Голод Рехи - Мария Токарева
На миг мысли стихли, в ушах поднялся свист, перед глазами заплясали темные точки. Левый бок нещадно жгло, песок налипал на края раны, царапая невидимыми сыпучими когтями. Эльфы редко умирали от потери крови: слишком вязкая и холодная, она быстро сворачивалась, образуя струп. Но общей слабости и мучений это не умаляло.
Да и людоеды не намеревались ждать, их не интересовало, кого жарить на костре. Лишь бы не заживо! Хотя зачем об этом раздумывать? Рехи не привык сдаваться, поэтому упрямо стряхивал с себя губительную дрему, прикидывая, куда утащили его оружие. А ведь Сумеречного Эльфа не спас и его хваленый настоящий меч. Не специально же дух-призрак попался племени. Хотя дух ли? Бестелесный мираж не попытались бы съесть.
Рехи пришел к выводу, что невероятная битва средь черных небес ему благополучно почудилась от усталости и голода. Последняя часть разборки с заломленными руками выглядела более реалистично. Наверное, два скитальца что-то не поделили, теперь Митрий кинул своего напарника, вот тот и попался.
Да, так все укладывалось в рамки понимания, а всякие вспышки, крылья и полеты – может, игра искусных гипнотизеров. Старики рассказывали, что раньше в их мире существовал целый тайный орден людей и эльфов, способных морочить головы иллюзиями. Наверное, не повезло наткнуться на последних представителей.
Так Рехи окончательно объяснил себе все невероятное, что случилось с ним за недолгое время, поэтому сосредоточился на реальности, ее образах и звуках, этом грубом клубке ругательств, рева голодных детей и канючащих подростков. Все бормотали, поглядывая на пленников: «Когда мы уже разделаем эльфов? Когда вернутся охотники, чтобы выпотрошить ядовитых эльфов?»
Кто-то в предвкушении обсасывал старые кости, на вид – берцовые, человеческие или эльфийские. Другие выжидающе прогуливались возле столба, точно стая ящеров. Только дикие твари не брали пленников, не отвечали за свои поступки, а племя еще беспрестанно переговаривалось, создавая иллюзию разумности.
Кто-то плюнул Рехи в лицо, но попал на темечко, потом бесстрашно подошел и схватил за шею, рассматривая со всех сторон, насильно поворачивая голову. В ноздри ударил отвратительный запах пота и гнилых зубов. Они сложились в угрожающий оскал-улыбку. Чья-то косматая голова закрыла обзор, людоед похотливо хохотнул:
– А ничего такого поймали… Может, пустить его по кругу сначала?
К горлу Рехи невольно подкатила тошнота, внутри все смёрзлось и напряглось от ужаса. Его все еще держали за шею, откидывая голову назад. «Ну, почему я?! Вон тот чем не нравится?» – пронеслось в голове. Уже надоело, что все беды мира сыпались только на него одного. Конечно, про людоедов ходили всякие слухи, но в происходящее не хотелось верить. Рехи сжался, как перед прыжком, выворачивая шею. Казалось, что скоро лопнут жилы и хрустнут позвонки. Что-то и правда болезненно скрипнуло возле затылка, но зато удалось освободиться и стремительным движением загнанного хищника вцепиться в руку врага, который уже тянулся к тесемкам своих сальных штанов.
– Он укусил! – взвился тот. – Укусил меня! Спас-спа…с-и-те…
Яд в клыках немедленно подействовал, голос людоеда поглотили судороги, он повалился в грязь, не в силах совладать с собственным телом. Изо рта у него пошла пена.
«Ну что? Не хочешь больше пустить по кругу? А-а-а! Не можешь!» – со злорадным торжеством подумал Рехи, рассматривая корчи. Впрочем, отрава действовала недолго.
– Говорила же! Он ядовитый! – выскочила откуда-то уже знакомая старая карга, но теперь Рехи был ей едва ли не рад. Она давала время составить план побега. Впрочем, вместе с ней прискакало несколько дюжих молодцев, которые без пощады вмазали по лицу и под дых. Удары сыпались со всех сторон: кулаки пробовали на прочность скулы и нос, носки грубых сапог ударяли в живот и в грудь. Вскоре Рехи обмяк, на какое-то время все померкло, но его хотя бы оставили в покое.
***
– Столько миров… столько-столько миров, – пробудил из небытия едва уловимый вздох.
– Эй, ты… У нас нет на это времени, – попытался намекнуть на побег Рехи, хотя расквашенные губы слушались теперь совсем плохо.
– Время – мой главный враг, – не воспринимал намеков Сумеречный Эльф. – Только я успеваю в одном мире что-то исправить, случается что-то в другом. Сколько же их было? В одном недавно настал мир ценой уничтожения двух мощнейших армий. Я их всех убил. Убил и даже не помню толком об этом, это случилось в «фазе тьмы». Странно. Все странно. Какие еще миры? Мой родной мир Бенаам почти погиб… Мир, разрушенный вампирами, потерял своего хранителя… Мир с ядовитым океаном – моих рук дело. Каменный Эйлис – ох, тоже… Все разрушенные миры. А… еще ведьма Майорана и одна принцесса и чуть не разрушили свой. Кое-где я исправлял, подхватывал, не из долга Стража, а потому что я человек. Я хочу помочь людям. Но не имею права. Якобы в будущее нельзя вторгаться, менять канву событий. И там, где я пытался, наставал еще больший хаос. Да, я и есть вестник хаоса, сумерек. Но ваш мир… я не хочу ему помогать. В нем сгнили сами люди. Слишком долго, триста лет после Падения, двести лет каннибализма.
Рехи почти не слушал, все равно не понимал этот бред сумасшедшего. Немало сумасбродов шаталось по Долине Черного песка. Ах да, Рехи сам превратился в одного из них. Наверное, теперь предстояло договариваться с такими же ненормальными.
– Когда тебя сожрут, я могу забрать твой меч? – прервал Рехи.
– Нет, парень, он не для тебя, – вдруг резко осадил Сумеречный Эльф, значит, все-таки удалось привлечь его внимание. – Меч и я уже две с половиной тысячи лет неразделимы. Не помню себя до шестнадцати лет, но, кажется, его я украл у своего отца.
– Ты хотел убить своего отца? – заинтересовался Рехи. Конечно, не было времени на обсуждение семейных конфликтов, но вроде бы так удалось наладить контакт с сообщником по побегу.
– Наверное. Да, наверное, хотел именно этим мечом, – кивал со своей стороны столба Сумеречный.
– Это нормально. Я бы своего тоже убил, хотя я его не знаю… Ладно. Все равно твоя железка у них, – отвечал Рехи, невольно оборачиваясь к собеседнику и скашивая глаза. Только тогда он заметил, что Сумеречный Эльф не сидел без дела.
«Вот болтун ушлый! Звук голоса заглушает трение веревок. Ящеры трехногие! Да он уже освободился! Та-а-ак, ядовитый, делаем вид, что мы уже друзья», – спохватился Рехи, наблюдая, как бледные руки с изрезанными путами запястьями уже скинули арканы из сложных узлов. Теперь
