Андрей Николаев - Трилогия об Игоре Корсакове

С площадки второго этажа можно было попасть в кабинет, уставленный полками с книгами, или в спальню. Корсаков быстро осмотрел пустые комнаты. В обеих царил полумрак: тонированные стекла на окнах пропускали минимум света, отчего помещения казались неприветливыми и запустелыми.

Постояв на площадке, Корсаков направился наверх. С каждым шагом голоса слышались все отчетливее. Оказавшись на площадке третьего этажа, где была всего одна дверь, Игорь замер. В бормотание мужских голосов иногда вплетался женский. Он просил о чем-то, почти умолял, то и дело срываясь на истерические нотки. Послышался звон разбитого стекла, потом грохот — что-то упало в комнате. Женщина пронзительно вскрикнула, и Корсаков, распахнув дверь, ворвался в комнату.

На двух металлических стульях напротив друг друга сидели Венька и Инга, ноги примотаны к ножкам, руки притянуты к спинкам. У Гладышева правый глаз почти заплыл от удара, губы — лепешки, в бороде запеклась кровь. Платье на Инге было разорвано и спущено до пояса, на плечах багровые полосы. В комнате две черные куртки и длинный плащ возле окна. Он пока не в счет — отгорожен столом и не успеет вмешаться. Разгромленный шкаф с лабораторной посудой, осколки монитора на полу. Все это Корсаков увидел за доли секунды, пока находящиеся в комнате вяло, с каким-то запозданием, реагировали на его вторжение. Мужчина в куртке, который стоял возле Инги со стеком в руке, наотмашь хлестнул Игоря по лицу. Движение было медленное, плавное. Корсаков перехватил стек, резко дернул на себя. Мужчина подался вперед, и Корсаков вложил в удар всю злость. Кулак смял чужое лицо, хрустнули зубы. Не ожидая, пока противник упадет, Игорь обернулся к другому. Высоко подняв над головой бейсбольную биту, тот сделал шаг вперед, чтобы удар пришелся точно в голову Корсакова. И снова Игорю показалось, что лишь он один двигается в комнате — настолько неторопливо опускалась вниз бита. Впрочем, насчет того, что двигается он один, это Корсаков погорячился. Тот, в плаще, чье лицо он знал до мельчайших подробностей, уже летел в прыжке через стол. Игорь успел перехватить опускающиеся руки с битой и коленом врезать нападавшему в пах. Тут же удар носком ботинка в висок выбил пол у него из-под ног. Корсаков успел среагировать лишь частично — отклонил голову, благодаря чему удар пришелся по касательной.

Он покатился по полу, давя битые стекла. Завизжала Инга, Гладышев запустил такого трехэтажного матюга, что Корсаков, несмотря на серьезность ситуации, подумал, что хорошо бы запомнить.

Сгруппировавшись, он кувыркнулся через голову, рывком вскочил на ноги, блокируя возможный удар, ушел в сторону.

Магистр и не думал преследовать его. Он стоял, опустив руки и, чуть склонив голову к плечу, по своей всегдашней привычке, рассматривал Корсакова, словно видел его впервые. Усмешка кривила его губы.

«Это хорошо, что он в плаще, — подумал Игорь, — это здорово ему будет мешать».

— Это не будет мне мешать совершенно, — сказал магистр. — Вы пока не в силах победить меня, Игорь Алексеевич.

— Ничто не мешает мне попробовать, — попытавшись скрыть оторопь, ответил Корсаков.

— Ваше право. Только имейте в виду, что если вы проиграете, а проиграете вы несомненно, ваши друзья вновь окажутся в моей власти. Люди мои скоро очнутся, и тогда все будет на моей стороне. Вас же просто доставят домой, напоив до безобразия. Проспитесь вы к завтрашнему утру и…

— Что-то вы уж очень разговорчивы для уверенного в своих силах человека.

— Хорошо, говорите вы. Чего вы хотите?

— Я не уйду отсюда, пока вы находитесь здесь, и приложу все силы, чтобы…

— Я понял, — в свою очередь перебил Корсакова магистр. Он сделал мягкий жест, и Вениамин и Инга обмякли в креслах. — Вот теперь можем продолжить без свидетелей. Итак, я позволю себе обобщить то, что вы желаете сказать. Мы уходим и оставляем в покое семью вашего друга. Так?

— Так, — кивнул Корсаков, прикидывая, успеет ли он подхватить торшер и огреть магистра по голове.

— Тогда нет проблем. Осторожнее с осветительными приборами, прошу вас. Я, в принципе, узнал то, что мне нужно, но у меня есть предложение и вам, и господину Гладышеву. Тот кусочек металла, который вы так неосмотрительно ему подарили…

— Так это из-за него? Из-за крошечной пылинки, сколотой с меча, вы чуть не отправили на тот свет Веньку и его жену? Избили пацанов в кузнице?

— Просто обездвижили, — усмехнулся магистр, — не надо делать из меня чудовище. Хотя в одном вы правы. Вы, видимо, не знаете, что Гладышев уже проделал первичный анализ металла, который настолько его поразил, что он захотел проконсультироваться со специалистом. По Интернету это не займет много времени. Этого я допустить не мог и впредь допускать не собираюсь. Предложение у меня такое: раз уж вы вмешались и отступать не намерены, пусть Вениамин Владимирович потешится. Пусть проведет анализ попавшего к нему материала, пусть попробует воспроизвести его. У него ничего не получится, можете так ему и передать. Мое условие: все его исследования должны проходить в этом доме, и результаты их не выйдут наружу ни при каких обстоятельствах. Иначе мы закончим то, что начали и не доделали ввиду вашего эффектного появления. Ну как, подходит вам такое предложение?

Корсаков взглянул на постепенно приходящих в себя подручных магистра.

— Мне предложение подходит, но вот ему, — он кивнул на бесчувственного Вениамина, — не уверен.

— А это уже ваши проблемы — так донести до него мои слова, чтобы он проникся серьезностью положения.

— Я постараюсь.

— Постарайтесь, прошу вас, Игорь Алексеевич. Мне тоже не по нраву, когда приходится идти на крайние меры.

— Угу, — криво усмехнулся Корсаков, — это заметно. А причем здесь Инга? Ее за что?

— Нам необходимо было узнать, успел ли Гладышев послать свой запрос по поводу металла. Согласитесь, когда говорит один, это хорошо, но когда его слова подтверждаются, это намного лучше. Если вы узнали все, что хотели, то я позволю себе откланяться.

— Не смею задерживать! — Корсаков издевательски поклонился. — Кстати, принесите мои извинения тому человеку в кузнице, которого мне пришлось обездвижить, как вы выражаетесь. Я ему обязан, и мне не хотелось бы, чтобы он думал обо мне как о неблагодарном ублюдке.

— Непременно передам, — кивнул магистр.

Приходя в себя, парни в куртках поднимались на ноги, искоса поглядывая на Корсакова. Магистр коротко отдал приказ на незнакомом языке, и они, один за другим, исчезли на лестнице. Магистр обвел взглядом разгромленную лабораторию, пожал плечами и направился к выходу.