Дмитрий Янковский - Разбудить бога
Я усомнился, что говорю сам с собой. Откуда у меня в подсознании такие конструкции? К тому же у меня зародилось интересное соображение по поводу сказанного.
— Из твоих слов можно сделать вывод, что если Бог проснется, то реальность исчезнет, а воспоминания о ней, то есть совокупность сфер, останется.
— Так и есть. Ведь когда ты просыпаешься, сон улетает, а воспоминание о нем еще какое-то время сохраняется в памяти.
— Какое-то время? Сколько это, когда речь идет о Боге?
— Вечность, — коротко ответил Олень.
«Вот так», — подумал я и провел ладонью по стеблям осоки.
Рыжий муравей вскарабкался на руку, и мне пришлось его сдуть. Сосны шумели в вышине, как хорошо сыгранный вселенский оркестр, а со стороны океана доносился едва слышный шелест прибоя.
«Музыка сфер, — подумал я, улыбнувшись. — Вот она оказывается какая на самом деле».
— Значит, даже, если Спящий Бог проснется, души умерших не исчезнут вместе со всем миром? — спросил я.
— Точно. Причем чем энергичнее жил человек, тем дольше он остается в памяти Бога. Поэтому я и хотел тебе предложить...
— Убить Катьку, а затем разбудить его? — пристально глянул я на Оленя. — Чтобы он меня дольше запомнил?
— Никого убивать не надо, — ответил он. — Если ты разбудишь Спящего Бога, то весь мир и все телесные оболочки исчезнут. Но души бессмертны, они попадут в те сферы воспоминаний Бога, которые совпадают с их энергетикой. Кто-то ближе к реальности, кто-то дальше. Но Бог помнит всех, кто ему приснился.
— Вот зараза! — психанул я. — По-твоему, я должен собственными руками уничтожить весь мир? Тот самый мир, который год назад мы с Катькой изо всех сил спасали?
Я чуть не выкрикнул «Иди ты... », но решил, что не стоит. Эта фраза могла обладать магическим действием. Кирилл говорил, что послал Посланника и тот больше не докучал ему. А я пока не был готов навсегда проститься с Северным Оленем. Надо было выведать у него побольше, а потом... Что потом? Я не знал. Но уничтожение реальности точно не входило в мои ближайшие планы.
— Неужели никак нельзя улучшить сон этого вашего Бога? — спросил я с надеждой. — Может, перинку помягче ему подложить, музычку включить какую-нибудь спокойную? Ну не в прямом смысле, конечно Но не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать!
— Может, и можно, — ответил Олень. — Только где находится Спящий Бог?
— Даже ты не знаешь? — поразился я. — Какой же ты, на хрен, Посланник?!
Он не ответил. Мне трудно было взять себя в руки, но беситься тоже не имело смысла. К тому же Северному Оленю, скорее всего, не обязательно было видеться с Богом, чтобы передавать его волю спящим. Наверняка существовали иные каналы связи между мистическими существами.
Заметив, что я успокоился, Олень сказал:
— Ни в одной из сфер, включая реальность, Спящего Бога не существует. Его и не может здесь быть, как тебя не может быть в твоем собственном сне. Неужели это не понятно?
— Но ведь я себе снюсь! Сейчас, например.
— Здесь тебя нет. Ты спишь на кровати рядом с Катериной.
— С кем же ты разговариваешь?
— С твоей проекцией. Ты сам проецируешь себя на реальность сна. Точно так же происходит и с Богом. Но в отличие от тебя его проекция на реальность существует в девяти сферах, включая самую плотную. Одновременно. В этом мире тоже есть его проекция, и в реальности, и в сфере взаимодействия, и в мире сна Алисы, и еще в нескольких сферах
— Тогда все, о чем мы тут говорили, — бред. — Я устало помотал головой. — Как же я могу разбудить Бога, если его здесь нет?
— Тебя ведь тоже здесь нет. — Олень медленно поднял голову и устремил на меня тяжелый взгляд. — Однако, воздействуя на твою проекцию, я могу запросто тебя разбудить.
— Убить? — У меня ледяные мурашки поползли по спине.
— Не обязательно. Можно просто очень сильно напугать. — Взгляд Оленя делался все более жутким. — Или причинить нестерпимую боль.
Он ронял слова, как камни в гулкий колодец. Я понял, что не могу отвести взгляд от его крупных черных глаз. В них была целая Вселенная, в этих глазах, вот что меня пугало. И вдруг ужас отступил так же неожиданно, как и нахлынул. Олень стоял, жевал травинку, и ничего страшного в нем уже не было.
— Только Хранители Сна знают, где в каждой из сфер находится проекция Спящего Бога, — сказал он.
— Они с ним как бы одной крови?
— Да. Но их задача состоит в том, чтобы не допустить пробуждения Бога. Поэтому мне бессмысленно входить с ними в контакт.
— Вот оно что! — воскликнул я. — Вот зачем ты знакомил меня с Алисой! Она Хранитель?
— Да, — ответил Северный Олень. — Она последний Хранитель. Может, будут еще, но ей надо найти кандидата. Предпоследнего ты убил в своем кабинете. Только она знает, где проекция Спящего Бога на нашу реальность. Без этого знания ты не сможешь его разбудить.
— А я и не собираюсь, — честно признался я — Лучше попробую устроить ему постельку получше, чтобы сны его стали сладкими и спокойными.
Олень хотел мне что-то ответить, но Катька меня разбудила. Я проснулся и распахнул глаза. За окном было темно.
— Пора собираться, — сказала Катька, вставая с кровати. — Выспался?
— Вроде бы да, — ответил я.
Остатки сна таяли в памяти, как сахар в горячей воде. Я потер руками лицо и тоже поднялся.
Глава 7
ОБОРОТЕНЬ
Я умылся, оделся и по телефону велел водителю прогревать машину. Ребят Эдика будить не пришлось, они свое дело знали. Катька в гостиной заканчивала прихорашиваться. Вечернее платье она надевала редко, лишь несколько раз в году, но выглядела в нем восхитительно. Было между платьем и Катькой некое непримиримое противоречие, которое возбуждало меня сверх всякой меры, Непривычные на Катьке очки только подчеркивали впечатление. Я подкрался к ней сзади и поцеловал в мочку уха.
— Саша, — нахмурилась она. — Не время сейчас. Помоги лучше браслет застегнуть.
Я помог. Застежка на массивном золотом украшении была действительно не очень удобной, одной рукой даже ради спасения жизни не справиться. Я по рации отдал последние распоряжения ребятам Эдика, и мы с Катькой спустились в гараж.
Через полчаса наш массивный «Бентли» цвета белой ночи бесшумно катил по ночному городу, искрящемуся от снега. Спереди и сзади нас прикрывали черные машины охраны. Приближался Новый год — второй наш Новый год вместе с Катей, но теперь этот праздник будет совсем другим, не таким, как позапрошлый или даже прошлый. За полированными сапфировыми стеклами проплывали оранжевые фонари, огни праздничной иллюминации и реклам иногда переливались, испещренные гирляндами елки. Все это теперь для нас — весь этот город. Но я не знал, как к этому относиться.
Позвонил Влад из студии, начал сетовать, что режиссер, которого я присмотрел, заламывает несусветную цену.
— Сколько можно говорить! — с нажимом произнес я в телефонную трубку. — Меня не волнует вопрос цены. Думаешь, я не знаю, почему ты предлагаешь мне своего режиссера? Вот-вот! И будь любезен в следующий раз не парить мне мозги. Все. И кастинг подготовь. Деньги теряем из-за твоей нерасторопности! Все, давай.
Я нажал кнопку отбоя и бросил аппарат в карман пальто. Очки на носу сидели непривычно, так что я их в который уж раз поправил.
— Достал меня этот Влад, — сказала Катя, поправляя макияж перед зеркальцем. — Он нас когда-нибудь крепко подставит.
— Я ему шею тогда сверну, — усмехнулся я. — Он же знает об этом прекрасно. И мамочка ему не поможет.
Наконец водитель остановил машину перед неприметными воротами частного клуба, выскочил в снег и вышколенным движением распахнул дверцу со стороны Кати. Я выбрался следом за ней, внутренне готовый, что нас прямо у машины начнут атаковать телевизионщики и фотографы. Однако надо отдать должное организаторам мероприятия — они позаботились о том, чтобы ни журналистов, ни папарацци тут не было.
Один из охранников, едва мы ступили на асфальт, бросился в нашу сторону и, поздоровавшись, предложил проводить нас к гостям. Я безразлично кивнул. Раньше, еще с полгода назад, подобострастие прислуги меня возбуждало, но теперь вызывало мало эмоций. Так, скорее забавные воспоминания об эмоциях.
В клубе, освещенном несколькими цветными прожекторами и пламенем сотен свечей, все искрилось от праздничной мишуры, в воздухе витала свежесть кондиционированного воздуха, едва ощутимый аромат дорогих табаков и еще менее заметный оттенок запаха духов. Все как обычно.
Народу собралось человек сто, почти все знакомые. Пришлось учтиво улыбаться, здороваться, задавать ничего не значащие вопросы о делах, прекрасно зная, что правды все равно никто не скажет, хотя правду было бы как раз интересно услышать.
Ведущие вечера — знаменитый киноактер и новомодная попсовая певичка на сцене — представили нас гостям и собравшимся журналистам, хотя в этом не было ни малейшей необходимости. Пришлось отвечать улыбками и поднятием рук, мол, да, вот мы, такие все из себя замечательные.
