Наследие Вермахта - Алексей Сергеевич Архипов
— Jawohl.(«Яволь», «Хорошо») — спокойно и скромно ретировалась Марта.
Кик уже было обрадовался тому, что общее настроение среди присутствующих по его ощущениям вошло именно в то самое русло, которое было необходимо для достижения запланированного результата, но следующая фраза Бориса напрочь сразила эту уверенность.
— Неужели вы считаете, Уолтер, что я отправлю русского офицера карать людей, которые только что спасли ему жизнь, из-за каких-то там исторических побрекушек, чего бы они там не стоили в самом деле? Да ещё и учитывая силу командного духа… Они же только что на ваших глазах саботировали турнир, чтобы помочь своему товарищу спасти людей, которые даже не относятся к их команде и стране. Они не выполнят этот приказ, и я даже разговаривать об этом не буду! Решайте этот вопрос без меня, я удаляюсь!
С этими словами Борис поднялся с кресла и вышел за дверь офиса. Уолтер Кик несколько секунд стоял ошеломлённый происходящим. Теперь у него оставался только один козырь и это, несомненно, был Архип Великий.
— Ну а что скажешь ты, Архип? — медленно начал раскачивать свой новый нагнетательный поток риторики уже порядком утомлённый Уолтер, — ты ведь можешь, как главный член Правления призвать людей из других команд для поддержки наших пилотов. Тебе подчинятся, а все расходы мы возьмём на себя!
Наступил момент, при котором положение американцев и немцев стало уравновешенным между собой и теперь всё зависело только от того, какое решение сейчас примет Архип Великий. Поэтому, не смотря на внешнее спокойствие, Марта не на шутку разволновалась, так как в случае перевеса боевых сил на материке, немцы серьёзно рисковали навсегда потерять все главные причины этого столь долгожданного и судьбоносного полярного похода.
Архип сидел в явном раздумье и не торопился с ответом. Его переполняла неуверенность во всех просчитываемых им прерогативах, и ссориться при этом, конечно же, не хотелось ни с Германией, ни с Америкой. Но в конечном итоге он выработал для себя наиболее правильную позицию и перешёл к её формулировке.
— Вот, что мы сделаем! — начал он, недовольно постучав пальцами по столу и откинувшись назад к спинке кресла, — как лицо с нейтральным отношением к чужим государственным интересам, я в первую очередь должен заботиться об интересах Программы, а основным интересом Программы является её развитие без потери внутренних потенциалов. К внутренним потенциалам, как вы сами понимаете, относятся действующие участники, то есть пилоты и меня в данном случае волнует российская команда, которая разваливается на глазах. Ваша сторона, Уолтер, мне помочь не может, мне может помочь в этом только немецкая сторона. И при этом, Уолтер, согласитесь, что по политическим соображениям вы никогда не позволите себе покинуть многонациональный проект с хорошими позициями централизованного доминирования в нём, поэтому я не буду помогать вам. Но помогать вам я не буду не просто так, а с очень жёсткими условиями по отношению к немецкой стороне и здесь теперь всё будет зависеть от вас, Марта. Итак, вы сами предлагали российской стороне двух своих новых пилотов для замены выбывающих, поэтому мои условия для вас будут просты. Ваша сторона абсолютно безвозмездно предоставляет России двух пилотов и два сновигатора на два турнирных года, только с выплатой призовых грантов пилотам, а всю основную прибыль от тотализатора я заберу себе, в основной фонд Программы. Если мы договорились, то считаю наш с вами основной вопрос закрытым!
В офисе наступила гробовая тишина. До сегодняшнего дня так цинично основные стороны Программы ещё никто не ставил в очень провокационное безвыходное положение. Марта и Уолтер Кик, который так и продолжал стоять, с чувством глубокого негодования сейчас осознавали всю масштабность охвата этого договора. Во-первых, русские сразу же становились должниками Архипа Великого, так как сейчас он окончательно решал очень болезненный вопрос потери основных пилотов команды, которых нечем было заменить в ближайшее время. Во-вторых, он просто нагло обворовал немцев, заставив их сдать на два года практически в рабство своих новых пилотов, а в-третьих — серьёзно подставил американцев с их амбициями независимых лидеров, потому что уходить из интернациональной программы, рыночно раскаченной до масштабов мирового уровня, действительно являлось абсолютно не реальным даже предположительно. Единственным, что могло бы повлиять или кардинально изменить ситуацию в этот момент было присутствие на собрании Сэра Томаса Уиттла, который обладал очень серьёзной стратегией к формированию необходимых мер в сложившейся ситуации, но его сейчас не было. И самое парадоксальное было то, что не понятным оставалось, кому от этого было бы хуже, ведь немцев гораздо больше сейчас интересовали другие цели, чем два пилота и довольно спорная выручка от их побед. В любом случае, Архипу Великому, нечего было ответить или возразить ни с одной из сторон и все три стороны сами были виноваты в том, что создался такой агрессивный спор между ними, который в итоге стал проблемой Архипа. Но бизнес есть бизнес, это понимали все, и Архип решил вывести общую проблему в логическую цепочку преследования более общих интересов. Таким образом, против единственного интереса американской стороны присвоить себе немецкие артефакты, возникали интересы российской стороны по сохранению команды, немецкой стороны по сохранению боевого приоритета и интересы престижа Программы с личной возможностью Архипа дополнительно подстраховать свои активы за счёт выступлений немецких пилотов в российской команде, что в совокупности было не большим цинизмом, чем подговаривать пилотов со стороны на подавление немецкой группы. Объясняться с Архипом Великим о том, что это не очень порядочно в коммерческо-деловом отношении было всё равно, что метать бисер перед свиньями, а искать какие-то другие ходы в решении данного вопроса уже не представлялось возможным. Партия была сыграна, причём до конца и очень расчётливо, а уже чьи-либо внутренние чувства и настроения при этом не имели здесь совершенно никакого значения.
— Хорошо, — также спокойно ответила Марта чуть погодя, — вы получите наших пилотов на два года.
— Что ж… — ответил Архип, — тогда я вынужден завершить нашу встречу полным отказом от каких-либо действий с моей стороны в отношении основного вопроса! Всего вам доброго, господа!
На этих словах он встал и, подойдя к бару, плеснул в стакан коньяка, после чего поднялся с ним по ступенькам на верхний ярус к своему обычному месту, откуда постоянно созерцал через огромный витраж раскинувшиеся антарктические просторы тренировочных полигонов «Амундсен-Скотт».
ГЛАВА XII. БАЗА
