Крылья - Эл Лекс
Я обернулся поглядеть на солдат, но у них все было в порядке — они сноровисто добивали липоидов, не подставляясь под возможные атаки и занимая следующие стрелковые позиции только тогда, когда убеждались, что там безопасно. Гаррета не было видно, но это, понятно, и к лучшему.
А дальше что?
А что дальше что?
Ты дело тут бросишь или до конца доведешь?
Не понял, поясни.
Тебя ничего не смутило в липоидах?
Я развернулся и снова окинул взглядом поле боя.
Ты имеешь в виду — не смутило ли меня что-то, кроме того, что это, мать их, чертовы двухметровые кузнечики, плюющиеся кислотой⁈
Это не просто двухметровые кузнечики, плюющиеся кислотой. Это двухметровые кузнечики, плюющиеся кислотой, которые, к тому же, все самцы.
Я даже не буду спрашивать, как ты узнал, потому что не уверен, что хочу знать.
Я же говорил — я много знаю о кузнечиках. Это все — самцы, у них нет яйцеклада.
А с чего ты взял, что он у них должен быть? Может, они только на вид как кузнечики, а потроха у них совсем другие?
Поверь, я успел рассмотреть их потроха. И они почти такие же, как у кузнечиков, с незначительными отличиями.
Я так понимаю, ты к чему-то клонишь?
Верно понимаешь. Вспомни, как они себя вели что при первой атаке, что при второй. Они целенаправленно шли на аванпост. Толпой. Не отдельными особями, как это было бы логично, а толпой. Организованно.
Ты хочешь сказать, что они разумны?
Да нет же! Сложи два и два! Тут нет ни одной самки, и в плюс к этому — атакуют липоиды так, будто у них есть разум. Ну, соображай!
Кажется, я понял. Ты хочешь сказать, что у них может быть коллективный разум… Нет, погоди! Ты хочешь сказать, что они — коллективные насекомые, вроде пчел⁈ И это все — самцы-трутни, а где-то есть самка-королева⁈
Я же говорил, что ты не безнадежен. Да, именно это я и имел в виду. Люди все это время боролись с последствиями, а надо искоренить причину — уничтожить гнездо липоидов, и тогда все проблемы этого аванпоста сойдут на нет… Я же правильно сказал?
Правильнее некуда. И мне даже нравится твое предложение… Только как найти его, это гнездо?
Ну, например… Можно посмотреть на землю.
Я послушно уткнул взгляд в землю, но ничего не увидел.
Трава.
Трава? Ну, трава и трава.
Сожженная трава.
Точно! Не знаю, как и в каких органах липоиды таскают свою кислоту, но по пути они ее явно немного проливают, оставляя за собой след из почерневшей, будто выгоревшей травы! Наверняка, с одного из них капали бы редкие капли, но с трех десятков лился настоящий ручей, след которого тянулся прочь, к темнеющему на горизонте лесу.
Я снова обернулся.
Прямо на моих глазах солдаты закончили с последним липоидом, и заметно расслабились. Среди них мелькнуло белое платье Тины, она подбежала ко мне, предусмотрительно закладывая широкие дуги вокруг мертвых кузнецов, и нерешительно остановилась рядом.
Я усилием воли снял с головы шлем, давая ей возможность убедиться, что я это действительно я.
— Макс? — нерешительно спросила она, прижимая руки к груди.
— Тина, попозже мы обязательно поговорим. — улыбнулся я. — А сейчас мне надо ненадолго отойти. Кое-что доделать.
— Макс… Кто… Кто ты?
— Я?
И как ей объяснить, кто я? Демон? Испугается. Ангел? Не поймет, у них тут, видимо, нет ангелов.
А хотя я знаю, как ей представиться.
— Я Белый Гвардеец. Так что не переживай за меня.
И я развернулся и побежал по кислотному следу, с каждым шагом наращивая скорость.
Глава 9. Собрание
Идти, а, вернее, бежать по следу пришлось недолго — не более двадцати минут. Учитывая, что бежал я со скоростью хорошо галопирующей лошади, расстояние выходило приличное — полторы-две квадры.
Ты уже перешел на местные системы счисления? Быстренько!
В смысле, шесть-восемь километров!
Да поздно уже, поздно.
Что тебе поздно, рогатый?
Да не мне поздно, у меня-то как раз все начинается. Тебе поздно. Сроднился ты с этим миром, разве нет?
Это ты к чему сейчас?
Ну давай говорить прямо, раз ты настаиваешь — что будешь делать, когда все закончится? Совсем все закончится? Ты же ведь уже не хочешь возвращаться домой.
Я замедлил бег, а потом и вовсе перешел на шаг, обдумывая слова демона.
В общем-то, он ведь прав. Не знаю, сколько времени я изображал утопленника, но вряд ли больше пары дней, а, значит, все мое пребывание в этом мире влезло в один неполный месяц. И за этот месяц я умудрился прикипеть к нему намного сильнее, чем прикипел хоть к чему-то в своем родном. Кто я там был? Туповатый спортсмен, который, кроме спортивных успехов, ничем особым не отличился? Да, золотые медали по области, серебряные — по стране, и даже по миру однажды на пятое место вышел — ну и что? Кто там знает о моем существовании? Кто вообще задумается о моем отсутствии? Что я там могу изменить?
Да, демон прав — здесь я чувствую себя намного свободнее. Будто на своем месте нахожусь. Неуязвимый, сильный, защищающий слабых и помогающий нуждающимся.
Упивающийся самолюбием и собственной значимостью. Не думаешь, что на твоем месте любой другой вел бы себя точно так же и ощущал бы себя точно так же?
На моем месте мог оказаться злодей, на моем месте мог оказаться затюканный ботаник, впервые дорвавшийся до власти. На моем месте мог оказаться обманщик, вор, убийца. То, что на моем месте оказался человек такого склада ума, как я — уже большая удача для этого мира. Кто-то другой мог бы погубить его уже к моменту этого разговора, даже не собирая части доспехов вместе.
И что ты хочешь этим сказать?
То, что я на своем месте. Я должен был оказаться тут, и я тут оказался.
О, фатализм? Вера в судьбу?
Я не верю в судьбу. Я верю в принцип самосогласования Новикова. Он гласит, что все события во временной линии уже произошли и стали причинами других событий, поэтому ни при каких обстоятельствах и никакими способами невозможно изменить прошлое. Если ты пытаешься его изменить — время это уже учло, и ты как раз-таки станешь причиной тех событий, которые пытаешься предотвратить.
Это и есть судьба.
Судьба — это мистика. А принцип Новикова — это наука.
Наука… Что ты знаешь о
