Этот длинный, длинный день - Юрий Витальевич Яньшин

установку приказал подготовить к отправке в США в дар, якобы в качестве экспоната в отдел научных курьезов недавно открывшегося там музея ядерной энергетики. Через неделю после отправки, мама руководителя «Росатомстроя» купила виллу в Майами ценой в 7 миллионов долларов, где и проживала до наших дней, умиляясь заботе дорогого сыночка. Правда, господин Иуда из «Росатомстроя» не учел одно немаловажное обстоятельство. Он не учел того, что в жилах академика текла бунтарская кровь ссыльных в Сибирь казаков Стеньки Разина, а в жилах Боголюбова была немалая доля цыганских кровей. В ночь перед отправкой установки в Пиндостан, эта парочка, при помощи лома и фомки, сорвав пломбы и навесные замки в помещении, где она находилась, выкрала самые секретные компоненты, демонтировав часть корпуса, без которых ее существование не имело практического смысла. Свой налет они, как могли, постарались замаскировать под банальное хулиганство. Поднялся нешуточный переполох. Майор госбезопасности, курировавший работы по созданию установки, а потому назначенный расследовать дело о попытке кражи ценного оборудования с режимного предприятия, быстро вычислил предполагаемых злоумышленников. Однако, не лишенный чувства патриотизма скрыл этот факт и в свою очередь постарался, как можно тщательней замести следы «налетчиков», которые они оставили на месте преступления в изобилии. Публично же, майор расписался в своем бессилии найти хулиганов, которые якобы ничего не украли, а просто набезобразничали, и благополучно сдал дело в архив. Но вот господина Куриленко взял в дальнейшую «разработку», получив одобрение от своего начальства.

Заокеанские «товарищи» довольно быстро сообразили, что к чему, и как их ловко поводили за нос. И после этого академик дважды чудом пережил покушения на свою жизнь. Последний раз, уже находясь на больничной койке специальной клиники под патронажем ФСБ, где его, по долгу службы, навестил все тот же майор, он ему прямо заявил:

— Милейший мой, Павел Андреевич, да не о том вы заботитесь, о ком бы вам следовало. Что я? Физик-теоретик, научные выкладки которого уже сто раз везде опубликованы. Для иностранных спецслужб я не представляю никакого интереса. Все что я знал уже не является секретом за знание которого меня следовало бы устранить.

— Но покушения на вас как раз свидетельствуют об обратном, — мягко возразил ему майор.

— Да ни о чем они не свидетельствуют! — строптиво отмахнулся он от эфэсбэшника. — Это не те, это местные разборки. Месть, так сказать, моего бывшего руководства за наши с Алексеем проделки. Кураторы, видимо, нажаловались. Поэтому не меня — старую рухлядь надо беречь, как зеницу ока, а Боголюбова с его светлой головой и поистине золотыми руками. Его потеря будет всем нам стоить очень больших денег и куда большей крови людской.

Едва встав со смертного одра, он продолжил непримиримую борьбу за их совместное с Боголюбовым детище, бомбардируя письмами, как Министерство обороны, так и канцелярию президента Бутина. Всегда туго соображавшее ФСБ, стараниями все того же майора, проходящего под именем «Павла Андреевича», наконец-то сообразило, что, если «партнеры» из-за лужи решили пойти на крайние меры по устранению наших ученых, значит они, эти ученые, работают в правильном направлении. И, следовательно, тематика их деятельности заслуживает большего внимания и большей защиты от посторонних и недружественных глаз. В результате бурной переписки с властями и бесконечного хождения по «высоким» кабинетам, на президентском уровне было принято решение о командировании И. Н. Вострецова и А. С. Боголюбова на один из закрытых объектов Министерства обороны, для проведения дальнейших научно-исследовательских работ, по предложенной ими тематике. Как это не показалось бы странным, но все это сопровождалось выделением скромного, но довольно сносного и регулярного финансирования. Под это финансирование академик настоял на своем праве привлекать к работе, после тщательной проверки, те или иные кадры. Вострецов и Боголюбов, сперва так и не поняли, то ли их сослали с глаз долой за слишком бурную деятельность, то ли все же решили сберечь, как ценные научные кадры. Все-таки остановились на второй гипотезе. Опять потекли годы со своими провалами и триумфами. Установка, смонтированная в одном из обширных подземелий, делалась, переделывалась, модернизировалась. Представлявшая из себя в самом начале нечто монструозное до жути, в конечном итоге после более десяти лет упорного труда многих десятков специалистов, она, в конечном счете, стала намного более компактной, сравнимой по своим размерам с обычным «пазиком». Стендовые и натурные испытания, начавшиеся еще в 2015-м году, полностью подтвердили правильность научных и практических выводов «тандема» руководства. Всем не терпелось испытать установку в деле, но последняя серия испытаний перед государственными, где должен был решиться вопрос о принятии установки на вооружение, все время затягивалась по какой-то неизвестной причине, раздражая тем самым и руководителей проекта и весь персонал.

III

Первые полноценные «полевые» испытания установки прошли еще в 2018-м, когда с расстояния в 600 километров удалось уверенно локализовать мобильный источник слабых и свехслабых радиационных излучений. Тогда же в марте, выступая перед депутатами Законодательного Собрания президент Бутин слегка приоткрыл завесу тайны, покрывающую новую военную разработку, сообщив, что недавно были проведены испытания трансконтинентальной крылатой ракеты с неограниченной дальностью полета и не имеющим аналогов ядерным реактором в качестве ее основной двигательной установки. Многие сразу не поверили словам президента. Но многие специалисты, как иностранные, так и доморощенные, тогда пребывали в состоянии искреннего недоумения, заявляя: «Русские окончательно сошли с ума! Это же полное сумасшествие — разрабатывать, а тем более испытывать ракету, которая в полете оставляет за собой радиоактивный шлейф! Как ее испытывать?! Как ее приземлять?! И что будет в случае ее крушения?!» Вопросы один каверзнее другого сыпались как из рога изобилия, а ответы военных на них были настолько туманны и противоречивы, что не вызывали абсолютно никакого доверия к ним. И почти никто во всем мире не догадался, что со стороны русского президента это был всего лишь отвлекающий маневр, из числа тех, что призваны перенаправить внимание от действительного состояния дел в данной области. А президент, мастер на подобные вещи, еще и подкинул дровишек в этот костерок, объявив во всеуслышание, публичный конкурс на название новой системы вооружения. Вся страна с упоением две недели обсуждала, как назвать эту «долгоиграющую» ракету. Наконец, порядком устав от дебатов, решили назвать ее «Буревестником», явно намекая главному потенциальному супостату на то, что она способна, одним только своим существованием, поднять целую бурю и смятение в стане своих врагов. И только непосредственные изготовители и участники эксперимента знали, что никто и не собирался принимать на вооружение столь опасную и в тоже время малоэффективную в эксплуатации ракету. Создание этой ракеты было лишь видимой