Андрей Стригин - Тайная каста Ассенизаторов
Стрелка. Так называется мой район — Стрелецкая бухта. Здесь я живу. Водитель лихо тормозит у подъезда, даю ему деньги и сверху три рубля. Он вообще деньги не берёт, тогда дарю ему три жирных вяленых леща. Благодарит, от этого не отказывается, с пивом нет ничего лучше.
Стремительно взлетаю на свой этаж, звоню, сердце радостно стучит.
— Кто? — слышу родной голос.
— Мама, это я!
Она долго не может прийти в себя. Плачет, не может насмотреться на меня, ведёт в комнату. Скидываю шинель, она видит орден, в глазах появляется тревога. Пытаюсь успокоить, говорю, что вручили его за хорошую службу. Наверное, поверила. Успокаивается, всё расспрашивает меня. Достаю гостинцы: овсяное печение, конфеты и импортные сапоги. Угадал с размером! Она светится от счастья и как сразу помолодела.
Сидим на кухне, пьём чай, она нахваливает печенье, надо же, какой дефицит. Мне хорошо в обществе матери, но на месте уже не сидится, хочу встретиться с друзьями, да и в военкомат надо зайти, отметиться.
Как всегда включен чёрно белый телевизор и, как всегда произносит речь Леонид Ильич Брежнев. Сейчас я не фыркаю, глядя на него, вижу, как он сильно сдал. Совсем постарел, едва говорит, с трудом держится за трибуну, за ним зорко наблюдают, чтоб не дай бог не упал. На износ работает человек. Ему б на заслуженный покой. А может, не отпускают на пенсию?
Далее идёт сводка новостей: хлопкоробы Туркменистана собрали рекордное количество хлопка; всё так же поднимают целину, называют героев нашей эпохи; затем, идут события в мире, в социалистическом лагере всё хорошо, все друг друга любят. Диктор бодро рассказывает об успехах в ГДР, братской Польше, Венгрии, Чехословакии…. Но вот, как бы между прочим, диктор сообщает:- У берегов США пронёсся разрушительный смерч, военно-морская база во Флориде значительно пострадала. Правительство Советского Союза приносит соболезнования родным и близким погибших. Затем реклама секунд на пять и Танцы Народов Мира.
В уме считаю деньги, отпускные, зарплату. Точно, на цветной телевизор хватит! Сегодня или завтра куплю, сделаю матери приятное.
Весть о том, что я приехал, распространилась молниеносно, стоило мне об этом сообщить своей однокласснице Эллочке. Звонки за звонками, в итоге решили встретиться в ресторане "Дельфин", это рядом с древним Херсонесом.
Долго думаю, идти по гражданке или в форме. Решаю в форме, надо разбавить ею морских офицеров. У нас пару человек окончили Нахимовское училище.
— Ну, ты и дракон! — обступают меня одноклассники. — Колись, за, что орден?
— В воздушном бою Юнкерс сбил, — шучу я. Не рассказывать же им как меня, словно в тире, поливали очередью с калаша.
— В Афгане был? — не унимаются они.
— Да под Москвой, самолётам хвосты заносил, — говорю почти правду.
— Вот ты скрытный, Кирилл, — возмущаются Элла и Таня.
— А он всегда такой был, — вторят им ребята.
— Хватит меня рассматривать как музейный экспонат. А вас как дела? — обращаюсь к Константину и Александру, они морские офицеры.
— Да как у нас? Служба идёт, с каждым годом становимся всё дороже и дороже, — шутят они.
Весёлой гурьбой заваливаем в ресторан, сдвигаем два стола, засуетились официанты. И, понеслось! Разговоры, музыка, танцы.
Эллочка прижимается ко мне, корчит рожицы, всё допытывается, надолго я или нет.
— А где Эдик? Чего не пришёл? — спрашиваю одноклассницу.
Эдик единственный, кто не является нашим одноклассником, он старше нас на два года. Но, я, как-то подружился с ним, наверное, потому, что мы, соседи по дому.
Потихоньку он затесался в нашу компанию, и все его воспринимают как своего.
— Закрутила его нелёгкая! — смеётся Элла. — Встречается с какой-то мелюзгой, школу недавно закончила, несуразная такая и, представляешь, рыжая и конопатая! У Эдика всегда были экстравагантные вкусы. А вот и они, легки на помине!
Оборачиваюсь к другу. Он длинный, сутулый, короткая бородка от уха до уха, нос как у пингвина, но, глаза, они могут свести с ума любую девушку. А с ним, уцепившись за сухой локоть, чешет моя старая знакомая. Когда-то её спас от подонков.
Она моментально узнаёт меня:- Ты, что ли, Кирилл!
— Оп па, — раздаются восторженные возгласы, — ты, Эдик, попал!
— Это он попал, — бурчит он, крепко жмёт мне ладонь.
— Привет, Катя, — киваю ей. — Как ты, как дела?
— Нормально. Представляешь, мне тогда три ребра сломали.
— Не фига ж, себе! — искренне восклицаю я.
— Кстати, поймали того гада, — слегка тупит она взгляд. — Деньги мои нашли.
— Вот и славу богу, — вздыхаю я. — Помню, как ты на меня посмотрела.
— Что я могла подумать, у тебя столько же было.
— А мне менты, не вернули, — усмехаюсь я.
— Гады, — кривит губы рыжеволосое чудо.
А ведь, похорошела, с удивлением замечаю я. Вероятно, этот гусёнок очень скоро превратится в роскошную паву. Эдик не дурак, работает на перспективу, ухмыляюсь я.
Гуляем в ресторане до позднего вечера. Вспоминаем школу, встречи под Луной, смеёмся.
Катя моложе всех, и такая несуразная. Наши девицы поглядывают на неё с высокомерием, подшучивают за её спиной. Но как женщины, интуитивно чувствуют, она выше их всех на порядок, вот и злятся. А Катю, похоже, забавляют их ужимки. Она корчит из себя полную простушку, но я её моментально раскусил, и она это поняла, смотрит на меня, заговорщицки подмигивает. Внезапно в её взгляде вижу такую силу, что буквально оторопь взяла. Как это не характерно для столь юного создания.
Стихают последние аккорды, всем говорят спасибо и до завтра. Ресторан закрывается, пора и честь знать, разгорячённые, вываливаем на улицу. Светятся зелёными огоньками такси, прохаживаются суровые дружинники, следят, чтоб из ресторана не выходили пьяные. Патруль косится на нас, но, пока не пристаёт. В принципе мы весёлые, но не в сильном подпитии.
Всё же быстренько минуем ресторанную зону, идём по тротуару, по бокам которого, нависают кипарисы, травим байки. Костя рассказывает, как они получили первое жалование, причём — трёшками. Так, ничего умного не придумали, как соорудили барабан, наклеили на них деньги и, пошли в ресторан. Начали расплачиваться, вроде денег не хватает, тогда достают барабан, крутанули, трёшка вылетает, второй раз, ещё одна, затем ещё и ещё. У официанта потихоньку глаза на лоб лезут, незаметно исчезает и, очень быстро нагрянула милиция:- Где фальшивомонетчики? — крутят руки, кидают в "обезьянник". Правда, быстро разобрались, что ребята шутят, но, сами шутить не захотели, вызвали патруль из комендатуры. Ох, и разбирательство было! Чуть с флота не полетели! Мотивировка:- Издевательство над советскими гражданами. Хорошо, что в Штабе родственники были, с трудом загасили конфликт.
Костя рассказывает в лицах, все хохочут. Катя тоже смеётся, крепко цепляется за руку Эдика, но, часто поглядывает на меня.
— Кстати, я тоже в Москву скоро поеду, — заявляет она, — буду поступать в Университет имени Патриса Лумумбы, на факультет арабских языков.
— Лучше английский изучай, полезнее, — советую я.
— Английский я знаю.
— Во, как.
— Повезло с преподавателем. Она англичанка.
— Самая настоящая?
— Почти. Русская, но, родилась в Лондоне. В своё время её дедушка и бабушка, скрываясь от царских репрессий, эмигрировали в Великобританию. А вот сейчас, ей предложили вернуться. Она ярая коммунистка, Ленина цитирует, и Капитал Карла Маркса знает.
— Патриот, значит, — слегка улыбаюсь я.
— Наверное.
— Дура она, — встревает в разговор Эдик.
— Ты, что, против Ленина? — округляет глаза Катя.
— Причём тут Ленин. Она дура. Шило на мыло поменяла. И, что, нравится ей жить здесь? Что, в Англии плохо было?
— Она говорит, нравится.
— Вот я и говорю, дура.
— Эдик, ты бываешь несносным, — равнодушно говорит Катя.
— А я бы хотела б в Англии пожить. На королеву посмотреть. Да я бы, полжизни отдала, чтоб лишь одним глазком посмотреть на Биг Бен! — мечтательно закатывает глаза Танюха.
— Я б тоже съездил туда, на танке, — дурачится Александр.
— А мне больше Париж по душе. Эйфелева башня, наряды, а какой язык красивый, — с придыханием говорит Элла.
— Туда б я тоже съездил, на танке, — не унимается Александр.
— Слушай, отстань со своей бронетехникой! — возмущаются девушки.
— Ну, уж лучше, чем на Жульке, — продолжает ехидничать Александр.
Мы смеёмся. Да, действительно, наша жизнь желает быть лучшей, "но крепка броня и танки наши быстры". По крайней мере, мы сверхдержава и нас, если не уважают, то боятся. Хотя чему бояться? Наше правительство всегда выступает за мир во всём мире, даже лозунги такие. Вот и в Афганистане воюем за тем, чтоб мир там был. Проклятые империалисты! То Вьетнам, то Кампучия, Гренада. На Кубу хотели напасть, и если б Хрущёв не постучал ботинком по трибуне ООН, точно война была.
