Бен Бова - Колония

Кобб протянул руку и взъерошил потные волосы Дэвида:

— Эй, я не лезу в личные дела людей. Я не спускаю глаз со всего общественного — вроде вынюхивателей, заставляющих сработать сигнализацию, когда они вторгаются в запретные зоны.

— Почему вы заставили меня служить ей гидом в первый день ее пребывания здесь? — спросил Дэвид.

Кобб влез в потемневший от пота физкультурный костюм.

— Я подумал, что тебе пришло время начать встречаться с людьми не из колонии, научиться иметь дело с ними.

— Но она прибыла сюда поразузнать обо мне!

— Я об этом в общем догадался. Думал сэкономить ей хлопоты с розыском тебя и дать тебе возможность пообщаться с человеком, хотевшим манипулировать тобой. Я думал ты сразу увидишь ее насквозь.

— Я не увидел.

— Она манипулировала тобой весьма неплохо, а?

Дэвид усмехнулся, несмотря на румянец ощутимо жегший ему щеку.

— Да, безусловно неплохо.

— Как ты теперь чувствуешь себя из-за этого?

— Сбит с толку, — признался Дэвид. Озадачен. Она хочет знать, что происходит в Цилиндре Б. Она хочет сделать материал об этом, вернувшись на землю.

Кобб повернулся и оттолкнулся одной ногой от стены, направившись за мячом, медленно плывшим теперь по корту, он отозвался:

— В Б ничего не происходит. Он не заселен.

— Почему? — Дэвид поплыл за ним.

— Потому что таким его хочет держать Совет. Они владеют колонией, она построена на их деньги. Они имеют право использовать ее так как хотят.

— Но почему они хотят держать ее пустым? Зря терять все это пространство?

Кобб выхватил мяч на лету и развернул тело кругом, снова став лицом к Дэвиду.

— Оно не пропадает зря, сынок. Мы только что получили приказ начинать строить там дома.

— О, — Дэвид почему-то почувствовал облегчение: — Какие дома? Сколько?

— Особняки, — усмехнулся ему Кобб. — Пять штук.

— Пять… только пять? На весь Цилиндр? — голос Дэвида стал ошеломленным, пронзительным криком.

— Именно так приказал Совет. Пять больших просторных особняков. Даже после того как их закончат, цилиндр все равно будет выглядеть пустым.

— Но почему… зачем им…

— Изогнув бровь дугой старик спросил:

— Ты видишь какую-либо статистическую связь между тем фактором, что совет приказал построить пять особняков и тем фактором, что существует пять — не сбейся со счета, пять — членов вышеупомянутого Совета Директоров «Корпорации Остров номер 1, Лимитед»?

Дэвид тупо моргнул.

— Пошли, сынок, — Кобб обнял его рукой за плечи: — Пора принять душ.

— Нет, погодите, — высвободился Дэвид. — К чему вы клоните? Что вы хотите сказать?

Лицо Кобба сделалось совершенно серьезным.

— Ты же хочешь быть прогнозистом. Если ты посмотришь на данные о мировой экономике и общественно-политических тенденциях, то что увидишь?

Дэвид ответил, тряхнув головой.

— Никакой ясной тенденции нет.

— Разумеется есть, это столь же определенно как налоги! — отрезал Кобб. — Хаос. Апокалипсис. Всемирное Правительство пытается сохранить своего рода глобальную стабильность, но всюду возникают революционные движения. От Освободителя в Южной Америке до ПРОНа на Ближнем Востоке, Всемирное Правительство в беде, в большой беде.

— Но какое это имеет отношение к «Острову номер 1»?

— Мы запасный люк, сынок. Члены Совета видят, что на них смотрит в упор всемирный коллапс. Всемирное Правительство может пасть. Хаос и революция могут прорваться где угодно — везде. Этим людям нужно безопасное убежище для себя и своих семей. Они зарезервировали для себя Цилиндр Б.

— И они дадут окружающему их миру развалиться?

— Они никак не могут этого предотвратить, даже если б хотели.

— Я этому не верю!

— Ну… есть одно средство, — сказал Кобб. — После того как Совет прибудет сюда жить, мы сможем сбить с неба всякого другого, когда они попытаются взлететь сюда и вторгнуться к нам!

КНИГА ВТОРАЯ

ИЮНЬ 2008 г. НАСЕЛЕНИЕ МИРА: 7.26 МИЛЛИАРДОВ

9

Проклятьем двадцатого века был национализм, устаревшая и опасная мысль, что отдельные страны совершенно суверенны и могут делать все, что пожелают. В международной торговле национализм привел к огромным несправедливостям между странами; богатые умирали от переедания, в то время как бедные умирали с голоду. В международной политике национализм дважды опустошил планету мировыми войнами и был в ответе за долгую, ожесточенную борьбу известную как «холодная война», прекратившуюся после принудительного основания Всемирного Правительства.

Сегодня в начальные годы двадцать первого века, проклятье национализма все еще остается наивеличайшей угрозой миру, разуму и стабильности человечества. Многие погруженные во мрак невежества люди готовы вернуться к национализму, повернуться спиной к Всемирному Правительству. И что еще важнее, многие из богатейших людей и корпораций в мире рассматривают Всемирное Правительство как угрозу своему положению, богатству и власти.

Они совершенно правы!

Кабинет Сайреса Кобба походил на внутренность сложного глаза насекомого. Он был театром наоборот, со всего одним человеком там, где полагалось быть сцене, сидящим за похожим на подиум столом на высоком, вращающемся табурете с плюшевым верхом. Вместо рядов кресел для зрителей перед ним поднимались ряд за рядом дюжины и дюжины видеоэкранов, показывавшие каждый иную часть громадной колонии. С того места, где он сидел, словно какой-то строгий учитель — янки, со щетиной седых волос пылающей в свете экранов словно миниатюрный нимб, Кобб мог видеть практически все, все общественные места «Острова номер 1».

Пара техников заменяла треснувшее стекло в огромных окнах, тянувшихся вдоль всей колонии. По стеклу чиркнул метеорит размером не больше песчинки. Автоматические сенсоры сигнализировали ремонтной бригаде работавшей круглые сутки, поддерживая воздухонепроницаемость и чистоту окон.

Электрические уборочные комбайны с лязгом двигались по длинному ряду кукурузы, их многочисленные руки срывали со стеблей зрелые початки, а другие манипуляторы косили опустевшие стебли и мульчировали их.

Девочка-подросток парила на ярком желто-красном дельтаплане, поднимаясь по спирали к центральной оси огромного цилиндра, где вызываемая вращением гравитация снижалась практически до нуля и она могла легко летать пока не проголодается настолько, чтоб вернуться на землю.

Один из автоматизированных перерабатывающих заводов, в рабочем коконе вне цилиндра, бесшумно и эффективно распылял тонну лунного камня и преобразовывал газообразные химические вещества в антибиотики и иммунологические стимуляторы для продажи на землю. У пульта управления сидел одинокий контролер и смотрел — зевая — на нечеловечески сложную паутину из стекла и металла. Компьютер завода наблюдал микросекунда за микросекундой за каждым граммом материала и эргом энергии используемых заводом.

А в нижней левой части его театра-кабинета пять экранов Кобба показывали виды сочной тропической растительности в Цилиндре Б. Там ничто не двигалось. Пока.

Сам Кобб едва трудился смотреть на экраны. Они настолько сделались частью его самого, что он чувствовал, когда все хорошо, а когда происходит что-то неординарное, что-то нуждающееся в его внимании.

Он диктовал в настольный коммуникатор:

— … чтобы там по мнению Всемирного Правительства оно не имело право делать, или какое сильное давление оказать на нас. Мы не разрешим никаких — повторяю, никаких — инспекционных поездок по этой колонии любым — повторяю, любым — представителям Всемирного Правительства, кем бы они там не были. Настоящая проблема не столько их официальные требования, сколько их неофициальные попытки шпионажа…

Он поднял взгляд на видеоэкран угнездившийся поблизости от потолка. Дэвид верхом на электропеде гнал очертя голову по грунтовой дороге ведшей к зданию Административного центра.

Кобб чуть не улыбнулся, а затем посмотрел на вделанные в стол часы с цифровым табло. И снова принялся диктовать памятную записку.

Ровно четырнадцать минут спустя на крошечной коробке коммуникатора вспыхнул красный свет. Кобб дотронулся до нее, а затем грубовато спросил:

— Что там?

— Это я, — видеоэкран в самом центре стола Кобба заполнил раскрасневшееся, обеспокоенное лицо Дэвида.

— Я здесь во внешнем кабинете. Мне надо с вами поговорить.

— Знаю, — сказал Кобб, глядя на юношу из-под лохматых седых бровей. — Располагайся поудобнее. Я выйду через минуту-другую.

Внешний кабинет существовал для виду, для приема гостей, и спокойной болтовни без пялящихся на тебя словно тысяча любовных глаз видеоэкранов. Кобб не держал при своем Директорате никаких секретов, никаких помощников, и никакого громоздкого штата лакеев. Зачем зря тратить ценные человеческие мозги на задачи с которыми с таким же успехом могли справиться компьютеры? Печатать на машинке, составлять досье, рассылать сообщения, находить по видеофону людей, разыскать информацию в файлах с данными — компьютеры делали это лучше, чем умели люди без перерывов на питье кофе, больничных листов, просьб о прибавке к жалованию и без скуки.