S-T-I-K-S. Шпилька - Ирэн Рудкевич
Шпилька нервно захихикала — ну и мысли лезут в голову. Тут плакать впору или хотя бы молиться, а ей, видите ли, смешно стало.
Элита почему-то выглядела грустной. А самое странное — она не торопилась бросаться на так удачно подвернувшуюся жертву. Стояла у самого начала моста, переминаясь с лапы на лапу, разочарованно порыкивала и тянула носом. А потом и вовсе прыжком ушла на берег.
Шпилька недоумённо захлопала глазами. Что происходит? Элита не голодна? Еда не той степени сырости? Да нет, перерождённые к вкусовым характеристикам вроде не требовательны, да и в отсутствии аппетита замечены тоже не были? Тогда в чём дело?
Сойдя обратно на свой берег, она медленно побрела вдоль реки. Элита проводила её голодным взглядом. А когда расстояние между ними увеличилось до примерно двадцати метров, скакнула на то же расстояние по своему берегу.
— Ждёшь, горилла уродливая? — поинтересовалась у неё Шпилька. — Так уверена, что мне придётся перебраться через реку? А если нет? Может, мне и тут неплохо.
Элита высокомерно промолчала.
— Ну и жди, — буркнула Шпилька. — Не дождёшься.
Ещё через двадцать метров всё повторилось.
«Да что происходит-то? — недоумевала Шпилька. — И уходить не уходит, и жрать не жрёт. Боится этой стороны реки? И что в ней такого ужасного, кроме неестественной тишины?»
И тут Шпилька повторно похолодела, вдруг вспомнив, что уже сталкивалась с такой тишиной — ночью после корпоратива, пока ждала такси. Москва тогда словно замерла, погрузившись в желе. Прекратился извечный гул машин, кондиционеров, человеческих голосов. Человеческий муравейник замолчал примерно на полчаса. А потом появился туман.
Тогда Анна была пьяна и всё списала на алкоголь. Но Шпилька уже научилась прислушиваться к окружающему её миру Улья.
— Ходу! — не своим голосом заорала она Лайме. — Кисляк!
Она понятия не имела, в какую сторону ей бежать. Восточную границу перекрыла так и следующая по пятам элита, до западной было слишком далеко. Оставались северная и южная. На юге река успокаивалась возле огрызка ПГТ и дальше вела себя именно так, как и положено реке, текущей по равнине. Если бы неподалёку оттуда проходила граница другого кластера, наверняка были бы какие-нибудь признаки. Так что туда соваться нет смысла.
Оставалась надежда на северное направление, вверх по течению. Там, где Шпилька попала в стремнину, вода бурлила и неслась со скоростью потока, сходящего с гор. Быть может, повезёт?
Миновав ещё один мост, Шпилька попрощалась с надеждой, учуяв разлившийся в воздухе химический запашок, но ходу прибавила.
Первые клочья наползающего с запада тумана застали её у третьего моста.
Нет, не успеть! Туман уже вот он, в нескольких метрах, а ей не то что до границы, но даже до следующего моста ещё бежать и бежать. Всё, время вышло.
Шпилька остановилась, устало упёрлась ладонями в колени. Элита на противоположном берегу жалобно заурчала и отступила на пару шагов.
— Поздний ужин вреден для фигуры, — не удержалась от злорадства Шпилька и показала твари международный жест с выставленным средним пальцем. — Так что обойдёшься. А то станешь круглой, как Винни Пух, и в норке застрянешь. Развели, мать вашу, зверинец. Цирк плотоядных уродов!
Шпильку внезапно разобрала злость. Ну вот как так-то? Столько пережить, в первые же два дня в Улье завалить топтуна, а следом за ним — рубера. Уйти от муров — и всё ради того, чтоб сдохнуть в каком-то грёбаном тумане?
Мокрый нос ткнулся ей в руку. Шпилька опустила голову, посмотрела на собаку. Та сидела с видом существа, которое ну никак не собиралось умирать в ближайшее время.
— Ну что ты сидишь? Беги! Это я медленная, а ты можешь успеть!
Овчарка не двинулась с места, лишь многозначительно покосилась на барсетку, которую Шпилька так и не бросила.
— Хочешь выпить напоследок? — едва не разревелась Шпилька. Вытащила бутылку живчика и раствор с горохом. — Ладно, давай. Какой?
Собака недвусмысленно посмотрела на живчик.
Шпилька, отвинтив крышку, глотнула сама, хоть и не знала, зачем. Набрала пригоршню, протянула Лайме.
Собака слизнула всю жидкость и бросила на хозяйку ждущий взгляд — дескать, может, ещё?
— Ещё так ещё, — не стала спорить Шпилька.
От третьей пригоршни собака отказалась. Вильнула хвостом, посмотрела на туман оценивающим взглядом, совсем не характерным для животного. Шпилька протянула руку, потрепала Лайму по затылку и вдруг почувствовала, как пальцы словно запутались в расплавленном, но почему-то прохладном стекле. Прозрачная жидкость поползла по коже к локтю, перебралась на плечо…
Шпилька испуганно отпрянула, но было поздно — стекло, обхватив руку, перешло на грудь и шею. Тонкая перепонка соединяла его с головой Лаймы, уже охваченной непонятной субстанцией, но собака не подавала никаких признаков тревоги. Лишь смотрела на хозяйку взглядом, словно говорящим: «Успокойся. Всё будет хорошо».
И в то же время Шпилька ощутила, словно кто-то деликатно, но настойчиво пытается залезть к ней в разум. Кто-то озорной и опасный. Самостоятельный и верный. Слишком умный для обычной собаки. И гораздо лучше Шпильки понимающий, что надо делать, чтобы выжить.
— Ты? — вытаращилась на Лайму Шпилька.
Та в ответ распахнула пасть, улыбнувшись во все свои зубы. И Шпилька решилась.
Мир разом наполнился звуками и запахами, недоступными человеческим органам чувств. Два разума объединились, оставшись при этом отдельными. Шпильке показалось, что вокруг Лаймы она видит нечто вроде ауры, пульсирующей в такт биению собачьего сердца. И почему-то не требовалось задаваться вопросом, что это такое, потому что ответ пришёл в виде ощущения, которое ассоциировалось лишь с одним словом.
Дар. Дар Улья.
Собака, привыкшая полагаться на инстинкты, не удивлялась его появлению, ей новая способность казалась такой же естественной, как умение лаять или идти по следу. В её разуме, в отличие от человеческого, не было ограничений.
Шпильке же этот короткий и яркий контакт был необходим для того, чтоб увидеть со стороны себя, окружённую такой же точно призрачной аурой уже своего Дара.
И это именно она на интуиции, не осознаваемой погрязшим в излишней логике мозгом, тянула на себя стеклянную жидкость, копировала её. Словно зеркало, отражала то, что делала Лайма с самой собой.
Туман, воняющий кислятиной, наполз на берег, обступил замершие друг напротив друга силуэты человека и собаки, дотянулся до воды, без плеска перебрался на неё и ровно на середине реки остановился, словно наткнувшись на невидимую стену.
Кластер пошёл на перезагрузку.
Глава 9
А вы кто такие будете?
На этот раз
