Сборник - Чистое небо
– Ты что?
– Шаг назад, быстро!
Гришка отступил. «Мошкары» стало меньше, но на одежде и лице напарника появилось много черных оспин.
– Видишь? – Глеб показал стволом между деревьями.
– Где? – Гришка смотрел, едва не сунув в тучу нос, но ничего не видел.
Глеб сплюнул и повел Гришку в обход. Несколько часов спустя расползшиеся оспины превратили Гришку в рыжего негра.
– Твою мать, что родители скажут! – сокрушался Гришка, пряча испуганные глаза. – Это солнце, черт! Оно заходить будет, как думаешь?
Глеб шел теперь всегда чуть позади напарника, сняв автомат с предохранителя. Они брели медленно и устало. Мертвяк наверняка уже нагонял их.
– Рамзес, это была аномалия? – спросил спустя время Гришка. – Когда ты закричал, а я потом начал чернеть?
– Да.
– Какая?
– Не знаю. Здесь никто не ходил, – объяснил Глеб. – Никто не знает, какие тут аномалии.
Гришка долго молчал, потом сказал:
– Я вперед пойду. Раз уж так получилось...
Он шел, механически выбрасывая и подбирая затем болты. Воду он увидел первым. И единственным.
– Рамзес! – заорал. – Ручей! Ручей, Рамзес!
Мальчишка, исхудавший и почерневший, кинулся к огромному камню, затянутому черным моховым покрывалом, и принялся биться лицом в крутой гранитный бок, хватая ртом воображаемую воду. Глеб смотрел, закаменев, но когда Гришка отвалился в сторону, вытирая с лица настоящую вкусную воду, сам заспешил. Воды не было, хоть плачь, хоть камень грызи. Только горький мох.
– Напился? – спросил Гришка расслабленным голосом. – Я тогда... посплю... немного... – Не бросай меня, Рамзес, – попросил он, уже засыпая.
Парень отключился, а Глеб еще долго ползал вокруг камня, пытаясь найти, добыть, раскопать воду. Заснул здесь же. Проснулся, разбуженный инстинктом, и успел развалить очередью гигантскую крысу с круглым прозрачным пузом. Крыса брызнула в стороны какой-то слизью, и Глеб решил убраться от греха, пока жажда не заставила его жевать гнилые крысиные потроха.
Гришка не проснулся, даже когда Глеб его едва не задушил в попытке привести в чувство. Рамзес вытряхнул рюкзак, отобрал все самое необходимое – остальное бросил – и взвалил тяжеленного напарника на плечи. Когда тронулся в путь, опять услышал за спиной тяжелый рев мертвяка.
Глеб не был оптимистом и понимал, что эти сутки станут последними. «Это ведь счастье – иметь возможность распорядиться своим последним днем, – рассуждал Глеб. – Я проведу его с пользой: буду нести тело глупого, но обаятельного мальчишки, которого не уберег от чистейшей глупости – желания стать настоящим сталкером. Потом он умрет и мне станет легче. Я, пожалуй, доем тушенку и сахар. Потом буду долго стрелять в мертвяка, и, наконец, узнаю, что ему от меня нужно. Жаль, рассказать кому-нибудь не получится».
Жизнь, однако, имела на Рамзеса свои планы. Глеб понял это, увидев мертвяка прямо перед собой, в десяти шагах. Сталкер опустился на колени, неловко уронив Гришкино тело.
– Здравствуй, Миша, – сказал он мертвому Ворону. – Вот ты и нашелся. Кто же тебя так?
Он смотрел на развороченную разрывной пулей грудь друга, на почерневшую от крови одежду, на серое лицо с закатившимися глазами. Ворон долго не двигался, но потом издал-таки звук, странный, потому что воздух вырывался разом из развороченной груди и запрокинутой глотки.
У-у-у-у!
Их преследователь ответил Ворону, и этот ответный крик начал постепенно удаляться.
– Спасибо! – поблагодарил Глеб и взвалил на плечи свою ношу. – Я тебя все равно найду, – пообещал он на прощание. – Честное слово! Ты знаешь зачем, Миша.
Через полчаса Глеб споткнулся о чей-то труп и уронил Гришку прямо на рельсы. Флягу с погибшего сталкера Глеб не снял – срезал. И тут же высосал до половины. Смочил Гришке губы и влил немного в рот – тот причмокнул, но не очнулся. Только потом Глеб осмотрелся: ржавые рельсы, сплошь заросшие бурьяном, уходили влево и вправо, сколько хватало глаз. Солнце – теперь красное – мячиком падало к горизонту. Глеб вздохнул прерывисто, унимая чувства, и включил рацию.
– ...бога-душу-мать, – заорал Севка. – Рамзес, где ты шлялся трое суток? Казак дошел до Ангаров и взял «Тюльпан». Это достоверная информация. Делай что хочешь, но «Тюльпан» принеси! И не вздумай меня кинуть, на ремни порежу... То есть денег дам, Рамзес, сколько скажешь...
Утром Гришка проснулся как ни в чем не бывало.
– Вышли? – обрадовался. – А когда? Ничего не помню!
Глеб разглядывал его лицо, боясь радоваться: действительно ли черные пятна начинают съеживаться или это обман зрения? За ночь он распотрошил поклажу некоего Шпыря, погибшего на пути к Эльдорадо от трусливого выстрела в затылок. Впрочем, судя по наколкам и количеству чужих вещей в рюкзаке, людская благодарность просто настигла героя в нежданный момент. Глеб вручил Гришке рюкзак с продуктами и, главное, флягу с полулитром вонючей питьевой жидкости.
– Торопиться некуда, – объяснил. – «Тюльпан» уже взяли.
– Казак? – вскинулся Гришка. – Эх, проплутали мы, упустили время. Что будем делать? Поищем другой хабар?
Глеб усмехнулся:
– Кривоносу нужен «Тюльпан»!
– Зачем ему? – небрежно поинтересовался Гришка, но спрятать жадного интереса не сумел. – Что это за штука такая, «Тюльпан»?
– А то ты не знаешь? – не поверил Глеб.
– Слышал кое-что, – осторожно протянул Гришка. – Только гон это, про вечную жизнь и бессмертие. Дурное фэнтези.
– Гон, – весело согласился Глеб и подумал: а зачем, действительно, Севке «Тюльпан»? Что-то он подозрительно сильно волнуется на этот счет. Слишком горячо для холодного коммерческого интереса. Хотя какая разница, Рамзес? Все равно отдавать цветок беспалому кровососу ты не собираешься.
– «Тюльпан» нужно взять! – твердо заявил Глеб.
– Я на такую статью не подписывался, – отрезал Гришка. – Если ты хочешь валить Казака, то без меня, пожалуйста. Я тебе, конечно, благодарен, но...
– Я не хочу валить Казака, – перебил его Глеб. – Собирайся, хватит болтать!
Они споро собрались и двинулись к Ангарам. После Леса поход по шпалам казался легкой курортной прогулкой, хотя аномалий хватало и здесь, но знакомых, привычных и почти родных. Вскоре нашли еще один свежий труп, а потом еще два.
– Это Казак постарался? – спросил встревоженный Гришка.
– Не в его привычках, – ответил Глеб.
Отшагали почти восемь километров и за дугой крутого поворота увидели наконец далекие ажурные конструкции.
– Ангары! – устало объявил Глеб. – Когда-то здесь стояла номерная воинская часть. На поверхности складировались снятые с вооружения самолеты, в подземных хранилищах, ходят слухи, боеприпасы с бактериологической начинкой. Приготовься!
– А что? – забеспокоился Гришка, но тут же сообразил. – Казак! Он же еще вчера дошел, значит, должен уже вернуться. А мы его не встретили...
– Казак – мужик гигантских габаритов, – начал инструктаж Глеб. – Огромной силы и выносливости. На медведя выйдет с кулаками – и забьет насмерть. Казак здесь родился, в Зоне, всю жизнь ходит. Это его дом, и если в его доме появился кто-то, кто способен его убить, то... Приготовься, в общем!
Последний километр дался нелегко, даже Глеб едва не угодил в «ведьмин студень». Шли изнурительно долго, растратив почти все пробные болты, и почти у самых ворот наткнулись на медвежье тело Казака.
– Прикрывай меня! – приказал Глеб.
К вящему Гришкиному удивлению, Рамзес занялся не Казаком, а его следами, нырнувшими за ржавые створки. Глеб заглянул в узкую щель ворот, долго там что-то высматривал и только потом вернулся к телу.
– Он вышел из подземного хранилища, – объяснил Глеб, осторожно переворачивая огромное тело автоматным стволом. Гришка ахнул, Рамзес отпрыгнул, не в силах сдержать отвращение: незнакомая тварь обняла цепкими крючьями лицо сталкера и, судя по шевелению хитинового панциря, интенсивно питалась.
Гришка сглотнул, пытаясь удержать спазмы в желудке.
– Интересная дрянь, – процедил Глеб, подбираясь с ножом к гигантскому паразиту.
Он попытался подцепить с одной стороны, с другой, не преуспел и сунул лезвие ножа в стык хитиновых пластинок. Тварь затрепыхалась, громко защелкала твердыми надкрыльями и отпустила человека. Глеб приподнял ее на лезвии, обнажил коричневое брюхо, усеянное крючьями и жвалами, и брезгливо стряхнул. Гришка начал стрелять, пока она была еще в воздухе, разрывая тварь в клочья точными попаданиями.
Глеб переждал обстрел и только потом объяснил:
– Не нужно стрелять в мою сторону. Вообще, запомни главное правило – нужно меньше стрелять.
– Почему? – немного удивился Гришка.
– Это неконструктивно. Я обычно стреляю в ответ и редко промахиваюсь... – Глеб осекся.
Гришка поднял с земли круглый тубус, похожий на трубу гранатомета.
– Это... он? «Тюльпан»?
– Дай! – каменным голосом потребовал Глеб и шагнул вперед.
Гришка, глядя в его бешеные глаза, замялся на долю секунды, но потом все же протянул контейнер. Молча. Глеб принял его, не опуская глаз. Они еще долгие секунды царапались взглядами, пока Казак не замычал тем местом, где у него недавно были губы, а теперь – только объеденные десны.
