Юрий Корчевский - Сотник

Ульф Фаси привел на кораблях пять тысяч воинов, и высадились они в месте впадения реки Ижоры в Неву. Земли эти назывались ижорскими и были стратегически важными. Кто владел ими, тот контролировал водные пути из Европы на Ближний Восток и в Китай.

Шведы поставили шатры, расположились основательно. Ульф не торопился выступать, он выжидал, когда с запада на новгородские земли нападет союзник, Ливонский орден.

Александр ситуацию понимал и потому торопился – он хотел разбить противников поодиночке.

Границы новгородских земель охранялись сторожами – дозорами из местных жителей. Пославший гонца к князю старейшина ижорской земли Пелгусий направил дополнительный дозор к лагерю шведов – наблюдать. А кроме того, разослал гонцов в Ладогу и другие города и села поблизости.

У князя не было времени оповещать отца и ждать подкрепления. По традиции все воинство – дружина княжеская, охочие люди из новгородцев – собралось перед походом у собора Святой Софии и получило благословение архиепископа Спиридона. Затем к ним с короткой речью обратился сам молодой князь: «Братья! Не в силе Бог, а в правде! Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог!»

Воинство вскричало и стало бить мечами по щитам. Шум поднялся невообразимый, с соборных куполов сорвались испуганные птицы.

Этим же днем и вышли. Дружинники были конны, а пешцев посадили на тягловых коней для быстроты передвижения.

Отряд Александра двигался вдоль Волхова до Ладоги, где к нему присоединились ладожане. Затем усилившийся пополнением отряд повернул к устью Ижоры. Но даже с ладожанами численность отряда едва достигала одной тысячи трехсот воинов. Шведы превосходили втрое, все они были профессиональными воинами и не были утомлены переходом.

Перед боем расклад сил был в пользу шведов. Ярл Фаси о малочисленной дружине Александра знал и поэтому вел себя беспечно, рассчитывая на подавляющее превосходство в силе.

Шведский воевода выставлял караулы по периметру склона, но разведку не высылал и подход отряда русского князя прозевал – шведы наслаждались отдыхом.

Князь Александр с воинством остановился в нескольких верстах от стана шведов. Пелгусий провел князя и воеводу Спиридона лесом поближе к шведам. Место для боя было удобное, широкий луг, к которому выводят две грунтовые дороги. К берегу реки пришвартованы суда – по типу норманнских драккаров, только деревянные фигуры на носах судов другие.

После разведки князь с воеводой вернулись в свой лагерь и обсудили план нападения. Атаку решили начать внезапно, конницей при поддержке пешцев. Шведы превосходят числом, но и у русских козырь – конница.

На совете решили, что утром из лагеря выходят пешцы, немного позднее – конница. К подходу конницы пехота уже должна быть в лесу, на опушке. А конница с ходу атакует лагерь шведов. Перемещение конницы не скроешь, пыль издалека видна, топот множества копыт слышен. Опытный дозорный, если таковые у шведов имеются, должен засечь и пешцев: птицы будут тревожиться, кружиться над людьми. Сороки будут трещать вовсю, оповещая лесных жителей о пришельцах.

Утром пехота вышла рано, еще затемно. И только когда встало солнце, конница покинула лагерь, где остались только караульные и переметные сумы с провизией. Ведь отряд шел налегке, без обоза, все необходимое везли с собой на конях.

Впереди, как проводник, скакал Пелгусий, за ним – головной дозор из десятка воинов. Потом уже ехал князь. Рядом – воевода и прапорщик, как звали знаменосца. Впрочем, знамя называлось прапором или стягом. А уж за ними, в четыре ряда, занимая всю ширину дороги, – дружинники. Не было слышно шуток, не в поход шли – на бой. Лица суровы и сосредоточены, все в защитной броне – шлемах, кольчугах, со щитами, все при копьях и мечах. Еще вчера вечером князь предупреждал воинов через десятников, что на одного русского по три-четыре шведа приходится и битва предстоит тяжелая.

Подъезжая к опушке, воины сбавили ход и поехали шагом, дабы шведы раньше времени не всполошились. Князь с удовольствием заметил, что пешцы уже дошли и готовы к бою.

Александр вырвал меч из ножен и поднял его над головой:

– В атаку! С Богом!

Конница вырвалась с узкой лесной дороги на луг, растеклась широкой лавой. Теперь скрываться было нечего, и дружинники закричали:

– За Святую Софию! – традиционный новгородский клич.

Шведы пришли в замешательство, заметались по лагерю. Но надо отдать должное ярлу Фаси – он сумел организовать отпор. Коней у шведов не было, но он выстроил пехоту, ощетинившуюся копьями.

Князь сам участвовал в битве и направил коня к шатру, богато расшитому, где реял шведский стяг. Рядом с ним скакали воевода и несколько бояр.

Слева и справа от князя неслись дружинники. Конница набирала скорость, и остановить конскую массу пехота не могла, только другая конница.

Глухой удар! И сразу – пыль, крики, треск ломающихся копий – в ближнем бою копья только мешают. У многих гридей они поломаны, а другие их вместо сулиц после первого удара метнули и схватились за мечи.

А оборона шведов уже прорвана, дружинники рассекли шведскую пехоту, во фланги заходят.

Алексею было некогда смотреть по сторонам, и он видел только фрагменты. Вот Сбыслав Якунович с боевым топором бросился на троих шведов, и от его ударов щепки от щитов полетели.

Вот новгородский охочий человек Леша со своими ушкуйниками на правом фланге прорвался к шведским кораблям, рубят топорами днища, чтобы ни один швед не ушел.

Слуга князя Александра, потеряв коня, сражался пешим возле князя и был убит.

Бой быстро разбился на части. Гаврила Олексич, увидев знатного господина в богатых одеждах, влекомого под руки слугами по сходням корабля, взбежал по ним, но был сброшен. Однако, едва выбравшись из воды, он снова вступил в бой.

Рядом с ним работает длинным двуручным мечом ловчий княжеский Яков Половчанин. Новик Савва, семнадцати лет от роду, воспользовавшись суматохой, проник в пустой шатер ярла, подрубил центральный столб, и шатер рухнул.

Каждый дрался, как лев, трусов и сбежавших с поля боя не было.

Алексей скакал во второй шеренге, сразу за десятником Петром. Он видел, как пронзенный копьем шведа упал десятник. Однако швед, убивший Петра, пережил десятника только на несколько секунд и был убит другим гридем.

В момент удара конницы шведы потеряли убитыми и ранеными почти всю первую шеренгу. Но и русские понесли потери. Дравшийся рядом с князем воевода Спиридон был убит, и многие знатные воины и бояре, числом два десятка, пали мертвыми.

Алексей сначала сражался верхом на коне. Удар мечом вправо, привстал на стременах, нанес удар влево и сверху по пехотинцу. Его стальной шлем удар русского меча выдержал, но сильно смялся. Швед покачнулся, выпустил меч из рук. Алексей воспользовался этим и рубящим ударом рассек врага едва ли не до пояса.

А впереди на пешего дружинника уже нападают двое шведов.

Алексей направил туда коня и мечом ударил одного из них в спину. Чай, не рыцарский турнир, увидел врага – бей! А в спину или в голову – какая разница? Враг посягнул на новгородскую землю и должен быть убит.

Второго шведа заколол гридь. И получилось так, что несколько дружинников верхом, в том числе и Алексей, прорвались к кораблям почти в центре. А по сходням уже лезли на борт слуги знатных господ. Отталкивая их, стремились спастись на судах католические священники – куда же без них в крестовом походе? Они ведь идут нести в дикие племена истинную веру. Ну так у нас своя вера есть!

Алексей подскакал к берегу и ударом меча поперек спины свалил священника в коричневой рясе. Другие священники, уже стоявшие на палубе, в ужасе закричали и начали креститься. Они думали, что русский варвар испугается крестного знамения?

С борта судна на Алексея бросился швед, ударил ножом. Кольчуга выдержала, но удар был сильным. Швед упал под ноги коня, и Алексей его зарубил.

Несколько кораблей с набившимся на них народом отошли от берега, но не уплывали, выжидая, чем закончится битва.

А исход ее, даже в полдень, был неясен. Шведы были дезорганизованы внезапным нападением и понесли потери. Однако они быстро пришли в себя, да и военачальники были опытными.

Постепенно одна группа шведских воинов примыкала к другой, и вот уже весь отряд их собрался воедино. Прижатый к реке, он образовал большой полукруг. С флангов и тыла к ним не зайдешь, спереди атаковать затруднительно – стена из щитов, копьями ощетинились. К тому же число их пока было велико, превышало объединенные силы новгородцев и ладожан. Несколько раз новгородцы атаковали, но несли потери и откатывались назад.

Может быть, шведы и отступили бы, да некуда. Сзади река, из воды торчат борта трех потопленных кораблей, и другие на середине реки. Они и пристали бы, чтобы забрать своих воинов, да боятся.

Атаки новгородцев продолжались до вечера. Обе стороны устали – оружие и защита весят немало, и никто не ел. Утром есть остерегались, при ранении в живот это было равносильно смертному приговору. А в течение дня есть было некогда, да и кто бы готовил?