Иванов-сан - Олег Николаевич Борисов
Именно это и показывали. Зачастую — в связке «атака-защита». То есть как самому нападающего неожиданно озадачить проблемами со здоровьем. И как в ответ не попасть на ту или иную уловку. Где-то кусочек бокса, благо удары стандартные и анатомию с биомеханикой не перекроить. Где-то простейшие элементы борьбы — пихнуть, подножку поставить, проводить мимо господина, спешащего на встречу с травматологией. Все это сначала медленно, затем с нарастанием темпа. В итоге — кто не упахался в субботу подключились к спаррингам: много добрых людей на одного дядю с помятой рожей. Когда на маты бросают и не один раз — рожа всегда мнется. Но не фатально.
К шести стали сворачиваться. Народ прощался с тренером, уточнял график занятий на следующую неделю. Я тоже ополоснулся и сгреб пропахшие майку со спортивными штанами в сумку. Заметив, как Рыжухин машет, подошел к столику, где обычно чаи гоняли в перерывах.
Посмотрев на меня, невысокий мужчина неожиданно спросил:
— Иванов, ты кто?
Я бросил сумку рядом, присел на скрипучий стул.
— Можно вопрос конкретизировать? А то как-то расплывчато очень.
— Можно и конкретизировать… Я людей из системы натаскиваю всю жизнь. Армейцев, службы, конттеррор. Джаппов строил, обучал башкой думать, а не на пулеметы в атаке охреневать. Так вот — мне можно любую туфту гнать, но обмануть сложно… Поэтому спрашиваю еще раз. Ты кто, мужик? Из какого запасника тебя выдрали? Что, легенду выдали и опять в строй? Тогда почему мне по официальным каналам ничего не спустили?
Попытавшись уложить сумбур в голове, ответил:
— Станислав Георгиевич, честное слово: ни сном, ни духом… Вы же любой день моей жизни пробить можете. Родился, учился, отслужил и потом по буровым мотался. Я в Москве с конца мая. Никого особо тут не знаю, зачислен в офисный планктон.
— Пробил аккуратно, в этом можешь не сомневаться. И поэтому спрашиваю… Не хочу чужую игру сломать. Может, тебя оборонщики куда-то выводят. Может ребята из конторы глубокого бурения многоходовку для японцев готовят.
— Не, я одиночка. И никаким боком к службам не отношусь.
Подумав, тренер отпил густо заваренный кипяток и нахмурился.
— Если так, то очень советую тебе в личном прошлом порыться. Потому что у тебя проблема, парень. Большая такая проблема.
— Уточнить можно?
— Да легко… Не может нормальный человек за несколько недель освоить тот объем, который ты уже проглотил. Даже сегодня — ты к вечеру показывал уровень, который у меня ребята через полгода-год ежедневных тренировок выдают. Понимаешь? Это ненормально. Так не бывает… Или ты под препаратами, или ты раньше похожим занимался. Стиль не Кадочникова. И не армейцев. Я бы даже сказал, что именно у меня занимался. Но я бы запомнил…
Сказать в ответ было нечего. Помявшись, спросил:
— Вы теперь меня прогоните? Потому что я ничего не колю, не жру и вообще не употребляю. Пиво даже перестал пить, не хочется.
— Прогнать? Не, мне теперь самому интересно. Ходи, если стольник утром не жалко тратить… Будет желание, я на тебе даже что-то из новых программ буду обкатывать. Чтобы видно было — что в результате получим, если ту или иную методику станем использовать. Потянешь?
— С радостью!
Не знаю, насколько я успокоил Рыжухина. Может — он решил для себя, что я идиот, проколовшийся на криво слепленной легенде и поэтому буду молчать, как рыба об лед. Подписки и все такое.
Зато дома перед сном улегся поудобнее и начал день за днем листать прожитое в Москве, пытаясь для себя расставить точки над «и».
Ведь если чужому человеку моя инородность в глаза бросается, то мне обязательно надо раскопать, откуда уши торчат. И начну я с момента, когда память улучшилась. Ведь грешить на паршивую экологию или упавших на голову инопланетян в анекдоте можно. В настоящей жизни все имеет начало и конец. Вот с началом и надо разобраться.
Лежал, прикидывал варианты, даже рацион в столовой попытался в голове покрутить с разных сторон. Но там не я один лопаю — куча народу. И не получится мне что-то подсунуть. Проще тогда всю контору травить в массовых объемах.
Пока картинки пытался упорядочить, чуть не заснул. Поднялся, потянулся и решил водички на ночь хлебнуть. Чтобы потом завалиться, отложив проблему на будущее. И когда в стакан остывшую воду из чайника наливал, меня перемкнуло… Если не считать, что я какой-то дрянью в магазине траванулся, остается подарок неизвестных доброжелателей. Чекушка водки, которую в стене нашел. Еще бумажки разные, хотя с ними сложно. Я в них рыбные очистки завернул, остатки просто вместе с остальным мусором выбросил. Даже папку, чтобы пыль не собирала. Хотя если сесть за стол и глаза прикрыть, то отпечатанный через копирку текст худо-бедно реконструировать смогу. Все эти брутто-нетто, режимы автоклава и закорючки на английском.
Но чем больше сидел и медитировал, тем больше интересного для себя находил. Получатель на английском? Нет, ребята. Это латиница. Только не британские диалекты, я худо-бедно со словарем читать их могу. Это латынь. Может быть даже не медицинская, а какая-то вообще специфическая. И то, что я принял за отчет для транспортной конторы, на самом деле какие-то хитромудрые расчеты с пошаговым описанием куда, сколько, за какое время и с какими последствиями. Чем я думал, листая между делом бумажки? Почему решил, что колликвационный некроз — это название отдела, куда все должны вывезти? И что с того, что буковки не родные?..
Еще раз представив себе каждую страничку и упрятав результат подальше на дно памяти, вздохнул. Дундук ты, братец, что еще скажешь. Похоже, результат непонятных экспериментов как раз для отчета в бутылочку и залили, сургучом запечатали и от любопытных глаз в тайничке пристроили. А я еще думал, чего это водка чуток горчит. Типа — не испортилась ли за годы хранения.
Так что ответ для тренера у меня есть. Часть ответа. В смысле — я догадываюсь, откуда у меня эти странности появились. А вот вторая половина ответа — чем все закончится — отсутствует. Это на собственной шкуре узнаю.
