Оборона Дурацкого замка. Том 4 - Макар Ютин
— Постойте, послушайте меня! — В панике закричал Саргон, перебивая старших в обход всех мыслимых и немыслимых правил этикета. Но какое ему до него дело, если на кону сейчас стоит собственная жизнь? На волне предчувствия близкого конца, он все же сумел перебороть технику Ксина и даже не заметил его легкого удивления, — У меня хранятся в поясе только трофеи, там нет ничего опасного! Это от теней, которых я победил! И я МОГУ рассказать о теневом плане, только не о…Кх, кх, — Закашлялся он напоследок, а потом продолжил, не давая своим пленителям вставить ни слова.
— Да, вы все правильно поняли, гунцзы… Я жрец Богини Нингаль. Но и только! Мне ничего не приказывали, особенно во вред Форту. Это не имеет смысла! — Решил он пойти ва-банк и смешать правду с ложью.
— Жрец? — Нахмурился Ксин, а затем мощная оплеуха бросила Саргона на землю, — Не смей лгать мне, червь! Такое отродье как ты может стать жрецом только если от слова жрать!
— Эх, а ведь могли подержать подольше. Глядишь, и узнали бы чего, — Донесся до парня, как издалека, голос И Шенга.
— Хватит с него. Саргон был достойным воином. Пусть уйдет легко, как и жил, — Спокойный, совершенно не злой голос Чжэнь Ксина оказался последним, что слабеющий новобранец успел услышать перед собственной смертью.
Глава 7
В этот раз дезориентация от возвращения на человеческий план совпала с головокружением от активации "Time is Alter". Саргон мутными, непонимающими глазами посмотрел на Ксина, который что-то злобно шипел ему в ухо. Он слышал звуки, но смысл чужих слов не доходил до мозга. Ощущение, что его голова укрыта плотным ватным одеялом, а тело лихорадит и тошнит, как с похмелья или после отравления.
Благо, в новом цикле куратор все еще не спешил изменять своей привычке плевать на мнение и состояние окружающих. Поэтому также беспардонно взял вялого, бледного как смерть попаданца за шкирятник и потащил в госпиталь, к своему дяде-вивисектору. Впрочем, тот являлся еще и лекарем, в дополнение к калекарю, поэтому свой шанс на получение медицинской помощи Саргон имел. Правда, с самого начала не хотел на него рассчитывал.
Порывистые движения куратора раскачивали тело и лишь усиливали мигрень. Сопротивление или потуги к самостоятельному передвижению ухудшали положение. Сперва Саргон еще пытался по инерции сучить руками и ногами, потом затих, сосредоточился на остатках внутренней энергии. Чисто, чтобы убрать боль и это ощущение слабости и сонливости. Получилось, притом неожиданно быстро. Уже на середине пути он снова вернул себе способность к мышлению, а его мозг со скрипом и неохотой начал выходить на прежние мощности.
"Ох, почему мою несчастную голову в этот раз так жестко торкнуло? Чем меня вообще приложил этот урод? Так, что отдается даже в следующей временной линии?!" — Саргон недовольно покосился на своего куратора, однако делать ничего не стал. Лишь повертел головой, чтобы воротник не так сильно впивался в шею, да поджал ноги, спасая задницу от болезненного трения.
Остаточные симптомы недомогания медленно сходили на нет, однако нельзя было сказать того же про внутренние процессы. Та же Ци отзывалась с неохотой, словно перерождение заморозило всю энергию в каналах и даньтяне, а теперь шла медленная, но верная разморозка. С эмоциями вообще творился какой-то бардак.
Мутное чувство гнили и глухой злобы, невероятно похожее на энергию "болотного" измерения, только-только начало уходить. И, заодно, взяло с собой самые яркие чувства: праведный гнев на парочку культиваторов, которые убили его в прошлом цикле, страх нового допроса, остатки мечтательности после встречи с Богиней и переживания о ее заданиях.
На их место приходила здоровая, боевая злость, небольшая толика разочарования, некий пофигистический фатализм, под которым его мозг работал лучше всего, пусть и в особенную сторону. Саргон мало помалу начинал вспоминать детали прошлого допроса, перетряхивать их в поисках оптимального решения, моделировать разнообразные ситуации формата блиц-опроса, когда просто нет времени на обдумывание.
Негатив в сторону Ксина попаданец пока отставил в сторону. Куратор вот уже второй раз подряд сдал его с потрохами какой-то шишке без особых угрызений совести. О, нет, забыть или простить такое парень и не думал пытаться. Даже у такого мягкотелого раскисляя, каким являлся Стас в другом мире, есть свой предел толерантности и терпения. Он не был рохлей, просто не любил конфликты и быстро забывал обиды. До определенного уровня, как и любой другой человек. Просто уровень подобного у каждого разный. Зато Стас считал себя довольно мстительным, если его достать, и вполне успешно представлял собой пословицу: "Долго запрягать, да быстро ездить".
Его куратор перешел черту. Саргона начинала душить сильная обида при одном только воспоминании о том, сколь много он сделал для благополучия Форта, как сильно старался помочь людям на местах и их обществу в целом. А также, какую несправедливость в итоге умудрился получить за большую часть своих инициатив.
С такого ракурса самой лучшей стратегией его выживания стало бы "одиночное прохождение". Вот только их отряд не давал много выбора эгоистам. Да и претило подобное натуре в целом общительного парня. Его соратники не виноваты в том, что руководство Облачного Форта представляет из себя интригующих лицемеров, а также садистов с оловянными глазами на армейской службе.
"Чжэнь Ксин, И Шенг. Я не буду пытаться достать вас немедленно. Возможно даже не буду пытаться что-то с вами сделать в ближайший месяц. Но я обязательно, ОБЯЗАТЕЛЬНО заставлю вас испытать те же самые чувства, которые вы вызвали во мне самом", — Дал он себе твердый зарок.
К концу принудительной доставки до Госпиталя, здоровье попаданца окончательно вернулось к нижней границе нормы. Он все еще оставался израненным, истощенным, засыпающим на ходу мальчишкой, но уже без токсичной обиды, опасного гнева или парализующей инициативу сонливой мути. Более того, даже умудрился влить немного Ци в пару фарфоровых ваз на их пути к кабинету Шенга. Ксин явно заметил разрушительные наклонности своего подопечного, но говорить ничего не стал, лишь коротко хмыкнул да слегка искривил кончик рта в ядовитой усмешке.
— Ба. Да это же мой любимый пациент. Как ты, Саргон? Растешь на глазах, шкет!
Как и в прошлом цикле, врач сначала закончил оперировать здоровяка, потом почистил себя и свой инструмент, и только после всех процедур соизволил "заметить" сидящего на кушетке новобранца. Тот, впрочем, никак свое истинное отношение к нему показывать не спешил. Отыграл
