Андрэ Нортон - Железная клетка
Потом, к его невероятному изумлению, с неба послышался голос:
– Джонни-и-и…
Его имя, только как-то странно произнесенное, прозвучало, словно свист.
Откуда они могли узнать, что он тут, а так же, что его зовут Джонни? Это было еще страшнее, чем светящаяся красная колонна в пещере и все, что он увидел в каменной комнате. Голос с неба требовал именно его – такого маленького и слабого, спрятавшегося в траве.
– Джонннни-и-и-и…
Опять этот крик, этот голос!
Вдруг это новый тип контроля мозга, который заманивает свою жертву с помощью ее собственного имени? Если они решили, что он попадается на это, значит, считают его способным управлять чужой волей. И кто были те, что вели себя так, словно прошли подготовку у Больших в клетках?
Опять этот голос… У него снова вспыхнуло желание попробовать новый контакт, попытаться заставить корабль сесть, чтобы все разузнать. Вдруг пришла мысль, что они поймали Мабу или брата, а, может быть, и обоих, и теперь хотят поймать и его – их старшего брата. Из этого мира, такого привычного, ушла безопасность. У Джонни теперь ничего не было, и не на что было рассчитывать – только на свои руки, свой мозг, свое оружие.
Он был в одиночку, но вооружен и не был дураком, чтобы думать, будто сможет победить их своим оружием, как убил птицу вур. Эта новая птица была из железа.
«Жук» изменил направление полета: раньше он летел на юг, теперь круто повернул на север – все еще ищет его?!
Джонни оставался в своем укрытии до тех пор, пока шум от «жука» не пропал в небе. Если Эти поймали Мабу и Джорджи, а, может быть, кое-кого из клана, то он должен узнать обо всем сам. Значит, теперь надо идти на юг, к тому месту, где приземлился корабль. У Джонни больше не было надежды найти клан и предупредить всех. Все, что он хотел бы сказать, теперь не имело значения, все уже было ясно и без него.
Он не стал строить гнездо для отдыха, просто еще глубже зарылся в траву. Усталость… У него болели ноги и хотелось пить. Еда немного подкрепила, но ненадолго. Джонни уснул, все же крепко прижимая к себе оружие.
И опять вернулись давние страшные сны…
Он снова был в каменных пещерах и подходил к каменной женщине. Это происходило только с ним, только один Джонни должен и может это сделать. Однако он боялся того, что будет потом, не зная, что из всего этого получится.
Подойдя к фигуре, он снова приложил руку к ее ладони, которая была больше его руки. Его тело содрогнулось. От этого прикосновения возникало пламя, оно не сжигало его, наоборот, оно давало ему власть и силу, которую надо сохранить, не растрачивая, до нужного часа.
Наполненный этой властью и силой, все еще повинуясь приказу, которого не понимал, Джонни пошел дальше по длинному проходу между каменными деревьями, отыскивая Спящего. Посмотрев вниз на прозрачное покрывало, он увидел, что рука поднялась и пытается сорвать маску. На этот раз там уже было не его собственное лицо. Это была Маба. Не такая, какой он видит ее теперь каждый день, но какой она станет в будущем – похожей на Рути. Она не протянула ему стержень, а вместо этого махнула рукой, чтобы он помог ей выбраться из коробки и встать на ноги. Он должен был это сделать. Она сбросила с себя прозрачное покрывало, которое тонко зазвенело, и улыбнулась ему, но не так, совсем не так, как улыбалась Маба. Она улыбнулась так, точно знала о своей власти и была готова применить ее.
Джонни шагнул вперед. Он не собирался брать красный стержень, а только хотел вырвать у нее из рук эту вещь, чтобы та была как можно дальше от них обоих. Нельзя позволить ей выполнить то, что было у нее на уме! Он это понимал.
Она просто отвела его руку, с легкостью, словно его здесь не было вовсе. Улыбка стала еще шире. Она рассмеялась и кончиком стержня показала ему на грудь, а ее голос прозвучал властно и сердито:
– Животное! Как ты посмел встать?
В ту же секунду вокруг горла Джонни обвилось что-то страшное. Он закричал и схватился за ошейник, не желая лишаться свободы. Раньше ошейник был ему велик, теперь – как раз. С ошейника свисала длинная полоса, точно повод. Что-то сильно прижимало Джонни к земле, желая, чтобы он стал на четвереньки – несмотря на его упорное сопротивление.
Женщина, которая была Мабой, притянула к себе конец повода. Она снова рассмеялась и вышла из прозрачной коробки, где так долго спала.
– Ты видишь, – прошептала она, – нельзя быть одновременно и человеком и животным. Человек приказывает, животные исполняют то, что им велят. – Она слегка потянула за повод, но этого движения было достаточно, чтобы он вынужденно последовал за ней. Она шла вперед по каменному ручью, не глядя на Джонни, не обращая на него внимания, и он ковылял за ней следом на четвереньках. Он был животным, которое посадили на цепь…
Глава десятая
Сон Джонни неожиданно был прерван на удивительно сильным ливнем. Такой, что наверняка смоет все следы, которые могли остаться на месте несчастья. Теперь их не будет. Весь ли клан забрали в корабль, или некоторым удалось спастись?
Джонни никак не мог отделаться от призраков своего последнего сна. Он редко вспоминал то, что снилось ночью, но помнил до мельчайших подробностей сон, где у Спящего под маской было его лицо, а не лицо Мабы.
Чувство душившего его ошейника также не проходило. Он иногда притрагивался к ошейнику рукой, точно проверял, лежит ли тот на шее по-прежнему свободно. Никаких звуков сверху он не слышал – «жук» улетел совсем. Возможно, гроза заставила его покинуть небо. Но дождь и ветер не мешали Джонни продолжать идти на юг. Наконец он увидел…
Внизу, у подножия холма, была долина, прорезанная стрелой ручья. Неподалеку от этой широкой спокойной воды стоял корабль. Около него земля была черной, точно оплавленная огнем. Очевидно, после приземления здесь было страшно жарко.
Джонни сосредоточил свое внимание на корабле. Он был уверен, что корабль не такой большой, как увиденный в детстве тогда, ночью после побега. Очертания, правда, были очень похожие. Возможно, большинство небесных кораблей, вне зависимости от того, кто ими управляет, похожи друг на друга. Он не видел в корпусе никакого отверстия, только сплошной блестящий металл.
Около большого корабля на земле стоял тот самый «жук», который вчера охотился за ним с неба. Джонни стало страшно. Здесь негде как следует спрятаться от врага. Он хотел было попробовать контакт разумом, но тут же раздумал: кажется, именно такой контакт и привлек вчера к нему внимание «жука». Но…
Тут его охватила тревога – что-то изменилось. Из корабля сбоку высунулся длинный стальной «язык», словно собираясь лизнуть траву. «Язык» с шумом ударился о камень и замер, и по нему стал спускаться человек.
Не Большой. У Джонни на мгновение отлегло от сердца, но тревога опять вернулась. Что за люди управляют кораблем? Они могли быть под контролем. Если такие же люди, как Рути, наконец прилетели сюда, – те, кого она все время ждала, – то почему они напали на Народ?
Маба, Джорджи – и сколько еще из клана были теперь на корабле пленниками?
Все тело пришельца было до самой шеи покрыто чем-то белым и гибким. Его лицо казалось очень темным, волосы ежиком торчали над головой. В руке был какой-то странный предмет, который он, держа перед глазами, поворачивал в том направлении, где прятался Джонни.
Откуда они знают, что он здесь? А вдруг его опять начнут искать?
Он обмазал тело грязью и прилепил листья, прежде чем забраться в это место, потому что хотел теперь походить на одного из членов клана, которые настолько сливались с окружающими предметами, что не было возможности различить их. Теперь с часто бьющимся сердцем он ждал того момента, когда человек внизу обнаружит его укрытие среди камней.
И что же будет тогда? Вдруг пришельцы выпустят в воздух смертельный туман, как это делали Большие, и Джонни тогда станет беспомощным, а они придут и подберут его для своей лаборатории, как уже было с Рути и с ее Народом?
Однако внимание того, кто стоял внизу, привлекло что-то другое. Он теперь не смотрел в сторону Джонни, но продолжал свои исследования. Дождь усилился, но человек не обращал на это внимания. Он снова вернулся к «языку», по которому спустился, и махнул рукой – тот втянулся назад в корабль. Джонни все еще дрожал от возбуждения: теперь корабль показался клеткой. Самой таинственной клеткой, какую он видел в жизни.
Может быть, ему стоило применить свою силу воздействия к разуму этого наблюдателя и даже попытаться контролировать его? А вдруг у него уже нет возможности помочь тем, кто внутри? Если бы только он знал побольше! Джонни мог воздействовать на разум Больших, потому что наблюдал за ними все время и изучил их с той силой сосредоточенности, которой научила его Рути. Но Джонни знал и хорошо понимал, что контакт с какой-нибудь жизнью, с чьим-то разумом, даже удачный, еще не означает, что в другой раз это удастся.
