформлены патенты: на бюстгальтер и трусы женские и мужские - хотя они дохода еще не приносили. Дом на Малокачинской был продан, хоть выручили Городецкие за него немного.
Рождество всей семьей отметили в доме генерал-губернатора, который устроил большой прием для именитых людей города. Карцев решил воспользоваться этим случаем и уговорил Елену Михайловну устроить показ моделей новых платьев и зимних пальто, а также сапожков из ателье Прошина (самого его, конечно, среди гостей не было). Модели демонстрировали под музыку Надин, Татьяна, Катенька и сама Елена Михайловна, которая произвела фурор своей аристократичностью, элегантностью и красотой. Когда, в конце концов, перешли к танцам, у нее не было отбоя от самых респектабельных кавалеров, первым из которых оказался генерал-губернатор. Апогеем стало два предложения руки и сердца от вдовцов: золотопромышленника и врача. Первый ни Городецкому, ни Карцеву не понравился ("старообрядческого" вида, фу!), но врач всем был хорош: высок, интеллигентен, но крепок, немногословен, но собеседника слушает внимательно. Именно поэтому он показался обоим Сергеям опасной кандидатурой, способной умыкнуть у них мать и женский идеал. Елена Михайловна не сказала обоим претендентам ни "да, ни "нет", но Карцев заметил, что на врача она исподтишка пару раз взглянула.
- Что ты все мать высматриваешь? - подошла к нему с упреком невеста.- Почти со мной не танцевал...
- Три раза вальс и одно танго - это не в счет?
- А ты заметил, как на нас во время танго смотрели?
- Да уж. У некоторых мужчин пенсне, монокли и вставные челюсти попадали, а дамы на лорнетках фокусы посместили...
- У кого ты видел вставные челюсти?
- Это я образно выразился, преувеличил...
- А давай еще раз танго станцуем?
- Ты же поняла, что отец и мать и первого-то раза не одобрили?
- А их сейчас здесь нет: отец, видимо, в курительной комнате, а мама в столовой...
- Сережа, - вдруг подошла к ним Татьяна, - наши подружки еще раз хотят на танго посмотреть. Давай им покажем? Ты ведь мне обещал...
- Когда это он тебе танго обещал? - взъярилась Надин.
- Давно, еще в театре, когда его испанцы показывали. А мужчина должен держать свое слово...
- Да ты и танцевать-то его еще не умеешь...
- Я памятливая и переимчивая. К тому же меня Сергей поведет...
- Танцуйте что хотите, - резко бросила Надя и стремительно вышла из зала.
Сергей двинулся было за ней, но был остановлен твердой рукой: - Слово!
Тут Татьяна сделала знак музыкантам и те заиграли только что разученное танго. Присутствующие девушки подобрались поближе к кругу, на который урожденная старшая Плец вытащила Городецкого. Тот встал в позицию, держась от пылкой девушки подальше и начал выписывать ногами и телом прихотливые фигуры. Татьяна тотчас сократила дистанцию и при каждом повороте стала вжиматься в его напружиненный торс и ноги. Городецкий против воли возбудился и тотчас покраснел.
- Что ты делаешь? - с внезапной хрипотцой шепнул он Тане. - Я сейчас брошу танец и уйду.
- Пожалуйста! - еле слышным голосом попросила девушка - Я слежу за входом и, если Надин войдет, буду вести себя пристойно. А сейчас позволь мне почувствовать себя желанной...
- Добром наши фокусы не кончатся...
- Пусть. Я всю вину возьму на себя. Я умею уговаривать сестру, поверь.
- Но есть же еще зрительницы...
- Они меня меньше всего волнуют. Я сейчас хочу волноваться, да что там - трепетать в твоих объятьях... Я столько раз мечтала оказаться на той скамейке в зимнем саду с тобой, вместо Надин!
- Ты не могла подглядеть, чем мы занимаемся...
- Не могла, но чего только не представляла!
- Ты мне его сейчас раздавишь...
- Ничего с ним не случится... Но мимо меня ты теперь спокойно не пройдешь...
- Ну все, все, давай заканчивать этот танец!
Сергей резко повернулся к зрительницам и, держа перед собой Татьяну (для маскировки кой-чего, конечно), сказал:
- Ну как, поняли основные фигуры танго? А теперь разбирайтесь по парам, можно и девушка с девушкой, и танцуйте с самого начала - а я за вами послежу и буду поправлять.
Когда неистовая Надин не выдержала и вернулась в танцзал, она застала почти идиллическую картину: несколько пар, преимущественно девичьих (и среди них Татьяна с Катенькой), прилежно крутили попами, а ее жених ходил меж ними и давал благожелательные советы...
После рождественских праздников неугомонный Карцев придумал новое развлечение для новоявленных родственников: домашний театр! А поставить решил собственную инсценировку знаменитой книги Джона Фаулза "Любовница французского лейтенанта", которую смонтировал десять лет назад, будучи под сильным впечатлением от книги. Фаулз хоть и написал роман в 60-х годах 20 века, однако временем действия сделал викторианскую Англию - то, что надо! Главного героя, Чарльза Смитсона, Карцев решил играть сам, а роль Сары Вудраф поручить Татьяне. Наде как нельзя лучше подходила роль Эрнестины Фримен, а ее матери - роль тети, миссис Тэнтер. Сыграть крупного бизнесмена, мистера Фримена, Карцев надеялся уговорить Михаила Александровича, а на прочие, второстепенные роли пригласить некоторых прежних друзей и подруг Наденьки.
