Ярослав Коваль - Магия возможных действий
— Правильно, язык — движущая сила политических взаимоотношений между мирами, — одобрительно закивал Рейр.
— … Так что, как видишь, иавернцы — талантливые лингвисты. Три языка в обиходе — ерунда, распространенное явление.
— Им можно позавидовать. Еще и воины неплохие. — Рейр потянулся, поводил плечами. — Давненько я так хорошо не разминался. Молодцы, ребята, хоть и не мастера.
— Ты здорово дерешься…
— А ты этого не знала?
Кайндел вспыхнула и отвернулась. Фраза показалась ей элементом флирта, но уже через пару мгновений она готова была смеяться над собой, потому что, будто обычная романтически настроенная девчонка, готова увидеть флирт в любой ерунде. «Ничто человеческое не чуждо и профессионалу, — заметила она себе самой. — Завязывай с этим».
И, выплеснув из чаши остатки воды — они были уже не нужны, отправилась смотреть раненых. Мало ли, вдруг будет нужна ее помощь… Рейр взялся ей помогать, с удивительной ловкостью разматывал бинты и фиксировал ломаные конечности — чувствовался немалый опыт. Он был весел, чрезвычайно оживлен и всем доволен, не отказался даже глотнуть винца из фляжки молодого офицера, хотя к спиртному относился с опаской и подозрением.
— Кстати, надо отметить, что успехом в этой схватке я в какой-то степени обязан тебе, — сказал он. — Эта энергия… Я имею в виду старый источник… Она меня будто обновила. То, что происходило со мной, даже близко не напоминает эти «посвящения» из фэнтезюшных романов, однако ж… — Он наконец затянул повязку на плече раненого и красноречиво развел освободившимися руками.
— А ты всерьез полагал, что посвящение в источнике — это когда тебе добавляются очки силы и ловкости?
— Вроде того, — ответил он, улыбаясь.
И, хотя девушка видела, что он лишь потешается, она возразила ему (потому что рассчитывала вызвать на диалог и уже в ходе беседы выудить из собеседника что-нибудь интересное или даже важное):
— При погружении в источник, превосходящий по мощи естественную, «врожденную» силу, маг вынужден, образно говоря, подчинять себе энергетическое средоточие, иначе он просто-напросто будет растворен. В ходе этого поединка чародей поневоле пропускает через себя большие объемы энергии, отчего и происходит физиологическое преобразование. В дальнейшем оно в свою очередь позволяет магу управлять большими объемами чистой магической силы и, соответственно, создавать более мощные заклинания. Так что в понятии «посвящение» есть свой резон.
— В ОСН проводили подобные исследования? — полюбопытствовал он, подавая ей широкую полосу льняной ткани.
— А в Круге что — не удосужились?
— Разумеется, как-то приблизительно так и мы себе это представляем. Но пока руки не дошли изложить это в таких стройных формулировках.
— Дело не в формулировках. Просто я удивлена, что ты, как я понимаю, прошел еще не все преобразования. Преобразования человеческого облика — все, но человеческим же обликом не ограничивается…
— А сколько преобразований, по-твоему, должно быть?
— У меня было четыре.
— Ну всего-то на одно больше, чем у меня.
— Проходить преобразования можно и с помощью артефактов, не обязательно магические средоточия искать. Кстати, четыре — не предел. У нас есть парень, прошедший пять. Он теоретик, однако любые теоретические выкладки проверяет на практике. Вот и результат.
— Хорошо быть теоретиком.
— Да, теоретикам везет…
Рейр говорил неохотно, и в какой-то момент у нее возникло ощущение, что он догадался о ее планах, поэтому теперь следит за каждым словом и от греха подальше предпочитает вообще молчать. Но ощущение было ошибочным, его не подтверждали те мельчайшие приметы мимики и тона, которые она улавливала очень точно. Может, он просто устал? Кайндел закончила работу в молчании, а когда им подвели коней, чтоб ехать обратно в замок, вновь осторожно завела разговор о магии. Она напряженно лавировала между темами, которых не стоило касаться, и темами, которые он наверняка не согласится обсуждать, и, стремясь подвести его к интересующей ее теме, сама кое-что рассказывала ему. Реакция ее заинтересовала.
Разумеется, рассказано было лишь то, что можно рассказывать.
— У Круга явно есть союзник, — объяснила она вечером Одину по магической связи. — Не из нашего родного мира. Но и не из Иаверна. Иаверн Рейру в новинку.
— Ты должна попытаться узнать, что это за союзник и насколько он силен.
— От Рейра я этого точно не узнаю. Уже даже сейчас понятно.
— Тогда сворачивай там все и возвращайся. — Глава ОСН явно устал, не выспался, но пока держался. — Ты мне нужна. На переговорах с Хагеном.
— Еще как минимум пару дней я должна тут побыть. Послезавтра сессия, на которой я обязана присутствовать… Это получится всего одни сутки там у вас.
— У нас… Не обживайся там уж слишком-то… — Он добродушно усмехнулся, однако Кайндел без труда ощутила наигранность в его голосе. Он делал над собой усилие. Одину казалось вполне логичным и ожидаемым, чтоб она захотела остаться жить в Ромалене, где ее положение почетно и стабильно, не надо воевать и рисковать жизнью.
— Не волнуйся. Я вернусь.
И, прервав связь с родным миром, долго сидела, прикрыв глаза. У нее начинала болеть голова, и через пару мгновений девушка поняла, что это от попытки выцедить вывод из недостаточного количества информации. Хотя она не спала вторые сутки, сознание оставалось ясным (сказалось, должно быть, прикосновение к естественной энергии альвийского леса), если, конечно, не напрягаться излишне. Она поняла, в чем заключается принятое ею решение, когда извлекла из вещей крохотную колбочку с несколькими крупинками белого «кристаллического снега».
Бокал с водой отыскался быстро. Глядя, как в воде растворяется наркотик, она еще колебалась, стоит ли пользоваться этим средством, или все-таки можно без этого обойтись. А потом поднесла к губам и выпила залпом.
Кайндел ждала видений, ждала привычных ощущений, однако не дождалась их. В какой-то момент пространство сдвинулось, скрутилось, потекло, и девушка увидела себя посреди коридора, довольно широкого, отделанного серым пористым камнем. Несколько мгновений она ждала, когда же ее поведет так, как всегда. Потом не выдержала — пошла вперед, потрогала стены, свернула к лестнице. Она чувствовала свое тело совсем иначе, чем обычно, ей казалось, будто оно пронизано эфиром и оттого парит. Однако, двигаясь, чародейка ощущала под ступнями ровный пол, и пальцы ее, которыми она провела по стенке, восприняли шероховатость и холодок каменных плит.
В коридоре не было никого, издалека, то ли из какой-то комнаты, то ли из-за угла звучали голоса, но Кайндел никого не видела. Она поднялась по четырем широким ступеням и толкнула дверь, но не потому, что в другом направлении ее не пускала какая-нибудь таинственная сила. Нет, никаких ограничений не было, и пойти она могла куда угодно. Просто дверь показалась ей самой интересной.
Она легко отворилась от толчка руки. Девушка шагнула через порог, с любопытством разглядывая большую залу с низким потолком и четырьмя застекленными окнами, с небольшим прямоугольным возвышением и круглым столиком на нем. Чародейка не сразу почувствовала концентрацию магической энергии в этом месте, но когда все-таки ощутила, не удивилась такому промедлению. Во-первых, чего еще было ожидать от «эфирного» тела, а во-вторых, когда она узнала замершего на возвышении человека, ей стало не до анализа ситуации.
Он обернулся, и девушке захотелось развернуться и убежать. В прежние времена она видела Ан Альфарда раза два, но хорошо запомнила его. Мужчина изменился, заматерел, слегка раздался в плечах, но он остался узнаваем и взгляд глаз был прежним… А может быть, ей просто показалось, будто он изменился, потому что в том состоянии, в котором она пребывала, все воспринималось иначе, чем обычно.
Первые несколько мгновений чародейка верила в то, что он ее не увидит… А как, собственно, он может увидеть ее, если происходящее — лишь видение? Но потом во взгляде Ан Альфарда мелькнуло удивление, недоумение и узнавание, и Кайндел с ужасом осознала, что она видима, а видение… Кажется, и не видение вовсе.
— Ты?!
— Здравствуй, Ан Альфард, — голос ее звучал глухо, но, может быть, это тоже лишь казалось? Тем более что он-то вполне отчетливо слышал все, что она говорила.
— Что ты здесь… Откуда ты здесь? Как ты сюда попала?
— Немного медитации…
Взгляд гроссмейстера Круга стал жестким. У него было угловатое квадратное лицо, короткая стрижка и решительные манеры преуспевающего бизнесмена. Голос — густой, звучный, с интонациями проповедника — внешности плохо соответствовал, однако способен был произвести нужное впечатление. Собственно, его напор подкреплялся не только тоном, голосом, внутренней силой, но и солидными, внушающими уважение габаритами, хотя гигантом он не был. Просто высокий и массивный мужчина.
