Дмитрий Политов - Пепел удачи
Бортстрелок поймал в перекрестье прицела горбатый силуэт коптера, отчаянно пытавшегося развернуться и броситься наутек, и, слегка усмехнувшись, нажал на гашетку. Невидимые молнии вспороли бок наглеца, коптер немного подбросило вверх, а в следующую секунду он с грохотом взорвался. Прапорщик проводил глазами красиво смотрящийся в темноте водопад горящих обломков и привычно отрапортовал: «Цель уничтожена. Горизонт чист», попутно искренне пожалев тех бедолаг, на чьи поля сейчас сыпались остатки неизвестной машины, – вот уж им теперь предстоят долгие судебные разборки с военным ведомством за достойную компенсацию материальных и моральных издержек! Хорошо еще, что «ярославичи» уже давно покинули городскую черту, там бы командир катера вряд ли решился на применение оружия – слишком велик был риск зацепить гражданские здания.
Катер вновь лег на прежний курс. Повинуясь неслышному для посторонних приказу, пилоты врубили режим «стеллс», и грозная машина мгновенно превратилась в размазанное, едва заметное в темноте пятно, которое можно было отличить от облака только из-за гигантской скорости, с которой оно двигалось по небу. Но кому сейчас было разглядывать здесь облака? Разве что дернулись операторы-наблюдатели орбитальной крепости, среагировавшие на вспышку в небе, но, получив снизу успокаивающий сигнал, вновь переключили свое внимание на наблюдение за другими объектами.
Звонарев, измученный последними событиями до крайней степени, и сам не заметил, как задремал. Очнулся он от того, что рослый спецназовец осторожно потрепал его за плечо. Капитан-лейтенант огляделся. В отсеке, кроме них, никого не было, все остальные «ярославичи» и Лешка уже покинули катер, и их голоса были слышны где-то в отдалении. Егор поднялся со своего места и направился к выходу, сопровождаемый безмолвным десантником. Воздух, проникающий в открытый настежь люк, был на удивление сухим и прохладным. Таким, словно они находились глубоко под землей.
Когда они оказались снаружи, Звонарев слегка зажмурился, настолько ярок был свет прожекторов после скудного внутреннего освещения катера. Спецназовец, поняв его состояние, ухватил офицера за локоть и повел за собой. Но в конце концов разноцветные круги перед глазами исчезли, и Егор решительно высвободился, не желая больше чувствовать себя беспомощным.
Они и в самом деле находились под землей – это Звонарев мог сказать теперь точно, – под сводами огромной пещеры. «Ярославичи» то ли отрыли ее сами, то ли приспособили уже существовавшую подземную полость под свои нужды. В любом случае, следы работы горнопроходческих машин Звонарев разглядел на стенах совершенно точно.
Егор на ходу обернулся. «Атлас», на котором они прилетели, стоял на просторной посадочной площадке в ряду еще нескольких летательных аппаратов: пара челноков, несколько коптеров, пяток пассажирских флаеров. Возле них копошились техники, сновали топливозаправщики и другие вспомогательные машины.
Самым внушительным среди всего этого парка выглядел, пожалуй, «МиГ-117М» «Ястреб» – Звонарев и думать не мог, что широко разрекламированный истребитель-перехватчик последнего поколения уже запущен в серийное производство. Хотя… спецназ на то и спецназ, чтобы идти впереди всех и раньше других осваивать новейшее вооружение.
Боец слегка подтолкнул Звонарева, предлагая не задерживаться, и Егор послушно двинулся в указанном направлении, к уже ожидавшему их открытому электромобилю. Вихров, вполне освоившийся в обществе отчаянных сорвиголов, вовсю травил анекдоты, сыпал разнообразными шуточками-прибауточками, вызывая взрывы хохота у сидящих вокруг спецназовцев. Даже суровый капитан снисходительно улыбался, поглядывая на своих бойцов с кресла рядом с водителем.
А вот водитель… Когда он повернул свое улыбающееся лицо к подошедшим, Егор с удивлением обнаружил, что он знает его! Да-да, это тот самый человек, который был в Новограеве тогда – во время столь ошеломившей Звонарева сцены с арестованным каперангом Фоминым. Слишком уж запомнилось ему это властное лицо, эти темные, строго глядевшие на него глаза…
«Значит, он тоже «ярославич»?.. Интересно, а в том месте он оказался по делу или это было какое-то странное совпадение?.. И стоит ли показывать, что я его знаю?» – Все эти мысли вихрем пронеслись в голове капитан-лейтенанта, но к определенному решению он прийти не успел, потому что загадочный незнакомец опередил его. Он испытующе глянул на Звонарева и негромко произнес:
– Вашему другу я уже представился, теперь очередь за вами, Егор Владимирович. Я полковник Гарутин, командир бригады «Ярославль».
10
«…А ты небось думал, что вступление Императора на престол было торжественным, величественным и насквозь мирным: «кричали женщины «ура» и в воздух чепчики бросали»? Ха, как бы не так! Кровушка людская сначала ручеечками, а потом – это когда в раж вошли – реками текла! Ох, и наработались тогда все – и следователи, и исполнители, и опера, и армейцы… Страшно вспомнить! Списки тех, кого нужно брать, заранее ведь составлены были – мы ж не анархисты какие-нибудь, действовали строго по плану. Это со стороны могло показаться, что все шло как бы случайно, а на самом-то деле все интересующие нас личности еще на стадии подготовки были разделены на несколько групп, и методы воздействия для каждой из этих групп также были разными. Одних в камеру и на допрос, других без лишней огласки ножичком по горлышку в подворотне, ну а самым нетерпеливым и горячим кое-какую информацию подкинули и спровоцировали на вооруженное выступление. А уж когда они пальбу открыли, то армию с цепи спустили – многие командиры ведь и без этого спали и видели, как бы перед Императором в лучшем свете себя показать, так что в атаку шли не за страх, а за совесть – от мятежников только клочья летели! Слышал, наверное, что некоторые районы и здесь, и на Церебрусе, и на Фарскэйпе до сих пор для посещений закрыты? Думаешь, просто так? То-то! Их – вояк в смысле – еще и осаживать пришлось, а иначе они бы и до орбитальных бомбардировок дошли, им только волю дай!
И самое смешное, что в глазах Демсоюза и прочей шатии-братии мы выступали как бы ревнителями порядка и стабильности, представляешь? Они-то ведь думали, что мы из-за всех этих передряг настолько ослабеем, что они из нас легко и просто сделают сырьевой придаток и послушных сателлитов. Ручки в предвкушении довольно потирали… Дебилы! Слава богу, мы хорошо изучали историю, и лавры несчастной земной России нас абсолютно не прельщали! Мы нашим «друзьям» только морковку, которую они так желали видеть, перед носом повесили, голову маленько задурили, и все: когда они прочухались, было поздно – армия и Флот присягнули Императору и отмобилизовались по полной программе, промышленники новую власть кредитовали и рублем поддерживали так, что чужие деньги нам попросту были неинтересны. Новые корабли со стапелей, словно горячие пирожки, выскакивали, в военные училища конкурс до небес взлетел, по всем каналам такую информационную завесу поставили, что вся Вселенная при этом нам разве что не рукоплескала.
А уж когда основные очаги недовольства мы каленым железом выжгли, то совсем хорошо стало. Для нас, естественно. «Демократы»-то искренне верили, что у нас будет затяжная гражданская война, и они в этой мутной воде рыбку станут ловить. Разогнались! До сих пор без смеха не могу вспоминать, как нам их послы на одной из встреч попытались было настойчиво намекнуть-предложить, что неплохо бы, мол, подписать договор о дружбе и сотрудничестве между Российской империей и их шарашкиной конторой. А мы им в ответ компроматик в рыло сунули и пригрозили так ославить на всю Вселенную, что все союзники от них отшатнутся. Ты бы их лица в тот момент видел! Я тогда врачей едва не вызвал – думал, удар их хватит! Да… это уже после они осмелели и нас в эту бойню потихоньку втянули… В этом смысле, может, и полезно было бы то соглашение подписать – выйти из него Императору всегда несложно – это ж не парламент.
Помню еще, как простые люди нас поддерживали: во многом это стало неожиданностью для наших аналитиков. Мы себе и представить не могли, что этот бардак – прежняя власть – всех до такой точки кипения довел. Императору особых усилий для обоснования своей новой политики и прилагать толком не пришлось: почти все его указы на ура принимались. Порыв, желание все наконец-то изменить к лучшему во всех слоях общества такими были… эх, даже передать точно не сумею – это надо было видеть! Вот об этом времени смело можно говорить, как о триумфе новой власти. Но ведь до этого еще требовалось дожить, перетерпеть, переломить ситуацию в свою пользу, заставить всех – и, прежде всего, самих себя, – поверить, что мы сможем это сделать, выстоим, сдюжим! И без крови, к сожалению, здесь никак не могло обойтись. Конечно, и перегибы были, кто спорит? И за них мне до сих пор стыдно и тяжко, только разве ж можно что-то переиграть? Да и многое только сейчас стало видно – где не правы мы были, где чуток помягче быть следовало, а тогда-то все по-другому виделось… Вопрос ведь стоял просто: или мы сможем вырваться из «ласковых объятий» и станем независимым, самостоятельным и сильным государством, или так и сдохнем, чужой зад вылизывая! Поэтому иногда и принималось не самое правильное, быть может, но самое действенное решение – обстановка порой менялась настолько быстро, что мощнейшие компьютеры выходили из строя, когда пробовали все проанализировать. Все одно до конца всего не просчитаешь: хорошо еще, что до военной диктатуры не дошли и Империю в один огромный концлагерь не превратили – вот что радует…
