Константин Дроздов - Свастика в Антарктиде
Я перевернул пластину — расправивший крылья дракон все также изрыгал пламя. Вернув пластину Хорсту, я покачал головой:
— Нет, для меня сложновато. Но я думаю, что это не помешает войти в Пирамиду.
Хорст убрал пластину, и мы еще долго любовались океаном. Я с наслаждением вдыхал свежий морской воздух и думал о царице моего сердца — Магдалене.
Глава 9
В начале февраля 1943 года, когда советские войска под Сталинградом окружили и разгромили 6-ю армию вермахта под командованием фельдмаршала Паулюса, наша подводная лодка достигла ледяной шапки Антарктиды. К моменту прибытия мы все, особенно пассажиры, уже несколько суток находились в лихорадочном предвкушении высадки, мечтая лишь об одном — поскорее покинуть опостылевшее чрево тесного судна.
Любоваться красотами ледяного панциря времени не было, и улыбчивый Гюнтер Прин, снова заставив свою лодку послушно нырнуть в мрачную толщу воды, уверенно повел ее по расщелине между скал на глубине ста тридцати метров. По словам Хорста и Прина, под водой, в глубь материка, вел вначале извилистый, а затем прямой и довольно просторный фарватер, длиной свыше сорока километров. Долгий путь среди скал заканчивался в обширном пресном озере, раскинувшемся в гигантской полости под ледяной шапкой и, в свою очередь, питаемом скрытой в подземной толще рекой, берущей свое начало где-то в самой глубине таинственного материка. Еще несколько часов ожидания, и мы наконец-то высыпали на корпус. Зрелище, открывшееся мне, было поистине фантастичным. Лодка пришвартовалась у пирса небольшого, но достаточно вместительного порта, выстроенного на берегу продолговатого озера длиной, как пояснил группенфюрер, более пяти километров и шириной не менее двух. Мощные гранитные скалы вокруг этого озера поддерживали ледяной купол, теряющийся где-то высоко над нашими головами. Вокруг порта раскинулся целый городок из двух-трехэтажных зданий и просторных ангаров. Его заливало море огней. Откуда-то издалека доносилась музыка. По аккуратным дорожкам сновали люди и небольшие, судя по всему на электрической тяге, грузовички. Вслед за Хорстом и другими членами экспедиции я сошел на берег. Сразу же обратил внимание, что скалистый берег вокруг обильно покрыт чем-то вроде бурого мха, а у среза воды суетится рой мелких мошек. Когда же я посмотрел в сторону противоположной оконечности озера, то увидел неяркий, но ровный свет. Его источник находился на вершине высокой конусообразной пирамиды, которая даже издалека впечатляла своими размерами и мрачной пугающей красотой. Я сразу же вспомнил холодный голубоватый свет подземного лабиринта в африканской пустыне.
Подъехало несколько электромобилей. Из кабины одного из них с трудом вылез грузный штандартенфюрер СС с лицом землистого цвета. Это был комендант базы Отто Венцель. Поприветствовав нас, он поторопился доложить Хорсту, что за время его отсутствия особо охраняемый объект никаких изменений не претерпел. После того как Венцель собственноручно помог нам погрузиться в оказавшийся весьма вместительным электромобиль, мы тронулись в путь по асфальтированной дороге, петляющей между домами. Во время поездки я невольно искал глазами Пирамиду. Ни я, ни, по всей видимости, мои предки здесь не были, но странная сила все время притягивала к этому величественному сооружению мой взгляд. С трудом я смог переключить внимание на встретившего нас офицера, который пояснял, как и где нам придется жить в ближайшее время.
Город, а иначе «База-211», насчитывал почти десять тысяч жителей — инженеры, ученые, технический персонал, охрана. Здесь располагались несколько десятков лабораторий и два полноценных предприятия, их обслуживающих, а также казармы для моряков-подводников из «Конвоя фюрера». Не позабыли выстроить спортивный комплекс, пару ресторанов и даже настоящий кинотеатр с большим экраном и рядами кожаных кресел. Был и концентрационный лагерь для рабочих из числа военнопленных, расположенный в соседней карстовой полости.
Длинное трехэтажное здание, где нам предстояло расположиться, стояло особняком на окраине города и находилось ближе всех к Пирамиде. На первом этаже располагалась столовая, небольшой кинозал, зал для занятий спортом и помещение охраны. Служебные кабинеты и совещательные комнаты располагались на втором этаже. Третий этаж был отдан под отдельные жилые номера гостиничного типа со всеми удобствами. На крыше находилась смотровая площадка с отличным видом на Пирамиду и прилегающую территорию.
Через час, освоившись в своих комнатах и приведя себя в порядок после долгого путешествия в тесной субмарине, Хорст, Корелли, Лугано и я спустились в столовую. У накрытого стола нас, помимо уже знакомого Венцеля, ждал еще один офицер в форме штурмбаннфюрера СС. Широкоплечий и поджарый, он рассматривал нас темными глазами, глубоко посаженными в глазницы. У меня сразу возникло неприятное ощущение, что на меня смотрят два пистолетных ствола. Это был Хуго Эверс — начальник охраны базы.
Мы расселись за столом. Беседа, тем более невеселая в связи с поражением под Сталинградом, меня не занимала. Я рассеянно слушал разговор и посматривал в окно. Из столовой, в отличие от наших комнат, был хороший вид на творение рук древних атлантов. Разговор вертелся вокруг берлинских новостей и кадровых перестановок в СС и вермахте. Время от времени обсуждалась тактика наших войск на Восточном фронте. Все вяло соглашались, что военный провал под Сталинградом — это всего лишь уловка фюрера, который готовит грандиозную операцию по разгрому советских войск. «Сколько сотен тысяч жизней может стоить такая уловка?» — подумал я.
— Даже если под Сталинградом нас полностью разбили — это не имеет значения. То, что делается здесь, позволит фюреру не только уничтожить Советы, но и поставить на колени весь мир. Это всего лишь вопрос времени, и я уверен в этом, — вдруг произнес все время молчавший Эверс и громко хрустнул куриной костью на зубах.
За столом наступила тишина, но через минуту Венцель нарушил ее, поинтересовавшись у Хорста, когда наша команда приступит к изучению объекта.
— Завтра день подготовки, а послезавтра приступим. Кстати, как дела у госпожи Зигрун?
— Госпожа Зигрун не покидает своего убежища. Мы общаемся только через ее помощника. Насколько я знаю, большую часть времени она проводит в медитации и изучении книг, доставленных по ее заказу из Берлина. Кстати, у меня от нее записка для вас. — Венцель передал Хорсту аккуратно сложенный в треугольник лист бумаги.
Хорст пробежал глазами записку и посмотрел на меня.
— К сожалению, господа, я и гауптштурмфюрер фон Рейн должны оставить вас. Продолжайте без нас.
Мы вышли из здания. Хорст покинул компанию с явным удовольствием.
— Пойдем. Зигрун хочет видеть тебя. — Хорст двинулся по петляющей среди камней и мха аккуратной тропке в сторону скал.
Через полчаса мы оказались у каменных стен, уходящих ввысь. За очередным выступом я с удивлением увидел узкий проход с редкими чадящими факелами, развешанными по стенам. Еще несколько шагов, и мы оказались перед прикрытым кожаным пологом входом в пещеру. Отодвинув полог, Хорст вошел внутрь, а вслед за ним и я. Два тусклых факела с трудом освещали небольшое помещение. Из мебели здесь была только длинная и широкая деревянная скамья, на которой, скрестив ноги, сидел лысый человек восточной внешности и весьма плотного, даже можно сказать, медвежьего сложения. Увидев Хорста, он поднялся и поклонился. После этого он отвел в сторону еще один полог, но уже рядом со своей скамьей, и я увидел вход в другую пещеру. Мы прошли вперед. Эта пещера была большой, почти правильной сферической формы. Все стены и пол устилали толстые восточные ковры с замысловатыми орнаментами. На стенах, помимо ковров в неимоверном количестве, словно в музее, были развешаны различные виды холодного оружия. Это были шпаги, сабли, мечи и кинжалы разных эпох и народов. В свете факелов они зловеще поблескивали, а тертые рукоятки так и просились в руку.
В глубине зала был установлен то ли необъятных размеров диван, то ли постамент, устланный роскошными мехами. Великолепный мех переливался мелкими искорками. На этом сооружении, поджав под себя ноги, спиной к нам сидела женщина. Рассыпанные по плечам длинные и черные как смоль волосы почти полностью скрывали ее фигуру. Женщина, по всей видимости, смотрела на водруженный на стену золотой щит. Щит, имевший размер в диаметре свыше метра, покрывал немного грубоватый резной рисунок, в котором я без труда распознал фрагмент карты звездного неба, центром которого был Альдебаран.
— Здравствуй, Зигрун, — тихо произнес Хорст.
Женщина грациозно поднялась и, развернувшись к нам лицом, сделала несколько шагов навстречу нам. На ней не было никакой одежды, кроме небольшой набедренной повязки. Блестела смуглая кожа, вызывающе торчали острые соски тяжелых грудей. Она шла медленно, не отрывая немигающего взгляда раскосых азиатских глаз от лица Хорста. Ощутив духоту, я расстегнул верхнюю пуговицу форменного кителя и посмотрел на Хорста. По выражению его лица казалось, что он вот-вот бросится к ногам прекрасной азиатки. Подойдя к группенфюреру, она коснулась длинными красивыми пальцами его груди.
