Второй день на царствии - Юрий Витальевич Яньшин

При последних словах, произнесенных незнакомцем, у Шептицкого на мгновенье вспыхнули затаенным пламенем зрачки глаз, что не могло укрыться от того.

— Хорошо. И какова, по-вашему, моя роль в обуздании русских аппетитов? — перешел к конкретике Арнольд.

— Мне импонирует ваша деловая хватка, — кивнул представитель цивилизации. С этими словами он полез в свой нагрудный карман и достал оттуда простой прозрачный целлофановый пакетик, размером примерно в ладонь. Краем глаза, Арнольд уловил какое-то непонятное содержимое.

— Это набор сверхминиатюрных GPS-маячков, — пояснил представитель, перехватывая заинтересованный взгляд старлея. — Я надеюсь, что вам, известно их основное предназначение.

— Слежка за перемещением?

— Совершенно верно, Арнольд Стефанович, совершенно верно. Здесь, — указал он глазами на пакетик, — восемь таких устройств. Сейчас они деактивированы. Руководство по их активации находится в этом же пакете. На четырех объектах вашей базы, надо будет разместить по два устройства. Это на всякий случай. Или, если это сложно будет сделать на самом объекте, то хотя бы в его расположении, но не далее десяти метров от него.

— И на каких объектах я должен буду разместить эти маяки? — уныло поинтересовался Шептицкий. По своей непроходимой наивности он думал, что ему придется всего лишь поделиться информацией по объекту, непосредственно касающейся его профессиональной деятельности дозиметриста, а тут ему предлагают действовать в роли некоего Джеймса Бонда, на лавры которого он и не рассчитывал покушаться.

— Запоминайте: сборочный цех, испытательный стенд с действующим прототипом аппарата, командно-наблюдательный пункт и РЛС «Подсолнух». Причем, последний, из названных объектов — в приоритетном порядке. Удивлены?

— Признаться, да.

— Я тоже. Но приказ исходит не от меня, а от тех, кому положено. А им виднее, почему так, а не иначе.

— Ясно. Значит, ракеты полетят на цели, подсвеченные мной.

— Не думайте об этом. Сосредоточьтесь на выполнении своего задания. Остальное — не вашего ума дело, — назидательно произнес посланник. Арнольд не стал спорить.

— Ну, насчет РЛС — не проблема. У меня к ней свободный доступ. Наше подразделение обслуживает его работу. А вот по поводу других объектов, а в особенности КНП, будет довольно затруднительно.

— Придется постараться, — безапелляционно заявил собеседник. — Я не тороплю, но надеюсь, что в месячный срок вам удастся это сделать. И заметьте, работа будет очень хорошо оплачена. В десятикратном размере против того, что вы получили в прошлом году.

— Не худо бы и аванс, какой-никакой получить, — закинул было удочку Арнольд.

— Эх, все-таки я, кажется, переоценил ваши умственные способности молодой человек. Где вы их тут будете тратить? И как повезете домой? Аванс мы передадим вашему батюшке. Так будет гораздо надежнее, да и денежки целее будут, уж он-то не профукает их по казино, — прозрачно намекнула маска на былые приключения Шептицкого.

— Оно, конечно, вы правы, — поскучнел сразу Арнольд. — Но у меня появились свои планы на ближайший месяц.

— Какие?

— Я собрался срочно эвакуироваться из этого злосчастного урочища.

— Ну-ка, ну-ка, просветите обстановку и спешку с перебазированием. Что-то натворили уже?

— Да, нет. Ничего особенного, — пожал тот плечами. — Просто повздорил с вышестоящим начальством.

— Выкладывайте все как на духу, — в приказном тоне велел гость.

Ничего не поделаешь. Арнольду пришлось, сопя и уставив глаза в пол от стыда признаться в сути утреннего конфликта с комендантом. Выслушав внимательно откровения Шептицкого, пришелец ненадолго призадумался, потом тряхнул головой, принимая для себя важное решение.

— В общем, так, — начал он свой циркуляр. — О поданном рапорте — забудьте. О походах по врачебным кабинетам — тоже.

— А как же майор?! Он же даст тогда рапорту ход, если я не получу направления на медицинское переосвидетельствование?

— Не даст. Ему самому это невыгодно, просто он воспользовался вашей наивностью и решил запугать. А вы и повелись на этот нехитрый трюк.

— Ну, ладно. А с полковником-то что делать?

— А на этот счет не беспокойтесь, — зло блеснули глаза в прорезях маски. — Его ликвидацию мы возьмем на себя.

— Это было бы весьма кстати, — запотирал ладошки, в вожделении грядущей мести, Шептицкий.

Гость уже поднялся с дивана, намереваясь проститься с хозяином, когда старлей спохватился:

— Как мне уведомить вас о том, что задание выполнено?

— Верно. Я ведь и забыл об этом, — почесал он в затылке. — Жалко, конечно, что у вас тут нет сотовой связи, и планшеты для личного пользования запрещены. Ну да ладно. Сделаем так. Как у вас все будет готово, вы закажете на местной почте телефонные переговоры с отцом. Это и будет сигналом, что можно начинать операцию.

— А как я узнаю, когда вы начнете операцию? Мне же ведь надо будет где-то укрыться на время ее проведения, — не без резона заметил Шептицкий.

— Не беспокойтесь. У нас здесь кроме вас имеется еще один человечек. Он вам и сообщит точное время начала операции. Связь у него с нами односторонняя. Он может работать только на прием сжатых пакетом сообщений. Ему строго-настрого будет запрещен контакт с вами до определенного момента. А именно до установки вами всей необходимой аппаратуры. Как только у вас все будет готово, он передаст вам дальнейшие инструкции. Да, и еще… — гость немного запнулся, но потом продолжил, — постарайтесь за это время ни в какие конфликты не влезать и вести себя, как можно тише и неприметнее. Поверьте, это в ваших собственных интересах.

— Постараюсь, — уныло промямлил он, уже закрывая дверь за уходящим куратором.

Глава 14

I

25 июня 2020 года, Россия, г. Москва, Фрунзенская набережная 22, бункер Национального центра управления обороной РФ и улицы столицы.

В нарушение многолетней традиции, сегодня на службу Афанасьева собирала не супруга, а младшая из дочерей — Анастасия. Чуть свет, когда он забылся в тревожном старческом сне, супруга покинула их совместное ложе и ушла в комнату Юлии, где они, запершись, о чем-то долго шептались. За сорок с лишним лет их семейной жизни, он, вот так вот — в открытую, столкнулся с явной внутренней оппозицией со стороны части своих домашних. Было горько и обидно, а главное — страшно, что его не поняли даже близкие ему люди. Что уж тогда говорить за весь народ? В связи с тем, что завтрак был под категорическим запретом, исходящим от спецслужб, то сборы обещали быть недолгими. С самого раннего утра, Настя вычистила китель и сменила рубашку и погладила брюки. Из чувства солидарности она тоже не стала даже пить чай.