Василий Головачев - Пропуск в будущее
– В «хрономогилу»?
– А чёрт его знает! В никуда, в вакуум, наверно.
– А зачем Ста-Пану две Дарьи?
Стас порозовел, застигнутый врасплох вопросом. Он не знал, как на него отвечать. Сказать, что Дарья ему нравится и что никакому Ста-Пану отдавать её он не собирается, было почему-то стыдно. К тому же он не знал, как отреагирует девушка на «первого» Стаса Панова, развернувшего Фобос обратно. Вдруг он ей понравится больше? Но и промолчать не мог.
– Ста-Пан насчёт этого ничего не говорил. – Это была правда. – Но я думаю, что он рассчитывал удвоить эффект.
– Какой эффект?
– Узнаем. – Стас дал понять, что разговор закончен, пора приступать к делу; не делиться же с Дарьей соображениями, что две Дарьи действительно могут подействовать на молодого Ста-Пана в нужном направлении. – Поехали.
Дарья с готовностью поднялась.
Утро двадцать второго февраля выдалось в этой Москве морозным и ясным. Температура воздуха упала до минус двадцати градусов, о чём Стасу шепнул внутренний «термометр». Но он уже привык полагаться на «автоматическую» регуляцию метаболизма, подчинявшуюся новым умениям, а Дарья привыкла к зимнему холоду, так как климат в её России ничем не отличался от климата в этой, и на мороз оба отреагировали одинаково: ускорили шаг.
Доехали до метро «Беговая», отыскали банк «Москредит», зашли внутрь, в операционный зал для физических лиц, якобы для ознакомления с правилами получения кредита. Стас усадил Дарью за столик, придвинул рекламные буклеты банка, осторожно огляделся. И сразу же за стеклом одной из операционных кабинок увидел «объект спасения». Невольно вздрогнул. Вторая Дарья действительно как две капли воды походила на первую, только причёска у неё была другая да волосы покороче.
«Ни фига себе! – ошеломлённо подумал он. – Их же различить невозможно!»
Дарья-первая заметила его изменившееся лицо, оглянулась.
– Кого ты увидел?
– Её, – глухо проговорил он. – Не верти головой. Она похожа на тебя, как родная сестра-близняшка. В принципе ничего необычного, так и должно быть.
– У тебя губы прыгнули.
Стас невольно улыбнулся.
– Есть от чего. Посидим ещё минут десять и уйдём. Здесь нам долго оставаться нельзя, привлечём внимание. Будем ждать на улице.
– Замёрзнем.
– Тут недалеко кафе, придётся ходить греться по очереди. Хотя я бы посоветовал тебе обосноваться там и делать вид, что кого-то ждёшь.
– Нет, я побуду с тобой.
– Как хочешь. Но если начнётся заваруха – не вмешивайся, твоя помощь не понадобится.
– Как скажете, господин спасатель, – улыбнулась девушка.
Несколько минут они изучали бумаги. Стас пришёл в себя, поглядывая на вторую Дарью за стеклом кабины, прикинул варианты операции. По данным Ста-Пана, действие должно было начаться аккурат в момент закрытия банка, и до этого времени вмешиваться в события не имело смысла. Он бы не смог убедить вторую Дарью в том, что ей грозит опасность, а если бы и смог, она вряд ли согласилась бы бросить работу и броситься с ним в «омут иных пространств» ради благородной, но иллюзорной цели спасения Регулюма.
Вышли из банка, сопровождаемые безразличным взглядом пожилого охранника.
– У нас уйма времени, – сказал Стас. – Но уходить отсюда нельзя. Вдруг кому-либо вздумается изменить милиссу твоей «сестрёнки»? Кстати, ты её видела?
– Нет.
– Удивилась бы, она даже улыбается, как ты.
Дарья пожала плечами, принимая его слова без каких-либо эмоций. Посмотрела на спешащих прохожих, на бледное солнце в небе. Покачала головой.
– Не верится…
– Опять двадцать пять. Теперь во что?
– В то, что этот виртуал исчезнет. А люди ничего не знают.
– И не узнают. В какое-то мгновение хроник просто перестанет быть. Никто ничего не успеет почувствовать.
Она передёрнула плечами.
– Всё равно страшно! Я никогда не привыкну! Тем более что и мой мир тоже… исчезнет.
– Не думай об этом. – Он обнял девушку за плечи. – Не мы придумали Регулюм, не нам он и подчиняется. А надо сделать так, чтобы он никому не подчинялся.
Дарья несмело улыбнулась.
– Ты сам себе не веришь.
– Почему нет? – Стас поцеловал её в холодную щеку. – Если уж нам доверили это дело, почему бы не пройти путь до конца?
– Пути бывают разные.
– Мой старик говорил: обычный путь – это движение к цели, истинный Путь – это служение Долгу.
– Смотря что понимать под долгом.
– Я понимаю его как выполнение предназначения.
– А что такое истинный?
– Значит, духовный.
– Кто это определяет?
– Да мы сами, – уверенно сказал Стас. – Меня так учили жить – идти до конца по выбранному пути. У меня всё было: работа, интерес, карьера, друзья, и всё сразу рухнуло, когда я узнал о Регулюме. Единственное, чего я не знал, так это о твоём существовании.
– Пойдём в кафе.
Они двинулись по улице вдоль потока машин.
– Ну, хорошо, ты узнал обо мне, и что же? Сразу решил спасти?
– Совсем нет, – засмеялся Стас, – не сразу. По сути, у меня не было выбора. Потом стало интересно. Жизнь ведь не кончилась? Почему я должен оплакивать несбывшееся? А потом я увидел тебя.
– И что?
Он остановился, повернул девушку к себе. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
Она прошептала:
– Я замёрзла…
Что-то удержало его от пустопорожних слов и невыразительных действий. Он даже не поцеловал её, боясь вспугнуть внезапно возникшее обещание и понимание этого обещания. Ответил мысленно: не замёрзнешь, я буду рядом.
И они, не сговариваясь, свернули к двери кафе «Шоколадница».
Стас побаловал себя горячим шоколадом, посидел в уютном зальчике полчаса, с удовольствием вслушиваясь в щебетание девушки. Потом оставил Дарью и отправился «дежурить» к банку.
До обеда время тянулось медленно, как кисель, после обеда понеслось вскачь, как молодой мустанг.
Стас почувствовал азарт и в кафе заходить перестал.
Дарья маялась, ждала его, навещала у банка, но он в конце концов отослал её обратно и запретил появляться у объекта «во избежание подозрений». Каких именно и у кого, он и сам не представлял. По идее, равновесникам мейнстримовской реальности Регулюма или упырям СТАБСа делать здесь было нечего, они не должны были догадываться о задании Стаса.
Наконец, наступил «час икс».
План действий давно созрел, и Стас расположился на улице таким образом, чтобы видеть вход в банк и все подходы к нему.
В шесть часов охранник, которого сотрудники банка звали дядя Боря, перевернул табличку «открыто», закрыл дверь. В тот же момент у двери объявились налётчики в модных куртках, отсвечивающих перламутром, с искрой. Стас мог бы расстроить их планы в один миг, просто подойдя к банку, тогда они вряд ли рискнули бы провести ограбление, имея свидетеля. Но в этом случае вторая Дарья не прониклась бы идеей «спасать человечество», как первая, её надо было напугать, и Станислав остался на месте, дожидаясь благоприятного момента.
Один из парней, повыше ростом, кудрявый блондин, приник к стеклу двери, постучал:
– Извините, мы к Миле.
– Банк закрыт, – равнодушно ответили ему из-за двери.
– Позовите Милу. Ну, пожалуйста!
– Дядь Борь, открой, – долетел сквозь дверь тихий девичий голос.
Охранник, ворча, открыл входную дверь.
Парни вошли.
И тотчас же началось действие, подробности которого Стас знал наизусть.
Спутник кудрявого, плотный брюнет, вдруг извлёк из-под полы куртки пистолет и выстрелил в грудь первому охраннику. Затем в голову второго.
– Руки на затылок! – заорал кудрявый, стреляя в потолок из своего пистолета. – Это ограбление! Я не шучу!
Оба стреляли из пистолетов без глушителей, но на улицу звуки просочились слабо, как стук упавших на пол бильярдных шаров.
Из служебного помещения банка выбежал третий охранник.
Пора!
Стас, ощущая трепет и одновременно душевный подъём, толкнул незакрытую дверь (забыли запереть, идиоты!) и прыгнул в небольшой вестибюль банка.
Бандиты, занятые своим делом, обратили на него внимание только в тот момент, когда он вбежал в кассовый зал.
Ошеломлённый взгляд брюнета. Не ожидал, родимый? Получи!
Стас ударил.
Брюнет улетел в глубь зала, роняя пистолет.
Стас не удивился своему «профессионализму», он бил «по наитию», подчиняясь включившейся программе рукопашного боя.
Девицы в кассовых боксах дружно вскрикнули.
Кудрявый блондин оглянулся, проводил спутника удивлённым взглядом, и этого мгновения хватило Стасу, чтобы в темпе сверхбыстрого движения приблизиться к нему и нанести два удара: по руке с пистолетом (пистолет выпал) и в нос торцом ладони.
Кудрявый с воплем отлетел к ближайшей кассе, ударился спиной о стойку, посыпалось стекло. Бандит сполз на пол, глядя на противника остановившимися глазами.
Напряжение схлынуло. Вместе с ним Панова покинуло и удивительное чувство владения ситуацией. Программа боевого мастерства, записанная эйконалом Ста-Пана где-то на уровне подсознания, на уровне инстинктивного автоматизма, выключилась.
