Молот Солнца 2: Камень Нируби - Дейлор Смит
— А еще потому, что у него есть горб, — с видом знатока заявил Кэндер Фогг. — Не станете же вы бить инвалида?
— Стану, — уверил его Крас. — Но, как я уже сказал, вы мне нравитесь. Однако прежде, чем ответить на ваше предложение, я хотел бы взглянуть на фургон. Где он?
Горбуна явно обрадовал такой поворот. Улыбка так и раскроила его широкое лицо, значительно прибавив морщин. Он торопливо проводил Краса к небольшой деревянной пристройке позади здания управления портом и распахнул скрипучие ворота из серых задубевших от морской соли досок. Крукеры на крыше, называемые так же «трупоедами», поглядывали на них с нездоровым интересом. Внутри пристройки, среди кучи самого разнообразного хлама, стоял грубо сколоченный фургон на широких колесах. Он был приземист и широк, длина его составляла около пяти шагов, а небольшие окна закрывались изнутри раздвижными дверцами.
— Красавец, а? — с довольным видом спросил горбун. Похлопал по заднему левому колесу. — Обратите внимание — колеса с подвижными металлическими спицами, рессоры из трех пластин… Вы доберетесь на нем до самой фактории и даже не почувствуете, какие отвратительные здесь дороги!
— Я забираю фургон, — сказал Крас, достав кошель с деньгами. — Прямо сейчас.
— А как же рыба? — поинтересовался горбун. — У меня замечательный тунец, другого такого вы не найдете на всем побережье… Но имейте в виду: все, что будут говорить обо мне местные рыбаки — это все ложь и зависть конкурентов!
— Вашего тунца мы обсудим на обратном пути, — пообещал Крас, даже не собираясь эту тему больше поднимать. — Выкатывайте фургон и готовьте упряжь… И ради всего святого, мастер, не пытайтесь продать мне ваших лошадей! У нас есть собственные…
— Вам повезло — у меня как раз нет лошадей, — с довольным видом отозвался горбун, пересчитывая деньги. — Рыбы полно, а вот лошадей нет.
— Хвала Единому Разуму! — второй раз за это утро ответил Крас.
Между тем дождь усиливался. За его пеленой Разлом между холмов был уже почти не виден, лишь иногда отсвечивали там маленькие фиолетовые радуги. Извилистая дорога уходила вдаль между холмов и там терялась за завесой дождя. Хозяин Йон запряг двух лошадей в фургон, других привязали позади.
Погрузили вещи и тронулись в путь. Первым сидеть на козлах вызвался хозяин Йон. Окутавшись в плащ, он устроился под длинным козырьком, который мало-мальски мог защитить от дождя, но никак не от ветра, и дернул поводья:
— Впере-ед, милые!
Лошади зафырчали, затопали копыта, скрипнули и застучали по дороге колеса. В окошко Крас успел заметить, как крукеры на крыше расправили свои огромные крылья, оттолкнулись от конька и взмыли вверх. Их пронзительные визгливые крики огласили округу, но быстро растворились в шорохе дождя…
Внутри фургона было сухо и достаточно тепло. Пахло, правда, не очень приятно — амбаром и рыбой. На досках пола повсюду налипла рыбья чешуя, кое-где виднелись кровавые потеки, а в одной из щелей Ру обнаружила глаз. Разумеется, это был рыбий глаз, но от неожиданности Ру вскрикнула и отпрянула, ударившись затылком о потолок — был он здесь невысокий, и расхаживать в полный рост мог позволить себе только Кэндер Фогг. И он во всю использовал это свое маленькое преимущество, то и дело шныряя по фургону туда-сюда, наводя суету.
Он выковырял ножом из щели рыбий глаз, рассмотрел его на свет, понюхал и брезгливо сморщился:
— Протух…
— Не может быть, — сказал Крас, устроившись на вещах, чтобы немного вздремнуть. — Я бы на твоем месте обязательно попробовал его на вкус…
Он прикрыл глаза, стараясь не отвлекаться на шум дождя снаружи и переругивания своих спутников внутри.
— Да нет, точно протух… Ру, попробуй… — И снова переругивания, звуки затрещин.
Копыта стучали мерно, это было похоже на бесконечный каменный поток, текущий с гор. А шум дождя по крыше убаюкивал, заставлял веки наливаться невыносимой тяжестью. Он понимал, что заснул, но не понимал почему, потому что всю ночь спал великолепно, к тому же они еще даже не обедали, чтобы его могло разморить.
Но он спал, это было совершенно точно, потому что крыша фургона над ним вдруг стала прозрачной, и сквозь нее он видел Разлом, который тут, во сне, предстал перед ним во всей своей красе. Теперь он не был задернут пеленой дождя, и стекающие по нему цветные капли сверкали великолепным блеском. Там, за этим Разломом, за полупрозрачной подвижной стеной, мелькали какие-то неясные фигуры, размытые образы, которые то приближались, почти прильнув в стене, то отдалялись, сразу же пропадая из вида.
Трудно сказать на что они были похожи, да и не было смысла в том, чтобы узнать их, приписать им черты чего-то знакомого. Потому что ничего знакомого в них не было, и веяло от них чем-то мрачным и холодным, совершенно чужим и чуждым. Мертвечиной веяло от них…
Казрр-казрр! Уж не «трупоеды» ли кружат над ним, почуяв в свою очередь этот отвратительный дух?
А на стене Разлома вдруг проступило лицо. Сомнений не было — это действительно было лицо, а не игра разума, пытающегося найти знакомое в незнакомом. Лицо человека или неандера — это сложно было разобрать, но точно не грила и не кэтра. И, кажется, это было женское лицо. Черты были размыты цветными потеками на Разломе, но было в нем что-то грациозно-нежное, тонкое, что могло принадлежать только женщине…
«Ты слишком долго спишь, Крас… — послышался голос. Он доносился сверху, из-за Разлома, оттуда, где переливалось и трепетало в разноцветных каплях лицо незнакомой женщины. — Слишком долго… Тебе пора просыпаться… Просыпайся, Крас! Просыпайся!»
Он почувствовал, как чья-то рука взяла его за плечо, крепко сжала и потрясла. Потом сильнее. Еще сильнее…
«Просыпайся! Просыпайся!»
А потом он увидел, как искрящаяся поверхность Разлома вздрогнула, пошла трещинами и вдруг осыпалась расколотым стеклом. А женское лицо — красивое, но невероятно бледное, белее белого — придвинулось и застыло над ним, глядя сквозь него неестественно фиолетовыми глазами.
«Я не вижу тебя, Крас! Ты должен проснуться… Просыпайся!»
— Крас, да проснись же ты! — пронзительный голос Ру Лии, а затем и звонкий охлёст по щеке заставил его вздрогнуть и открыть глаза. — Ну, наконец-то! Хвала Единому Разуму!
Крас резко сел, растер лицо ладошками. Потом удивленно погладил левую щеку.
— Ты что — ударила меня по щеке?
Ру сразу же подняла
