Василий Головачев - Пропуск в будущее

ВАСИЛИЙ ГОЛОВАЧЁВ

ПРОПУСК В БУДУЩЕЕ

Все описываемые в романе политические события, деятели и статистические данные являются исключительно авторским вымыслом

Границы, от которой я иду, я не помню.

Границы, к которой приближаюсь, не вижу.

Можно ли говорить, что я иду откуда-то и куда-то?

Пролог

НИЧТО НЕ ПОВТОРИТСЯ

И вдруг время остановилось!

Стас всем телом почувствовал удар – странный удар, тяжёлый, сотрясший весь организм, превративший его в статую. Длилось это состояние недолго, Стаса тут же отпустило, он вытаращил глаза на экран, на котором скользящая под Фобосом поверхность Марса прекратила движение, и обернулся, ощутив, что он не один в рубке.

На него, прищурясь, засунув руки в карманы обыкновенного светлого плаща, смотрел Дервиш, отец Дианы, путешественник и исследователь.

– Здравствуй, невыключенный. Вот мы и встретились. Не рад?

В воздухе перед Стасом просияли редкие звёздочки, исчезнув раньше, чем он обратил на них внимание.

– Здравствуйте, – невнятно пробормотал Стас, оглянулся на замершую на экране картину. – Это ваших рук дело?

– Я всего лишь удлинил секунду для нашей встречи. На мой взгляд, нам стоит побеседовать.

– О чём?

– О тебе, о времени, о твоём задании.

– О каком таком… задании?

– Ты был назначен главным исполнителем сложного тренда для коррекции Регулюма, но не прошёл испытательный тест.

– Кем назначен? – Стас ошеломлённо заглянул в глаза гостя. – Почему не прошёл?

Дервиш усмехнулся.

– СТАБС изжил себя как стабилизирующая структура. Система Равновесий в вашем Регулюме (Стас отметил про себя эту обмолвку: в вашем…) должна быть иной. Но для этого необязательно уничтожать равновесный стратегал.

– Мы думали…

– Я знаю, что вы думали. Моя дочь очень решительная молодая особа, но иногда допускает просчёты, её надо вовремя останавливать.

– Идея уничтожения стратегала принадлежала не ей.

– Я знаю, кому принадлежала идея. Дело в том, что, уничтожая матричный геном Регулюма, вы лишаете его детерминированности. Иными словами – отбираете возможность мягкой коррекции, бросаете в непредсказуемое пространство энтропийного вырождения и событийной неопределённости. Уже нельзя будет вернуться в прошлое и откорректировать реальность таким образом, чтобы избежать всеобщей гибели в ядерной или иной войне. Ничто уже не повторится.

В вихре мыслей, проносящихся сквозь голову, Стас не сразу отыскал нужную.

– Должны быть другие способы избежать этого…

– Вера, надежда, любовь… Но люди их, к сожалению, не нашли. Поэтому стратегал, а точнее, хроноген и начал плавную свёртку Регулюма.

– Значит, мы всё-таки решили правильно? Уничтожив стратегал, мы даём шанс цивилизации выжить?

Дервиш покачал головой.

– Процесс зашёл слишком далеко и к середине нашего двадцать первого века закончится. Человечество прекратит существование как разумная система. Регулюм выродится в сверхплотный односторонний объект, в «струну», каких во Вселенной великое множество.

В воздухе снова замелькали неяркие искорки, как бы подчёркивая нереальность происходящего.

Стас облизнул ставшие сухими губы.

– Значит, мы… обречены? И ничего нельзя сделать? А если уничтожить не стратегал, а хроногенератор? Чтобы Равновесия не вмешивались в прошлое…

– Хроногенератор – это не устройство, не машина, не физическая связанная система, это – закон! В соответствии с ним был задуман наш мир – Регулюм, в соответствии с ним работает геном Регулюма – стратегал, в соответствии с ним появилась жизнь в Солнечной системе. Его нельзя уничтожить, его можно только изменить.

– Как?!

Дервиш прошёлся по залу рубки, совсем не подскакивая при каждом шаге, словно сила тяжести в ней была нормальной, земной, сел в кресло, которое раньше занимала Диана, посмотрел на стоящего Станислава снизу вверх.

– Садись, у нас ещё есть время. Дело в том, что на свой вопрос ты должен был ответить сам. В соответствии с заданием ты должен был изменить законы хроноинверсии. Тебе были даны знания и опыт инспектора баланса, эйконал его обережника, Знания Бездн, наконец, которые содержат все ответы на все вопросы, в том числе и как спасти Регулюм от распада. Или, скажем, любого человека в Регулюме. Дарью Страшко, к примеру. Но ты не пошёл дальше того, чтобы заиметь волевую власть над физикой мира. Ведь так? Помнишь дорогу в никуда, где мы встретились впервые?

Перед глазами Стаса развернулось море тумана, цепочка уходящих в бесконечность скал с плоскими вершинами, чёрное беззвёздное небо над головой.

– Пройди ты по ней до конца, – продолжал Дервиш, – мы бы сейчас не оказались здесь в драматичной ситуации. Но ты не рискнул идти дальше, испугавшись дракона, стерегущего дорогу к истинным Знаниям Бездн. А ведь дракон тот был – твой собственный страх, и ничего более.

Стас открыл рот, чтобы возразить, и закрыл. Слов не было. Дервиш был прав.

Снова в застывшем воздухе рубки просыпалась звёздная пыль, испаряясь на лету.

Отец Дианы усмехнулся, снисходительно и терпеливо, но без насмешки.

– Инспектор Законов Равновесия ИЗАР правильно оценил тебя, докладывая Главе Метакона о ситуации в Регулюме. Ты им не опасен.

Наступило молчание. Залившийся краской, вспотевший, страдающий Стас отвернулся, пытаясь найти оправдания, и не находил. Наконец пробормотал через силу:

– Значит, всё было рассчитано заранее? Моя встреча с инбой… с вашей Дианой… работа на Равновесие-А… Может быть, и эта наша встреча запрограммирована?

– Тебе дали шанс реализовать свои творческие возможности, парень, а они у тебя имеются, но ты ими не воспользовался. Во всяком случае, до конца, в полной мере. Твоя идея передать свои знания другому человеку – идея труса. Разве не так?

Стас вскинулся, как от пощёчины, встретил сочувствующий взгляд Дервиша, отвернулся. На глаза вдруг набежали слёзы.

– Я сделал всё… что мог…

– Не всё, Слава, не всё. Ты мог спасти ту Дарью, первую, из твоего времени, но не хватило упрямства. Ты мог не подставлять Вадима Борича, человека сильного, смелого, но не обладающего способностями абсолютника, и всё же увлёк за собой. Ты мог не слушать мою дочь, слишком активную и агрессивную, но предпочёл подчиняться, чтобы не брать на себя ответственность. А когда взял – как в случае с этой древней межзвёздной развалиной, – сделал ошибку. У тебя открывалось много иных возможностей поучиться и стать вровень с теми, кто знает – когда и во что вмешиваться, но ты их упустил.

Стас проглотил ком в горле, его душили слёзы, но он ничего не мог с собой поделать. Потому что внутренний мир рушился. Потому что, несмотря на обиду, понимал всю злую суть и правду слов Дервиша.

– Вы не имели права… без моего согласия… делать из меня агента… какой-то там «божественной администрации».

– Вот тут я с тобой согласен, каюсь. Но ведь и мы – существа конечные и способные ошибаться. Один лишь Создатель не ошибается.

– Даша… эта, которая со всеми… тоже предусмотрена вашим планом?

– Достаточно того, что она предусмотрена тобой. Береги её, потому что в этом мире уже действительно ничто никогда не повторится.

Стас вскинул на собеседника враз высохшие глаза.

– Почему?!

Дервиш мягко рассмеялся.

– Свобода зависит только от нас самих. Делай своё дело и помни, что от тебя зависит будущее не только всей цивилизации – иной раз мы за лесом не видим деревьев, – но и будущее твоих близких и друзей. Прощай, невыключенный.

– Прощайте, – пробормотал ошеломлённый Стас. – Я попытаюсь понять… почему всё так…

Дервиш начал таять в воздухе, наполнившемся струйками сверкающих звёздочек.

– Постойте! – вспомнил Стас, вскакивая и поднимаясь от толчка над полом. – Что мне делать?!

– Думай…

– Но у меня нет… не уходите… кто вы на самом деле?

Издалека – словно из пропасти донеслось неразборчивое:

– … гел… ё… стоящ…

Стас напряг слух, но тут движение возобновилось, и он вынужден был подплыть к креслу и сесть, откидывая голову так, чтобы виден был весь приближавшийся Марс.

Снова в воздухе просияло облачко гаснущих искр.

Стаса качнуло, словно он внезапно опьянел. Холодные пальцы легли на спину, щекотно пробежались по хрупкому позвоночнику. Душу вдруг охватили сомнения, правильно ли он оценил слова Дервиша? А главное – стоит ли ценой своей жизни корректировать реальность?

– Дьявол! – произнёс он вслух.

Поверхность Марса побежала навстречу быстрей.

«Неужели нельзя изменить реальность другим способом, менее рискованным? – пришла трезвая мысль. – Ведь ты же абсолютник, оператор Большой Воли! Сверни с этой непредсказуемой дороги!»

Облачко невесть откуда взявшихся искр закрыло око солнца. В рубке похолодало.