Андрей Жиров - Отмщение
Дабы хоть как-то отвлечься, Александр занялся поисками очков старика. Эта пропажа отыскалась быстро. Правда одно стекло оказалось потерянным навсегда: разбилось на сонм мелких переливающихся в лучах фонаря осколков. Зато второе уцелело - лишь по краю пошли редкие трещины. Рассматривая линзу, краем сознания адмирал уловил, что диоптрии либо излишне малые, либо отсутствуют вовсе. Хотя, в сумерках может показаться что угодно.
Кузнецов рывком поднялся на ноги. Буквально всунул в ладонь старика очки, а сам принялся оглядываться вокруг. Со шляпой вышло чуть труднее - поземка успела замести белым саваном, да и свет от лампы шел слабый: за пределами яркого круга тьма словно бы опускалась стеной. Но пропажа не иголка - нашлась. Передав старику убор, Кузнецов принялся пересчитывать деньги. И это оказалось самым сложным.
Если вначале адмирал просто собирался абстрактно вытрясти из бандитов несправедливо отобранное, то теперь встал перед выбором. Случившееся наглядно показало, какова истинная цена толстой пачки измятых купюр. Сколько скрыто здесь людских судеб, боли, страха и ненависти. С самого начала Кузнецов рассчитывал оставить лишь немного - ровно чтобы хватило на ночевку и еду, остальное же отдать беженцам или полиции... Однако теперь деньги жгли руки - Александр просто не мог ничего оставить. С другой стороны не мог уйти с пустыми руками...
И в итоге сделку с совестью пришлось заключить. Оставив два измятых червонца, остальные купюры адмирал всучил старику:
- Бери, отец... Я здесь чужой, да и времени нет. А ты может сумеешь раздать, кому действительно нужно...
Старик вначале вяло отнекивался, но в итоге с напором Кузнецова справиться не смог. Даже стал после что-то говорить вслед: то ли благодарить, то ли жаловаться. Но Александр уже не слушал - спрятав деньги в карман брюк, скорым бегом возвращался к Алисе. Девушка, впрочем, не выказала недовольства - вообще ничего. Всё так же понуро стояла, прислонившись спиной к забору. Жалобно ссутуленные плечи, растерянный взгляд - в этот миг она показалась Кузнецову продрогшеё на ветру пичужкой. Инстинктивно адмирал сделал попытку обнять Алису за плечи, прижать, согреть, успокоить...
И тут же содрогнулся, словно от удара током. Перед глазами промелькнули события последних часов - надежда, воплотившаяся в крах. Руки безвольно опустились... Сжав до скрежета зубы, Кузнецов мысленно выругался. Не побоялся бы и прилюдно отвесить себе затрещину, но девушку беспокоить по пустякам не желал. Потому вместо того, чтобы привычно взять за руку, лишь шепнул с тихой лаской:
- Пойдем, нам пора...
Камерун кивнула в ответ и побрела бок о бок с... С кем же? Начальником? Пациентом? Возлюбленным? Или просто собратом по несчастью? Нет ответа...
...Если уж чего Гуревич и ожидал конкретных результатов от маскарадной разведки, то только не таких... Куда там страстям "Гамлета"! Каково повстречать в Томске адмирала, которого уже вторую неделю все искренне считали погибшим? И тут подобно воскресшему покойнику Кузнецов решительно ворвался в жизнь бывших подчиненных. Гуревич никогда страшилок не боялся, даже темноты в детстве. Но когда из ниоткуда, вдруг в толпу окруживших по дикому невезению замаскировавшегося под старика разведчика словно бы ворвался демон, майор испытал настоящий суеверный шок. Разглядев за шрамами и ожогами лицо командира, первым делом в голову полезли накрепко забытые в детстве ужасы.
Однако, уже через секунду здравый смысл возобладал. Не то, чтобы Гуревич яро отрицал существование потусторонних сил - каждый да имеет личное мнение. Но тут превозобладала банальная логика: тела адмирала - и многих других, - так и не нашли. А на войне если не видел погибшим своими глазами - всё может быть. В конце концов, после обстрела у Сургута Добровольский долгое время считал командира погибшим, да иначе повернулось... Да и Ильин наверняка к схожим выводам пришел... Но не беда - ещё повоюем!
Ошибка таким образом полностью исключена. Кого-кого, но уж помнить старшего, тем более уважаемого на флоте, пускай он напрямую и не является твоим начальником - неприлежное правило хорошего офицера. Потому главный разведчик десантников и не сомневался: жесты, походка, голос - профессиональный взгляд лишь помог четче разглядеть. Кузнецов же поневоле не может хорошо запомнить лица и повадки всех подчиненных, а уж тем более - разглядеть за кропотливо возведенной маской.
Хотя на этот счет у Гуревича оставались сомнения - не раз майор ловил на себе подозрительный взгляд адмирала. Главное, что могло выдать - кисти рук, которые никак не загримируешь, не спрячешь. Да еще и очки... Линзы, естественно, без диоптрий. При дневном свете стекло маскируется затемнением, а ночью и так никто не различит. Однако вот Кузнецов, похоже, успел...
Но раскрываться Гуревич не мог, как бы ни хотел. Слишком серьезное дело предстояло уцелевшим разведчикам - такое, что нельзя и самой крохотной ошибки допустить... А в конце концов, адмирал мог привести хвост или вовсе находиться под контролем противника. Последнее, впрочем, Гуревич счел излишне надуманным. Да и вообще опасения казались плодом разыгравшейся мнительности... "Хотя, почему мнительности? - твердо прервал себя майор, в корне задушив желание не смотря ни на что признаться Кузнецову. - Мало ли сейчас лекарств? Нет, всё верно. Не время для излишних эмоций... Нужно выждать..."
Но для местного сопротивления адмирал не мог не быть важной фигурой. Учитывая текущую ситуацию, опыт командира "Неподдающегося" - и вовсе неоценим. Кто знает, вдруг даже решающим. А значит, непременно нужно привлечь Кузнецова как можно скорее. И для этого в первую очередь следует быстро проверить опасения - либо подтвердить, либо опровергнуть...
Приняв окончательное решение, Гуревич молча принял из рук Кузнецова деньги. Попытка отказаться сыграна довольно ловко, правдоподобно - адмирал, во всяком случае не проявлял больше явных подозрений. Из этого майор решил, что для беспокойства повода пока нет, инкогнито не раскрыто. Проводив взглядом быстро скрывшегося в темноте командира, Гуревич огляделся по сторонам и нарочно неловкими мелкими шажками зашаркал прочь.
Но стоило разведчику выйти из слабо освещенного переулка, примыкавшего к вокзалу в совсем уже темную подворотню, движения разительно изменились: старческая вялость, дрожь исчезли как не было. Взамен пришла прежняя звериная грация, равно смешанная со смертоносной точностью. Каждое движение таило скрытую грозную силу. Медленно оглянувшись по сторонам, Гуревич сделал перед лицом неуловимый взмах ладонью. На условный сигнал из тени тут же вынырнули трое теней.
Наскоро майор в общих чертах обрисовал ситуацию, после чего поставил задание: двоим из группы прикрытия следует аккуратно проследить за Кузнецовым, проверить наличие других хвостов, любые контакты. После чего по цепочке передать информацию во временный штаб. Подчиненные ничем не выдали истинных эмоций, разве что мельком переглянулись. После чего лишь кивнули и скользнули обратно в тень. Спустя секунду переулок вновь стал по-прежнему мрачен и пуст. Единственное, что нарушало картину сумеречной дремы - тяжело перешагивающий старик в архаичной шляпе. Впрочем, и он вскоре скрылся из виду, затерявшись в хитросплетении улиц ночного города. Недолгое время в тишине особенно звонко отдавались удары трости по брусчатке, но вскоре и они стихли...
Глава N10 - Ильин, Фурманов, Лазарев. 04.35, 18 ноября 2046 г.
Предчувствия редко подводили Ильина. Полковник накрепко уяснил с самого начала службы: удаче редко свойственно постоянство. Но если подобное случается, будь внимателен, жди. Жизнь непременно вернет с лихвой задолженные неприятности. А уж если правило касается чего-то по-настоящему важного, тут не до исключений...
Именно потому нельзя сказать, что дурные вести застали Ильина врасплох. Скорее Иван Федорович выслушал доклад разведки с искренним облегчением - наконец всё стало просто и понятно. Затянувшийся узел наконец порван, случилось, что давно должно было. И можно не опасаться новых неприятностей, а решать нынешние - тем более, что хуже может быть вряд ли.
Началось всё еще на подходе к Томску - здесь полковник ощущал гнет буквально кончиками пальцев. Непринужденная с виду атмосфера и днем, и ночью оставалась насыщена тревогой, словно статическим электричеством. И последнеё соломинкой суждено оказалось прозвучать из уст наблюдателей авангарда.
Разрешилось все внезапно. Бригада как раз под прикрытием темноты и густой облачности успешно завершила форсирование очередной замерзшей реки. Место оказалось сравнительно безлюдным, так что грозные боевые машины вполне смогли проползти на противоположный берег, не разбудив низким клёкотом моторов пару деревень.
Ильин как раз наблюдал за последним взводом, ныряющим в мрачные сумерки редколесья, когда услышал за спиной сбивчивое дыхание и скрип снега. Обернувшись, полковник увидел именно того, кого ожидал: раскрасневшегося, тяжело втягивающего морозный воздух разведчика. Хотя, конечно, ни красных щёк, ни тяжело вздымающейся груди, ни даже вырывающегося изо рта пара разглядеть в темноте нельзя - картину дорисовало воображение. Но главное оставалось понятным уже теперь: что-то случилось. И весьма серьезное, раз наблюдатель не стал передавать информацию по цепочке, а примчался сам. Судя по изможденному виду, разделявшие демонстрационную колонну и непосредственно бригаду добрые восемьдесят километров пролетел не больше чем за три часа...
