Белый Z на лобовой броне - Михаил Александрович Михеев
Как ни странно, место, на которое указал пленный, они нашли почти сразу. Все же у парня было неплохо с наблюдательностью, да и, надеясь выторговать жизнь, старался он изо всех сил. Описал все толково, подробно и понятно любому. Соответственно, и результат вышел положительный. Разумеется, никого там уже не было, однако на такую удачу рассчитывать было совсем наивно.
А вот признаки того, что здесь отлеживались несколько человек, были налицо. Что называется, на всю харю. И примятая трава, и брошенные пустые упаковки от армейских пайков, и бинты со следами крови.
Чуть в стороне кое-как забросанные прелой листвой тела – двое, крепкие молодые мужчины усредненно-европейской внешности, в камуфляже без знаков различия. Не поймешь даже, инструкторы это или их подопечные. Но вот живых что-то не наблюдалось. Ушли? Весьма похоже. Только вот далеко ли? А вот это уже зависит от того, в каком они были состоянии.
Виталий задумался и пришел к выводу, что поиски стоит продолжить. Пленный рассказывал, что когда они уходили, там оставалось несколько человек, все контуженые, но и раненых среди них хватало. А что это значит? Да то, что если у них нет транспорта, далеко они не уйдут. И следы оставят. Пускай немного – ерунда, опытному человеку хватит. Так что пешком нагнать их шансы есть. Ну а если беглецы разжились автотранспортом – что же, в этом случае преследование сразу теряет смысл. И совесть Виталия чиста: он сделал все, что мог.
Удача им улыбнулась быстро. Всего-то метров триста, небольшой лес, точнее, местная пародия на него, дающая тем не менее хорошую защиту от чужих взглядов – и вуаля! Хорошо еще, что Виталий умел ходить практически бесшумно. Охотничья привычка, не раз выручавшая его на войне, в очередной раз пришлась кстати.
Правда, Тамара ухитрялась топать и пыхтеть за двоих, но ее Третьяков предусмотрительно оставил на опушке, предупредив, что вернется за ней в любом случае. Спутница пофыркала, но, похоже, запущенная либерастия мозгов пока не вышибла окончательно здравый смысл и инстинкт самосохранения. А может, инженерное образование сказывалось.
Так или иначе, Тамара понимала, что в лесу она не только обуза, но и мишень. Ходить по нему толком не умеет, маскироваться тоже… В общем, засесть под кустиком и спрятаться от чужих глаз при помощи Виталия показалось ей достойной альтернативой риску словить пулю.
Откровенно говоря, Виталий не рассчитывал на быстрый результат, однако тем, кого он искал, попросту не хватило сил уйти дальше. И когда он вначале унюхал слабый запах, а потом уже заметил едва теплящийся огонь костра, в более-менее дееспособном состоянии находился только один из беглецов. Остальные трое то ли пребывали в бессознательном состоянии, то ли просто спали.
Пару минут он внимательно их разглядывал. Трое белых, один негр. Тот, который сидит, привалившись спиной к куче хвороста, – здоровенный мужик, но выглядит не лучшим образом. Ноги перемотаны бинтами чуть не до колен, лохмотья штанов в крови. На бледном, с крупными чертами лице капли пота. Нехорошо ему, сразу видно.
Впрочем, остальные тоже не в лучшей форме. У всех троих ранения, правда, судя по косвенным признакам, несерьезные. А вот контузии у них качественные: даже когда шевелятся, делают это с заметным усилием. Впрочем, главное, что искомый объект Виталий смог вычислить сразу же.
– Здоровеньки булы, панове, – ухмыльнулся Виталий, делая шаг вперед, и тут же навел автомат на потянувшегося к кобуре раненого. – Спокойно, не делаем резких движений. Хотел бы убить – грохнул бы сразу.
Раненый медленно кивнул и отвел руку.
Третьяков внимательно присмотрелся, хмыкнул:
– И не надо к пустой кобуре тянуться. И не поможет, и сам пострадаешь.
Мужик досадливо скривился. Ну да, все правильно, домовитые подчиненные, сваливая, прихватили все что можно, включая личное оружие.
Впрочем, его досада Виталия не касалась. Он внимательно посмотрел, как остальные пытаются если не встать, то хотя бы сесть, и деловито поинтересовался:
– Привет, мелкий! Как твое ничего себе?
Учитывая, что Юргис вымахал здоровенной, под два метра, каланчой, звучало это несколько странно, однако для Третьякова, помнившего его совсем еще пацаном, такого рода условности мало что значили.
Парень с литовской нашивкой на рукаве медленно повернул голову:
– Дядя Виталий? Откуда?..
– Отец твой попросил малость помочь, за дитятком неразумным присмотреть, – ответил Третьяков, бесцеремонно его разглядывая.
Да уж, досталось мальчишке. Краше в гроб кладут. Последствия контузии – штука страшная. Многие опытные солдаты говорят, что она страшнее ранения. В принципе, Виталий был с ними согласен. Один раз самого тряхнуло, к счастью, слегка, но проблемы с давлением нарисовались такие, что пару месяцев на таблетках сидел да капельницей полировал. А потом еще и пиво запретили. И это он еще легко отделался.
Здесь и сейчас расклады выглядели куда более неприятными. Хвала всем богам, Юргис не превратился в слюнявого идиота, но головой периодически непроизвольно встряхивал. Левый глаз был почти закрыт опустившимся веком, из-под которого непрерывно сочилась слеза. Двигался парень с заметным усилием. Головная боль – тут оставалось лишь догадываться, но наверняка в ассортименте. Да уж, влип.
«А вот нечего было сюда лезть», – без тени сочувствия подумал Виталий, но не стал комментировать это вслух. Сам поймет, не маленький. Хотя, конечно, законы у них дурацкие. Отлупил бы его отец в детстве ремнем как следует – глядишь, вложил бы в голову хоть толику ума. Но так как у них там права ребенка и прочая муть, то приобретать понимание возможных жизненных коллизий приходится в уже взрослом возрасте и через такой вот опыт. И что теперь?
– Ладно, – сказал он после короткого размышления. – Идти можешь?
– Если недалеко, – скривился Юргис. Получилось это у него как-то до смешного по-детски.
– Ну, хоть что-то. Давай собирайся, я постараюсь тебя вытащить.
– А… их?
Виталий посмотрел на остальных участников инвалидной команды. Безразлично пожал плечами:
– С их родителями я на одном курсе не учился и водку у костра не пил.
– Я без них не пойду.
Слова прозвучали тихо, заплетающимся языком, но твердо. Виталий посмотрел на мальчишку с некоторой долей уважения. А молодец Донатас. Не только обучил сына правильному языку, так что акцент почти не чувствуется, так еще и вбил ему в голову понимание того, как
