Максим Хорсун - Темный дом
– Не заливай мне! – Садовников выхватил из-за пояса пистолет, стал прохаживаться, потирая спусковой крючок, рядом с отходящими от «зуды» бандитами. Те, увидев над собой ствол, поспешили вжаться в дорожную грязь. – Где ты обитаешь, корешок?
– Гони в «Приют», – сказал Штырь. – У нас тут поляна накрыта, шашлык-машлык будем кушать…
– Гаечка с тобой? – быстро спросил Садовников.
– Конечно! Козу нужно всегда водить за собой! – Штырь снова рассмеялся.
– Я тебя прикончу. – Сталкер сказал это с поразившим его самого спокойствием.
Штырь поперхнулся смехом.
– Ты че, Костыль? Обиделся, что ли? Из-за бабы обиделся? – Казалось, будто Штырь не верит своим ушам.
– Ты подсадил девчонку на «экзо» и сделал ее своей подстилкой! Ты бросил меня в Зоне!
– А ты хотел, чтоб мы тебя – бухого в хлам – на своих горбах тащили через аномалии? – снова удивился Штырь. – Короче, Костыль! Не по телефону, а то товарищ майор, слушая нас, уже пять раз со стула упал. Я хочу тебя видеть в «Приюте»! Там мне и предъявишь, если есть че.
– Нет, Штырь, – снова с ледяным спокойствием проговорил Садовников. – Это я хочу тебя видеть. И боюсь, что «Приют» окажется для кого-то из нас последним.
– Ты слишком мудрено говоришь, я не всегда догоняю! В общем – привет! Жду!
Садовников бросил айфон Макарене на пузо.
– Вы слышали, ушлепки? – Он обвел взглядом поверженных «зудой» бандитов. – Пахан вам привет передавал… В следующий раз вы увидитесь с ним в аду, так что можете писать Штырю эсэмэсы: прощайтесь, пока есть время.
Ему никто не ответил. Со стороны центра донесся вой полицейских сирен. Дальний конец улицы осветили мигалки. Садовников сунул пистолет за пояс, а трость – под мышку и кинулся, придерживаясь забора, в противоположную сторону.
– Эй, мужик! – окликнули его громким шепотом. Садовников обернулся. Ему махала рукой, привалившись к штакетнику, та самая здоровенная бабища:
– Дуй сюда!
Сталкер перебежал через дорогу. Бабища распахнула калитку и проворно отпрыгнула назад, освобождая путь. Садовников с опаской покосился: обглоданный черенок лопаты, лежащий на грядках – об деревяшку словно бобер зубы точил, – но все же зашел, потому что полицейские машины были совсем близко.
– Через двор, потом – в лесополосу, а дальше – уходи оврагом! – напутствовала бабища торопливым шепотом, открывая перед Садовниковым очередную калитку.
– Спасибо, – бросил тот.
Бабища неожиданно притянула сталкера к груди, сграбастала в объятия, обдав терпким запахом пота.
– Это тебе спасибо, мужик! – Она горячо поцеловала Садовникова в макушку. – Накрыл богомерзкую голубятню! Нам никто не хотел помогать, только ты… район тебя не забудет! Меня Дарьей зовут! – почти выкрикнула она напоследок, подталкивая сталкера к темной стене лесополосы.
* * *Путь к гостинице «Приют» был не близок. Но бешеной собаке семь верст – не крюк. На руку играло то, что Искитим не отличался буйством ночной жизни. Людей в поздний час на улицах было всего ничего. Подвыпившие босяки мутили свои темы, одинокий грязный оборванец, если и попался им на глаза, то интереса не вызвал. Полицейские патрули тоже рвения не проявляли, дабы не нажить лишних проблем.
Сталкер двигался к цели, держась неосвещенных аллей и проулков.
По дороге он ограбил пару гопников. Сделал это, не питая к ним личной неприязни, просто сильно хотелось курить. Поскольку шпана не захотела по собственной воле делиться сигаретами, пришлось взять их на мушку, положить лицом в грязь и обчистить карманы.
Это помогло поддержать нужный уровень адреналина в крови и не позволило сойти на нет азарту от смертельной игры.
Парковка перед «Приютом» была пуста, а фонари – притушены. Садовников понял, что Штырь опять оставил его с носом и дал деру. В таком случае все рисковые деяния этой долгой ночи – псу под хвост.
Он толкнул двери, навел пистолет на администратора:
– Я ищу Штыря.
Администратора – седого, похожего на ворона старика – вид оружия не испугал. Чего только ему не довелось повидать, начиная с конца восьмидесятых!
– Они в ресторане, – сказал «ворон» с угодливой улыбкой. – Ожидают-с. Пожалуйте по лестнице на второй этаж и направо.
Садовников схватил стоящий на стойке графин, наполнил пылящийся тут же стакан водой и залпом выпил.
В ресторане царил сумрак, свет горел лишь в дальнем конце зала. Там, сдвинув столики, резалась в карты братва. Возможно, следовало сразу открыть огонь – в духе разборок девяностых. Но Садовников был все же доведенным до отчаяния интеллигентом, но никак не бандитом, и тем более – не отморозком. Поэтому для начала он решил поговорить. Но пистолет на всякий пожарный держал нацеленным на сидящих.
Тут были и Штырь, и Гаечка. Девушка-сталкер перекрасилась в блондинку, узнать ее с первого взгляда оказалось непросто. Были и Бельмондо с Нюхом, Прыщавый и Тушкан, Череп и Заноза.
– Костыль! – Штырь бросил карты на стол. – Падай к нам! Проверим твой фарт! Ну-ка, назови масть!
Садовников присел за пустой столик, положил пистолет перед собой. Затем крутанул его на полировке, словно собрался поиграть в «бутылочку».
– Гаечка, – произнес он, растягивая гласные. – Гаечка-Гаечка…
– Чего? – Сталкерша фыркнула.
– Я столько хотел тебе сказать… – Он накрыл пистолет ладонью, остановив его вращение. – Только что-то устал. Сильно устал. Мне нужно только одно…
– Мм? – Гаечка вскинула нарисованные брови, а Штырь оскалился, предвкушая потеху.
– …одно-единственное слово, – продолжил Садовников, поднимая пистолет. – И я избавлю тебя от этих злых и опасных людей. Спасу тебя. Заберу в безопасное место. Помогу встать на ноги. Потому что ты погибаешь. Ты стала рабой Зоны. Твои дни сочтены. Но ты почему-то закрываешь на это глаза, я же схожу с ума. Потому что полюбил тебя с первых секунд. С самых первых секунд, когда встретил тебя в «Радианте», такую нескладную, неопределившуюся в жизни…
Штырь хохотнул и захлопал в ладоши. Садовников отстраненно отметил, что перед паханом торчит вбитая в стол его знаменитая заточка. Вроде бы минуту назад ее не было…
Гаечка вскочила.
– Костыль! – выпалила она. – Ты что о себе возомнил, гад?! У тебя белая горячка, да? Ты псих! Что ты несешь?! Ты меня совсем не знаешь!
Бандиты надрывали животы. Кое-кто смеялся до слез, кто-то сдержанно похрюкивал, не имея привычки веселиться напоказ.
– Аж сопля из носа вылетела! – сообщил Бельмондо, подергиваясь от хохота.
– Я просила тебя держаться подальше! – разорялась Гаечка. – Я даже стреляла в тебя! Но ты ничего не понимаешь! Так что теперь – пеняй на себя!
Она вдруг осеклась. Отступила, уперлась спиной в стену. В тот же миг Садовников ощутил позади себя движение и пригнулся. Поэтому удар бейсбольной битой пришелся вскользь по голове. Садовников машинально вдавил пусковой крючок, пистолет тявкнул, Гаечка закричала. Обернувшись, сталкер обнаружил за спиной двух головорезов Штыря – Кабана и Рыжего. Выстрелить еще раз не удалось, здоровяки его с легкостью скрутили, выдернули из судорожно сжатых пальцев оружие. Прижали лицом к столу.
– Вот и трындец, – подвел итог Штырь. – Ты, сука, моего сталкера завалил. Отелло хренов.
– Гаечка… – просипел Садовников, ерзая физиономией по столешнице. Из этого положения он видел только брызги крови на скатерти перед тем местом, где сидела его бывшая стажерка.
Загремел откинутый стул. Штырь выбрался из-за стола, пошел к сталкеру, перебрасывая заточку из ладони в ладонь.
– Ты че, чудак? Решил, что ты – Бэтмен? Собрался искоренить в Искитиме преступность?
Штырь врезал кулаком по столу в сантиметре от носа Садовникова.
– Сапоги бы мне лизал, тварь, ведь я оставил тебя живым тогда – в Зоне, да еще и протез твой не вышвырнул. Нет, ты, оказывается, затаил обиду! – Штырь еще раз ударил по столу. – На тебя можно было бы забить, ведь ты – юродивый, хромой, калека. Но ты оказался буйным, стал доставлять проблемы. Да, в общем, проблемы-то мелкие: одному дилеру разбил купол да наехал на опущенного. Но ты, мразь, посмел навести ствол на меня, Штыря! – Бандит схватил сталкера за волосы. – Ты решил, будто я – доходяга какой-нибудь? Решил накапать мне на голову? Опустить меня? Я тебя резать по кусочку буду! Медленно и долго! Пока не станешь красным, как свекла!
Садовников пропустил монолог Штыря мимо ушей. Он слышал прерывистое дыхание Гаечки. Она была жива. Пока что – жива…
У входа грохнуло. Посыпались на пол осколки стекла. Штырь перехватил заточку и выпучил глаза.
– На пол! Мордой вниз! – проревел смутно знакомый голос.
– Пацаны, вы че? – Штырь и не думал выполнять требование. – Не гоните так!
Грянула автоматная очередь. Пули просвистели над головами. Брызнуло крошево, выбитое из стен, взвились струи пыли и пороховой гари.
Садовников почувствовал, что хватка бандитов ослабела. Через миг все тяжелыми кулями повалились под столы. Сталкер тоже поспешил сползти на пол, но чья-то твердая лапа схватила его за шкиру и подняла на ноги, словно он ничего не весил. Садовников с удивлением обнаружил рядом с собой Большого: тот одной рукой держал сталкера, а другой – автомат с дымящимся дулом. В дверях замер в напряженной позе Хыча: тот тоже был вооружен «калашниковым» с подствольным гранатометом.
