Николай Васильев - Битва при Тюренчене
- Ты ведь знаешь уже, что для полноты ощущений я закрываю глаза, - чуть досадливо сказал Городецкий-Карцев. - Музыка же прозвучавшая родилась в среде испанских цыган и называется "фламенко". А вот про танго я слышу впервые, - солгал он.
- Мне тоже понравилось, но все это такое чужое и так далеко от русского, что я не могу впустить целиком в свою душу, - призналась Таня. - Послушала, поразилась и пошла своей дорогой. Разве что танго это...
- Ну, пойдем в буфет пить шампанское? - предложила вдруг Надин - У тебя ведь есть с собой деньги, Сережа?
- Тебе еще нельзя по возрасту, - уела сестру улыбающаяся Татьяна, - а мне уже можно.
- Мне тоже теперь можно, ведь я стала невестой, а значит взрослой. - парировала Надин.
- Я пил шампанское и знаю, что оно сильно ударяет в голову и притупляет восприятие, - заметил Сергей. - Если вы хотите что-то расслышать в танго, то лучше подождать до дома: я возьму в буфете бутылку.
- Но хоть пирожными ты нас угостишь? - тоном капризной девочки попросила Наденька.
- Угощу, пошли скорее...
Пока ехали домой на извозчике, сестры все вспоминали чарующие звуки танго, а Сергей им ненавязчиво их подсказывал.
- Да ты, оказывается, лучше нас их запомнил, даром что спящим прикидывался, - замолотила по его груди кулачками Наденька. - Вот приедем домой, надеру тебе уши...
- А шампанское пить уже не будем?
- Будем! Но потом надеру как самому большому обманщику и симулянту!
- Тяжела ты участь жениховская! Где ты, моя прекрасная, одинокая свобода?
- Ах так! Невесту ты готов уже бросить? Сорвал первый цвет маковый и деру? Не выйдет! Приедем домой - попрошу папу тебя арестовать! С отбытием наказания в нашем зимнем саду! А чтобы ты не сбежал, сама буду тебя караулить!
- Караульщица... - с горчинкой вздохнула Татьяна. - Кто б тебя от такого арестанта укараулил...
Отец, однако, шампанское воспретил.
- Тогда будем разучивать аргентинское танго: Таня на пианино, а мы с Сережей на паркете.
Но сразу танцевать не получилось, пришлось сначала Татьяне заучить (с помощью Карцева) мелодию и ритм. Наконец, она заиграла уверенно, и Сергей повел Надю по фигурам танго.
- Это что за танец такой, совершенно нескромный, - возмутилась Мария Ивановна. - И грудь ей смял и ногами друг в друга влипли!
- Что ты понимаешь, мама... Знаешь, какие мурашки у меня побежали по всему телу и волны страсти изнутри поднимаются!
- Что тут знать, конечно, побегут и страсть загорится, когда мужчина к себе так притиснет...
- Но в Аргентине теперь все так танцуют...
- Да где та Аргентина находится, ты хоть знаешь?
- Но и в Испании этот танец уже появился! Испанцы специально к нам приехали, чтобы ему обучить...
- Испанцы - народ горячий, это известно, а нам лучше бы кадриль продолжать танцевать.
- Да, а еще в капорах ходить и веревкой подпоясываться...
- Стоп, - вдруг заявила Таня. - Теперь моя очередь танцевать.
- Ни за что! - одновременно воскликнули мать и младшая дочь.
- Для тебя это слишком фривольно, - пояснила мать. - Вот заведешь себе жениха, с ним и танцуй хоть танго, хоть фанданго.
Татьяна хлопнула крышкой пианино и вышла из гостиной.
- Пойдем в наш уголок, - шепнула Надя Сергею и повлекла тотчас в зимний сад.
Глава пятнадцатая. Трусики.
Смотрины прошли несколько скомканно на фоне презентации белошвейного салона. Женщин пришло много, так что пришлось выстраивать очередь, а потом Сергей стал уговаривать крайнюю группу не ждать понапрасну и прийти завтра - предварительно записав их фамилии. Молодого и симпатичного сына хозяйки женщины, перешучиваясь, послушались, взяв с него слово (понарошку, конечно), что завтра он их встретит и проводит в салон. Губернаторская коляска приехала (слава богу!) по завершении этого инцидента.
Тем не менее, Сергей счел не лишним попросить оставшихся у крыльца уважить губернатора и пропустить его домочадцев в салон без очереди.
- Мама, вот моя невеста, Наденька, ее мама, Мария Ивановна Плец, и сестра, Татьяна Михайловна, - представил он своих будущих родственников.
- Я очень рада вас видеть, - сказала просто Елена Михайловна. - Много слышала о вас от сына и только хорошее. Надеюсь, вы его не обидите.
- И мы много о Вас, Елена Михайловна, наслышаны, - сказала с пиететом губернаторша. - Такое производство своими руками в Красноярске развернули! А сына какого прекрасного воспитали! Мой супруг на него не надышится, а о дочери что и говорить...
- Жаль, что я сегодня занята, - стала извиняться Елена Михайловна, - и не могу уделить вам должное внимание...
- Напротив, можете, мы ведь к Вам заодно и по делу приехали... Сережа так расписал Ваши новшества в женском белье, что мы загорелись себе их приобрести. За ценой мы не постоим и заодно поболтаем, друг о дружке больше узнаем. А потом, когда у Вас найдется все-таки свободное время, милости просим к нам в гости, на обед или ужин...
Из салона семейство Плец уехало вместе с Сергеем, подгадав в своем доме к обеду, после которого женщины занялись примерками обновок, а мужчины прошли в кабинет.
- Должен сообщить тебе важную новость, - сказал Михаил Александрович. - Принято решение о переводе меня в сенат с весны будущего года. Так что жить нам здесь осталось два-три месяца. Придется, видимо, срок вашего испытания с Надин сократить. Ты не против?
- Я обожаю каждый пальчик на ее ручках и ножках. С чего я буду против?
- В этом-то и беда. Вы, молодые, норовите все к физической любви свести, но она, поверьте старику, понемногу слабеет. Тогда как истинная, душевная любовь с годами крепнет. Если успеет зародиться до краха любви физической...
- Мне трудно об этом судить, хотя душевные качества Наденьки, ее искренность, стремление к знаниям и к справедливости кажутся мне очень привлекательными и непреходящими.
- Очень уж она импульсивна... С такой женщиной трудно... Я ведь не сразу с Машенькой познакомился, до этого другую девушку обожал и хотел назвать женой. Вот она очень была похожа с Наденькой, один тип... Все у нас рухнуло в один несчастный день! Я даже толком не узнал, в чем перед ней виноват... Мне просто отказали от дома!
- И потом не узнали?
- Потом я уехал далеко от того города, в Петербург, и стал яростно грызть науки, хотя обладал изрядным состоянием. Потом, через годы встретил Машу, и жизнь моя стала счастливой. По сей день. Ну-с, довольно сантиментов, продолжим наши маньчжурские построения?
Выхода Городецкого из кабинета с нетерпением ждали.
- Ну, как я тебе? Нравлюсь? - с придыханьем спросила Наденька, выпячивая грудь, наверняка облаченную под платьем в бюстгальтер.
- Оччень! - педалировал восхищение Сергей. - Как, как ты это сделала?
- Не дурачьтесь, Городецкий! - прикрикнула на него невеста, - и отвечайте по существу. Да или нет?
- Категорически да! Никогда не надевайте больше этот дурацкий корсет!
Затем повернулся к ждущей своей очереди Татьяне, обволок ее взором, причмокнул, закатил глаза, но так ничего и не сказал. Узрел на заднем плане Марию Ивановну и застыл на месте, изображая благоговейный восторг.
- Клоун! - презрительно бросила ему Надин. - Паяц противный! Сейчас же под арест!
-Есть под арест! - бросил руку к виску Карцев, в последний момент четко выпрямил у него сжатые пальцы и пошел церемониальным шагом в сторону зимнего сада.
В саду вбежавшая следом Наденька прыгнула ему на грудь, сжав ногами бедра. "Когда она этому научилась? - впал в недоумение Карцев"
"Она у меня такая, - самодовольно изрек Городецкий. - Сама на ходу придумывает!"
- Ты знаешь, какие у меня трусики... - шепнула Сергею все еще висящая на нем Наденька.
- Пока не знаю... - таким же шепотом ответил тот. - Покажешь?
- Ой, это жутко безнравственно! - возразила она. - Если ты только очень, очень убедительно попросишь...
- Тогда приступаю...
Через десять минут совсем разомлевшая в объятьях жениха Надин откинулась вольно на спинку скамьи и шепнула: - Можешь посмотреть...
Сергей сел напротив невесты на корточки и стал медленно поднимать по ее ногам подол платья, испытывая при этом немалый трепет. Вот показались изящные щиколотки... стройные голени... трогательные хрупкие коленки... неожиданно полные ляжечки... и, наконец, короткие свободные шелковые трусики желтого цвета, облекающие достаточно крутые бедра и внятный лобок. Тут инициативу перехватил Карцев: взялся руками за щиколотки прелестницы и, вжимаясь в ее кожу, медленно повел ладони тем же путем, что и подол платья перед этим. Вот он огладил ее полные икры... перешел на коленки и заодно осыпал их нежными поцелуями... вот заскользил ладонями по бедрам, сместился на внешнюю, потом заднюю их сторону, не забывая сопровождать поцелуями самую нежную, внутреннюю сторону (почувствовав, что Наденька затрепетала)... вот проник вытянутыми пальцами под свободный край трусиков ... потом ухватил этот край зубами и потянул вниз...
